Я получила успокаивающее подкрепление, что пока можно не бежать к психиатру. И что проживание горя и траура вкупе с нервным и физическим истощением выглядит вот так. А краска – это очень хорошо, это пора сделать.
Я решила подождать с кардинальными мерами в течение десяти дней новогодних праздников. И отправилась в магазин товаров для творчества.
За последующие четыре недели я раскрасила две картины и сделала фотосессию, измазавшись в краске.
Тогда, на той сессии с психологом, я услышала еще одну важную рекомендацию: что в таком состоянии очень важно, чтобы рядом были люди. Ходили по дому где-то рядом, чтобы была еда и уверенность, что рядом кто-то точно есть.
К моему удивлению, родители поняли, что я останусь на какое-то время у них и меня не надо беспокоить во-о-бще…
Начались мои дни и ночи с самой собой, красками и частым, долгим сном.
Это было первый раз в моей жизни, когда я не могла смотреть в глаза, так как это сразу истощало меня. Почти не могла говорить вслух. Улыбаться. И уж тем более заходить в соцсети.
Это были дни черного, тихого уединения.