Глава 1.

Мир тесен… Особенно его проезжая часть.

– Алло, да мамуль, я уже выехала, – одной рукой вести машину, а другой разговаривать по телефону, было совсем неудобно, но я старалась, как могла. Движение по трассе было свободным, но разыгравшаяся метель, внесла свои коррективы в моё продвижение к родительскому дому.

– Анют, ты видела список продуктов, что я тебе отослала? – мамин голос я слышала через раз, связь прерывалась на каждом слове.

– Я все купила, не переживай, пожалуйста, – погромче ответила ей, а потом, прижав телефон к уху, освободившейся рукой прибавила скорость дворников.

Я ни черта не видела дороги!

– Ту…захзах…л… Захар…вич…ска…его…

– Мамуль, я тебя очень плохо слышу! Мне до вас немного осталось ехать, скоро буду, – перебила я ее, ни слова не понимая о том, что она пыталась до меня донести.

Отключив связь, увидела, что на экране, есть пара новых входящих писем с работы. И пока я, тупо пялилась на экран и думала о том, чего же от меня, утром, тридцать первого декабря, хочет мое долбанутое начальство, чуть не пропустила нужный мне поворот.

Ударив по тормозам, совсем забыла, что на дворе не месяц май, и тормозить так резко по обледеневшей заснеженной дороге, чревато серьезными последствиями, которые, не заставили себя ждать.

Машину резко развернуло и на приличной скорости понесло в кювет.

Я попыталась остановить свою железную ласточку, но видимо, сегодня не мой день.

Отбойников на этом участке дороги не было, и машина, благополучно для меня и нее самой, улетела в глубокий мягкий снег, зарывшись в нем почти наполовину.

Блеск!

Всегда мечтала застрять в безлюдном месте, посреди заснеженных сугробов в канун Нового года!

И что теперь делать?

Включив аварийку, заглушила машину и отстегнула ремень безопасности, после чего, попыталась выйти наружу и оценить всю серьезность ситуации извне.

Но, не тут то было.

Машина настолько глубоко провалилась в снег, что дверцы машины, просто-напросто оказались заблокированы!

Вот черт!

Успокоительно выдохнув, мысленно матерясь и проклиная вся и всех, кое-как вылезла через багажник.

Фух!

Теперь, можно оценить ущерб.

Мда…

Здесь однозначно нужен тягач, так как я, даже двумя лопатами ее не откопаю.

Потоптавшись в вязком снегу еще пару минут, попыталась дозвониться до мамы.

Но и тут потерпела неудачу.

Впопыхах, собираясь к родным, совсем забыла зарядить мобильник, и теперь, эта невнимательность вышла мне боком. Телефон сдох, оставив меня совсем одну одинешеньку в полной заднице.

Ну, и за что мне все это, а?

Потеплее закутавшись в шарф и натянув шапку почти до носа, решила попытать счастья на трассе и поймать попутку.

Должен же хоть кто-то ездить здесь кроме меня?

Но через полчаса, так и не увидев ни одной движущейся по дороге машины, приуныла.

А еще, начинала подмерзать.

"Приезжай к нам, доченька, отметим праздник все вместе, как в старые добрые времена", – переступая с ноги на ногу и стараясь хоть как-то согреться, я вспоминала звонок от мамы, недельной давности.

Вот тебе и поностальгировала!

Надо было, как и в предыдущие Новые года, отметить праздник дома, в тепле и уюте, с любимой книжкой в руках и терпким полусладким в бокале.

Но нет, совесть настойчиво пинала меня ногами изнутри, громко скандируя о том, что я не дочь, а лишь ее жалкая пародия!

В гостях у родных почти не появляюсь, одни звонки и лайки в соцсетях, разве это годится? Сколько можно лелеять свою обиду на самых дорогих и близких моему сердцу людей?

Вот я и поддалась чувствам, решила, в кое-то веки, наладить детско-родительские отношения.

И что из этого вышло?

Ничего хорошего.

Еще через полчаса я задубела в конец, уже совсем не надеясь на чудо и собираясь вернуться к машине, чтобы хоть немного отогреться.

Уже почти сошла с дороги, когда сквозь метель, заметила яркие фары едущей в мою сторону машины.

Спотыкаясь и чуть не падая, рванула навстречу к ней, решив, каким угодно способом остановить приближающийся транспорт. Ведь если сейчас, я этого не сделаю, то меня ожидает весьма печальный удел.

Выпрыгнув на середину, замахала руками как ветряная мельница:

– Стойте! – крикнула я, не понимая, что из-за непогоды и хорошей звукоизоляции в машине, меня просто не слышно.

Плевать!

Сейчас, мой отмороженный напрочь мозг, совершенно не соображал что делать. Главное, чтобы был нужный мне результат!

Огромный внедорожник, казалось, протаранит меня насквозь, так быстро он ехал по дороге, но…нет.

Водитель авто, заметив, скачущую как сумасшедшую меня, резко притормозил, остановившись всего в паре метрах.

Что самое обидное, у него со сцеплением с дорогой, все было в порядке.

Вот что значит мощь зарубежного автопрома и хорошая резина!

– Спятила? А если бы я не успел притормозить? – вылезший из железного монстра мужчина, был явно не в духе.

– Простите, мне просто нужна ваша помощь. У меня…там…машина…, – начала сбивчиво объяснять я, стараясь разглядеть лицо спасителя. Но налипший на ресницы снег и слезившиеся от ветра глаза, создавали зрительные помехи.

И только протерев глаза, я ясно увидела того, кто так возмущался моим произволом.

– Ты! – я даже не попыталась скрыть ноты презрения и ненависти в своем голосе.

– А я то, думаю, где же я видел такой режущий взгляд, – протянул мужчина, – здравствуй, Анна.

Глава 2.

Воспоминания – странная вещь. Они греют душу, но в то же время, рвут ее на части.

Горский Александр Савельевич – беда и проклятье моей жизни, а если точнее, последних десяти лет.

А ведь раньше, все было совсем наоборот…

Я до сих пор, с щемящей грустью и тоской, вспоминаю свое детство и раннюю юность. Тогда, в нашей небольшой семье, царил мир и покой. Мама и папа, души не чаяли в своих детях, а именно, во мне и моем старшем брате Юре.

Воспитывали хоть и в строгости, но с добротой и по справедливости, никогда не выделяя или принижая кого-то из нас, несмотря на довольно ощутимую разницу в возрасте.

Я была младше Юры на четыре года, но всегда и везде таскалась за ним хвостиком, даже когда подросла.

Брат никогда не пренебрегал мной, и всегда говорил, что он, мой личный ангел-хранитель, которого послали нашей маме наперед, присматривать за такой непоседой, как я.

И он действительно оберегал и помогал мне всем, чем только мог.

Обижают в школе? Разберемся.

Не понимаешь, как решать задачу? Ничего, вместе сядем и подумаем.

Нечаянно разбила мамину любимую вазу? Заработаем на новую, еще лучше прежней.

И так, во всем.

Не удивительно, что брата я очень сильно любила, и когда наступило время его "взрослой" юношеской жизни, невольно ревновала к тем девушкам, что появлялись на его жизненном пути. Ладно, хоть хватало ума не вмешиваться в чужие отношения, ведь каждый, имеет право поступать и жить так, как ему хочется, и с тем, кто придется по душе. Костяк компании ребят, в которой я постоянно вертелась с братом, был создан еще со школьной скамьи.

И в пять лет, я уже знала, кто такой Саша Горский – лучший друг Юры.

Нелюдимый, закрытый мальчик, невозмутимости которого позавидовал бы и взрослый, был полной противоположностью брата.

Юра – вечно улыбчивый, веселый паренек, душа компаний, и Гор – мрачный и скупой на проявление каких-либо эмоций.

Не знаю, что эти двое нашли в друг друге, но с первого класса, были не разлей вода.

Я старалась обходить Горского стороной, осторожно здороваясь, постоянно чувствовала на себе взгляд серых, как грозовое небо, глаз.

С ним, мне было неловко говорить, да и не о чем. Так что, я просто привыкла к его постоянному присутствию в своей жизни.

Время течет быстро, и из нескладных худеньких пареньков, Юра и Саша трансформировались в привлекательных молодых мужчин.

Я же для всех, так и оставалась ребенком, хоть мне и было четырнадцать.

Окончив школу, оба решили сначала послужить своей родине, и только после этого, пойти учиться.

Меня, привыкшей к тому, что брат всегда рядом, не очень это порадовало, но кто ж, меня спросит то.

– Малая, не куксись, всего год, и увидимся, – Юра щелкнул по носу, насупившуюся меня и крепко обнял на прощание.

– Береги себя, – едва сдерживая подступающие слезы, я обняла в ответ, а потом, посмотрев поверх братского плеча, на наблюдавшего за нами Гора, почти приказала: – Обещай, что присмотрите друг за другом.

– Не беспокойся, ты же нас знаешь, – кивнул в ответ мне он, после чего, вместе с братом скрылся в вагоне поезда.

Тогда, в живую, я видела брата в последний раз.

Он часто звонил, разговаривал со мной по скайпу, делился забавными историями о службе. Иногда, мельком, я видела и Горского в объективе, но тот, в своей излюбленной невозмутимой манере, лишь здоровался, и на вопрос "Как дела?", всегда отвечал одно и тоже: как и должно быть.

Пока они стреляли, отжимались и ходили в наряды, я училась в школе, училась обходиться без внимания и поддержки брата, последнее, давалось тяжелей всего.

А когда пришло время ему возвращаться, нас с родителями ждал сюрприз.

Он продлевает свою службу еще на два года, и в звании младшего сержанта, вместе с Гором, отправляется в горячие точки.

Зачем?!

Для чего нужно рисковать своей жизнью сейчас, когда впереди у него, так много в жизни перспектив! Окончив школу с золотой медалью, он мог легко поступить в самый лучший университет страны!

Но, нет.

Моих доводов по поводу его решения, он и слушать не желал, говоря о том, что нашел свое призвание и место в жизни.

Я до сих пор жалею о том, что не смогла его тогда отговорить.

Ведь еще через год после его судьбоносного решения, из воинского подразделения в котором тогда служил Юра и Гор, нам поступил страшный звонок.

Всего несколько слов, из-за которых мой привычный и устоявшийся мир рухнул.

При выполнении боевого задания, Лепницкий Юрий Валерьевич, погиб в бою.

Мама, как только услышала, потеряла сознание, а я, кричала так, что потом, еще неделю не могла нормально говорить.

Да и не хотела.

Все время плакала и как тень ходила за мамой, которая в миг потеряла с десяток лет.

Но в черный день похорон, смолчать не смогла.

Тело Юры привез Гор.

Высокий рост, крепкое тело, заматерелый взгляд острых, как бритва глаз. Я даже не сразу узнала в нем того парня, что когда-то, стоял на перроне и на прощание махнул мне рукой.

Уезжал мальчик, а вернулся мужчина.

– Простите меня, не уберег, – хрипло выдохнул он, стоя в проеме нашей квартиры, после чего, рухнул как подкошенный на колени, склонив голову.

Отец стоял и еле сдерживал слезы, а мама, беззвучно всхлипывая, прижимала его голову к своему животу, обнимая.

Они не винили его в случившемся, а вот я…

– Ты же обещал! Обещал присмотреть! – я, не сдерживаясь, что было сил, оттолкнула его от матери.

Он поднялся во весь рост, возвышаясь надо мной, подобно скале, но меня это не остановило.

– Это все из-за тебя! Ты всегда мечтал о карьере военного! Ты! Не он! – подскочив к мужчине, я била того, как могла, выплескивая всю злость и боль, что съедали меня изнутри заживо.

Он не оправдывался, молча сносил каждый удар, словно заслуженную кару.

– Ненавижу тебя! Ненавижу! – прокричала я, а потом, словно потеряв все силы, рухнула на пол, разрыдавшись.

– Не виноват он, дочка, так распорядилась судьба, – подняв, меня как маленькую на ручки, папа унес меня внутрь квартиры.

Больше Горского я не видела.

В шестнадцать лет, потеряв частичку своей души, почти полгода после смерти Юры я находилась в ужасном психологическом состоянии.

Депрессия, душила меня не хуже удавки, и лишь поддержка родителей и наш переезд в другой город, смогли вытащить меня из болота отчаяния.