–Сашок, нам повезло! Пропажка нашлась, Лихоткина Надежда, 1985 года рождения, 32 года, учительница русского языка и литературы в 85 гимназии на Чкалова. Пропала 14 марта утром, с заявлением в полицию обратилась мать, Лихоткина Татьяна Александровна.

–Такая древняя, а не замужем? – сострил пожилой оперативник, двадцативосьмилетний Саня Михеев.

–Похоже нет. Ваш звонил, Киселев, сейчас пригонит сюда все начальство и будет их тыкать в вылизанное нами до чистоты дерьмо. А мой Комаров будет ходить павлином и петь о резонансном убийстве.

–Юр, хорош брюзжать,– отмахнулся от друга Михеев,– вот закончим с покойницей, поезжай к нам. Хоть поешь нормально в кои-то веки. Поесть и выспаться, о чем еще мечтать, особенно когда ты околел от холода и дико завидуешь трупу в сугробе!

–Кстати насчет еды, очень вовремя! – Пока Белов и труповозка не приехали, следователь с Михеевым, слиняв по-быстрому от возившегося с трупом и ветками Лебедева, ушли к железной дороге поесть и перекурить. С самого утра сигареты во рту не было, даже голова кружилась. Здесь дули все ветры, зато не было ворчащего криминалиста. В Сашкином чемодане обнаружился сухпай, свои запасы Соколовский успел схомячить еще сидя в отделе в полвторого ночи, одурев от скуки над решением вопроса, почему наркотики так называют, а не нарпесиками. В сухпае были пять галет, спиртовая таблетка, мини-плитка для розжига, большие спички, куриные ножки и гречка, пища богов! Пока следователь выискивал место посуше в оттаявшей жухлой траве, ставил малюсенькую для его пальцев плитку и разжигал огонь, обламывая спички, Сашка вволю курил, с наслаждением втягивая в себя дым. «Максим», не самые хорошие сигареты, но достаточно едкие, чем и притягивают.

–Ты же обещался Лизе, что бросишь? – поддел его приятель.

–Ну тебя, – отмахнулся Михеев,– не спали только. Я ей говорю, что курю по сигарете в день, не больше. – При этом он уже успел уничтожить почти половину пачки.– С утра во рту ничего, сушняк просто жуть!

–Давай сюда курицу.– Соколовский перевалил гречку в контейнер с курицей и поставил все это на раскалившуюся плитку. Поднявшись, он тоже закурил. Заложенный нос не давал в полной мере насладиться прелестью дыма, в итоге ему пришлось чихать минуты две, протирая рукавом заслезившиеся красные глаза.

–Юра, бери больничный, хватит заражать отдел.

–Ага, очень смешно,– проворчал тот,– а работать за меня кто будет? Больничный-то не оплатят, сиди потом на мели. Пустяки, дня три и пройдет

–Ну да, я круглый год это слышу. Говорю же, приезжай к нам, вылези из своей берлоги,– заманивал Сашка,– Лиза обед приготовит, она любит, когда ты приходишь.

–Правда? – быстро спросил Соколовский, в очередной раз затягиваясь. Черные глаза следователя, обведенные красно-синими кругами от недосыпа резко метнулись в сторону что-то фиксировавшего в блокноте Лебедева. – Что он там пишет?

–Жалобу на нас с тобой, как всегда, – флегматично заметил Михеев,– что мы тут халявим, а его не накормили.

–Черт! – пока они болтали, пластиковый контейнер успел начать плавиться и сливаться в единое целое с курицей. Снять его с плитки сразу не удалось, следак только обжегся и недовольно зашипел.

–Дай сюда, холостяк-неумеха– не менее голодный Михеев, оттопырив карман кутки и зацепив контейнер. Куски курицы поделили почти поровну. В сухпае нет ложки, ее роль выполняет обломок галеты, которым и поддевается кусок мяса или гречка. Сухое безвкусное печенье служит и хлебом, это вообще чистая панацея.

Едва друзья успели поглотить еду, нарисовался Белов с  Полканом, дипломированным специалистом по безопасности, находящимся на пайке снабженца. В отчете Дима прописал именно такую должность для своей овчарки. Полкану было хорошо, лучше всех. Он валялся и барахтался в песке, собирая блох и клещей, и щелкал зубами, поедая невидимых мух.

–Настоящая полицейская собака,– резюмировал Михеев, посмеиваясь своими немного бешеными серо-стальными глазами.

Полицейская собака никакого желания шататься по лесу не выражала, предпочитая кувыркаться в желтой траве, вылезшей из-под снега на взгорье. Здесь, наверху, над дорогой, снег почти сошел, земля была устлана хвоей и завалена бурыми прошлогодними шишками, которые Полкан то и дело пробовал на зуб. Бежать он не хотел, расселся на хвое, вывесив наружу мокрый розовый язык и показывая желтоватые клыки. Впрочем, светло-карие глаза собаки доказывали ее доброту, несмотря на брутальный внешний вид. Совместными усилиями удалось содрать двухлетку –овчарку с места и протащить ее по лесу.

При весе килограмм в тридцать, упитанная псина, упиравшаяся толстенными грязными лапами в мокрый песок, походила на бочонок. Соколовский с Михеевым ползали по хвое, высматривая улики. Возле упавшей зимой сосны обнаружился целый обеденный стол. Недопитая бутылка дешевой водки стояла на доске, неуклюже вделанной между двух деревьев, там же размещалась красная бутыль кетчупа. На земле валялся обрывок газеты, придавленный наполовину опорожненной бутылкой «Спрайта», там же смятые пластиковые одноразовые стаканчики, переломанная надвое пластмассовая тарелка и аккуратно упакованный хлеб в нарезке «Алтайские закрома».

–Стоп, здесь следы,– Белов унял собаку, пока следователь фотографировал, потом они принялись сортировать вещдоки, складывать бутылки в один мешок, остальное в другой. Снизу позвонил вернувшийся Коргин, они с Лебедевым нашли коробку из-под петард «Буря» и две раздавленные жестяные банки из-под колы.– Леха нашел коробку «Буря в пустыне», прикинь?

–Ну да, пока мы тут объедки собираем. – Диман Белов игрался с Полканом, наплевав на преступление и тому подобные житейские неурядицы. Овчарка в мощной шерстяной шубе жарилась на весеннем солнышке, развалившись перед оперативниками брюхом кверху и задрав лапы. Опер, щурясь, почесывал лохматого коллегу по упругому животу, надувшемуся как шар. Пес уже успел где-то перекусить в лесу, наверно, пообедал мухами.

Чуть ниже обнаружилась еще одна бутылка. По датам и повреждениям определили, что она валяется тут не с прошлой осени, а не больше недели.

–Судя по всему, она была тут с любовником,– Соколовский набрасывал схему места преступления в блокноте на ходу, пока Сашка увязывал мешки из-под мусора, гордо именовавшиеся в отделе хранилищем доказательств. Черные тонкие мешки легко рвались, приходилось таскать с собой целый комплект. На каждый клеилась скотчем бумажка с подписью. – он ее пригласил на пикник. Потом поссорились, и он ее пристрелил в упор. Пока ругались, пришли туда, вниз по откосу, так как следов волочения тела не было.

Диман уволок довольную и разморевшую на солнцепеке собаку обратно, оперативники пошли назад к трупу. Там уже собралось высокое начальство, прокурор Централки Красиков, начальник следственного отдела Комаров и замыкающий тройку букв «к» Киселев, замначальника отдела полиции. Соколовский показал им протокол и схему места происшествия.

–Так, откуда взялись сломанные ветки? – спросил Аркадий Иванович Комаров, толстый очкарик и педант, которого следователи между собой саркастически именовали «наш обожаемый шеф».

–Предположительно сам забросал труп, с целью сокрытия,– отрапортовал Соколовский.

–Гильза?

–Пока не найдена.

–Найти немедленно.

Отдав еще несколько указаний и получив фотоматериалы, начальники степенно удалились. С ними уехали и сани-труповозка. Это типичный снегоход «Буран», только выкрашенный в сине-белый цвет и с прицепленной мигалкой сверху. К снегоходу крепится жестяной поддон, отчаянно подскакивающий и дребезжащий на ухабах, туда и помещается труп, фиксируемый ремнями для надежности. Сани долго не могли проехать к трупу между деревьев, в итоге они остановились метрах в десяти, трое оперативников облекли тело в черный непроницаемый мешок, перетянули вязками и погрузили в сани. СОГ на короткое время разрослась до тридцати с лишним человек, там заправлял Комаров, когда он уехал, остальные потянулись за ним.

–Миссия выслуживания выполнена,– Соколовского, который к трем часам дня успел уже выбиться из сил, просто трясло.

Лебедев упаковал свои ветки и фотографии слома в мешки, увязав их, и благополучно уехал вслед за начальством. Коргина и Михеева следователь отправил искать злополучную гильзу, втроем они полезли обшаривать деревья на предмет наличия повреждений коры. Если бы пуля срикошетила или ушла в «молоко», они бы были, а так оперативники сидели по пояс в рыхлом снегу до четырех часов вечера. И все это в радиусе десяти метров от трупа. Временами они перекрикивались, но за час смогли найти только одну ель, у которой была слегка повреждена кора.

–Зайцы объели,– пробурчал Михеев соседнему дереву.

–Все, ура! Гильза от пестика! – заорал Леха Коргин откуда-то из-за деревьев. Он появился оттуда весь мокрый, в снегу, но довольный. Соколовский нервно выхватил у него гильзу, определил тип пистолета и сообщил ориентировку в отдел полиции. Дежурный снарядил наряд. Время – 16:45 вечера. В 17 часов Соколовскому отзвонился Лебедев, сообщив о взятии подозреваемого на его собственной квартире. Баллистики по гильзе определили пистолет Макарова. Без них, конечно, никто бы об этом не догадался.

–Пошли в отдел, парни,– следователь в который раз залил в нос бесполезные капли, от утреннего полного пузырька осталось на донышке.

Обратно шли быстро и молча. На переезде ждал Паша, к нему торопились, как к родной матери, уставшие и вымотанные вконец.

–А все-таки вон она, двухголовая елка,– Михеев неожиданно радостно ткнул пальцем в гущу деревьев. Елку увидели все в быстро сгущавшихся сумерках. Кратковременное солнце исчезло, уступив место очередным тучам, обещавшим принести дождь.

Едва приехав в отдел в половине седьмого вечера, и скинув вещдоки, СОГ рассталась. Михеев с Коргиным ушли к себе, Соколовский вместе с напарником, Эдиком Бернсом, должен был допросить подозреваемого, Ивана Колосова. Парня взяли по заявлению матери потерпевшей, указавшей его номер в тексте, а дальше уже дело техники. Дежурить в ночь предстояло, в порядке очереди, Эдику. Рад он был безумно.