Цитата из книги «Герой и художественное пространство фильма. Анализ взаимодействия»

В период подготовки к съёмкам трилогии Кесьлевский говорил, что теперь его интересуют личности. «Всё остальное исчезло. Словно я выбираю всё более и более мощный объектив для камеры, чтобы снять портрет как можно чётче, а всё окружающее выходит из фокуса, расплывается»[144]. В последних работах режиссёр уходил от политических и социальных аспектов, но метафизика его творческого мышления была результатом серьёзных мировоззренческих раздумий об извечных вопросах бытия. По сути, его герои увидены крупным планом в контексте современной истории и европейской картины мира («Случай», «Декалог», «Двойная жизнь Вероники», «Три цвета»). «В этом фильме нет никакой другой веры, кроме веры в человека»,[145] – говорил режиссёр о «Красном». Веры, понятой как служение любви. Уходя от агрессивности политики, режиссёр не оставался безучастным к современности, понимая внутреннюю суть отношений на континенте.