Памяти памяти. Романс

Как сказала сама автор в интервью газете "Коммерсант": "Память (с ее неизбежной субъективностью, погрешностями, аберрациями) неожиданно становится богиней новых времен, широким руслом для нового культа. В каком-то смысле мы сами выбираем то, как именно будем помнить свое, а тем более чужое, прошлое; прошлых столько же, сколько людей, желающих повспоминать. Память не зря противопоставляют истории с ее надеждой на точное знание; и то и другое, похоже, всего лишь способы самоописания, попытки разобраться с собой и своим местом во времени.
Но память соблазнительней, горячей, ближе к коже; и главное, наверное, что она обещает — чувство, что в прошлое можно вернуться. Что фотография, бабушкино платье, чудом выживший флакон от духов дадут нам иллюзию непрерывности, преемственности, права на наследство. Это неправда, конечно. Мы не они, они не мы, "никто не придет назад".
Интервью Марии Степановой газете "Коммерсант"

Вывод и неожиданный, и банально простой: говоря о прошлом, мы всегда говорим о себе. Мы трактуем произошедшие события исходя из своих знаний и представлений о мире. Конечно, погружаясь в прошлое, мы обогащаемся, но слишком обольщаться этим — страшная ловушка.
Парадоксальный вывод:
"Помнить нужно, но осторожно."

Мария Степанова задаёт нам новую планку. Она не боится одновременно и чтить предков, собирать по крупицам воспоминания, рыться в архивах ("Я писала книгу почти всю жизнь" — признаётся автор), воссоздавая давно ушедшие образы, и вместе с тем говорить нам: осторожно, нельзя увлекаться прошлым, а тем более трактовать его в угоду новым реалиям.
Интересно, что именно женщина автор задала такую важную тему.

От этой книги я ожидала чего-то совсем иного – семейной саги, увлекательного романа об истории нашей страны и людях, делавших эту историю. Отчасти это действительно оказалось именно так, но это отнюдь не роман. Это романс, стихи в прозе (неудивительно, ведь Мария Степанова, в первую очередь, поэтесса), это размышления о природе человеческой памяти и «спусковых крючках», на которые она опирается. Старые фото, чужие письма, забытые дневники, писанные кем-то только для собственного пользования – то, что остаётся после ухода родных и близких, то, что дорого было только им, ушедшим – что можно почерпнуть их этих личных, порой интимных документов прошлого? Целую историю, отвечает нам автор.

В данном конкретном случае читателю поведают историю семьи самой писательницы. Что-то она помнит сама, что-то домысливает, что-то так и останется загадкой. Но из разрозненных кусочков чужих судеб складывается огромное полотно, частью которого является и сама она, Мария Степанова.

Очень красивый, хотя и витиеватый язык, однако разрозненность описываемых автором мелочей, фактов, документов, и общая бессюжетность повествования не слишком впечатлили, оттого и оценила я этот труд не слишком высоко. Очень созерцательная вещь, для такой любительницы острых сюжетов и экшна, как я, совсем неподходящая по темпераменту. Но, несомненно, красивая. И по достоинству оцененная критиками и читателями. Просто совсем не моя.

Память. Личная, семейная, коллективная. Наверное, для конца ХХ века и начала XXI эта тема актуальна вдвойне: сначала потому, что наконец-то стало можно говорить о прошлом и необходимо было весь этот вековой опыт осмыслить, потом потому, что мир вновь начал бурлить и люди ищут объяснений.

Книга Марии Степановой начинается с памяти семейной. Попытки установить истории своих родственников, разузнать, а иногда и предположить-вообразить что-то о них по скудным записям в архивах или пожелтевшим фотографиям – вот исток. Но нить повествования неизбежно цепляет события более широкие, переходя от частного к всеобщему. Идея прекрасная, но исполнение мне не понравилось. Для семейной саги в этом тексте слишком мало структуры и последовательности, да и вообще сложно назвать это романом в классическом понимании. Для серьезного исследования слишком много пространных отступлений, хотя и есть очень точные и отзывающиеся мысли и выводы. По итогу читать было очень скучно, несмотря на прекрасный язык. "Памяти памяти" – произведение личное именно для автора. Для меня же оказалось чем-то странным, очень синтетическим по своей природе, поэтому не вызвавшим ни сопереживания, ни подлинного интереса.