Что ж, у меня три новости – хорошая, плохая и никакая. Хорошая: в этой книге меньше страниц, короче главы и крупнее буквы. О чём это говорит? Что кони почуяли близкое стойло, конец затяжного, выматывающего пути и побежали резвее.
Плохая новость: нифига! судя по финалу, нас ждёт продолжение из неменьше чем трёх-четырёх томов. Хотя бы потому что этот, третий, том содержит… завязку. А предыдущие две томины были отданы, как выяснилось, всего лишь под экспозицию.
«Завязочный» том, как и полагается старту истории, на диво набит всяким разным. Автор расщедрилась на путешествие дружины царских сталкеров в аномальную Зону (вот это новость! а что ж раньше про такое молчали!), на страшный буран, похоронивший в снежных завалах целую деревню (единственное стихийное бедствие постапокалиптического характера на весь трёхтомник!), на битвы Суровомужицких Мужиков (об этом после), мужские роды (я прям предсказамус), один внезапный секс, кучу смертей и всяких тяжких телесных. Основные персонажи начнут один за другим отправляться к праотцам (или угрожать этим). Не сказать, чтобы их ряды после «чистки» поредели. Ведь большинство из них – это или суперы-чак-норрисы, одинаковые, что куры инкубаторские (вопрос знатокам «чем Косохлёст отличается от Космохвоста?»), или «зачем-ты-приходил».
Умерла вот боярыня Кука. Зачем крутилась в романе эта тётенька в вечном статусе «немного замужем»? Она как-то повлияла на развитие сюжета? Нет. Она наглядный пример того, к чему скатилась андархская знать после Беды? Нет. Она для того, чтобы читать длинные курсы лекций о местной косметологии? Да. Но зачем нам эта информация?
Так же бесполезен оказался Лутошка. Чем он запомнился? Подстрелил Рыжика. Но Рыжика быстро и благополучно вылечили. Потом примкнул к разбойникам, но они и без Лутошки чудесно справлялись. Я думала, что этот персонаж использует знания о котельной, чтобы отомстить нинзюкам за унижения, но нет… Так зачем он был? Очередное соломенное чучело, которое будет легко повалено Скварой (нам это показали секундным эпизодом откуда-то издалека).
Ветер… Заявы о его способностях настолько не совпадают с его действиями, что кончина этого персонажа вызывает только пожатие плеч: череду нелепых поступков завершила глупая, но пафосная смерть. Зачем ему именно от Сквары нужна была аттестация, что Светел – царевич? Не проще ли было это выведать у жителей Твёржи, у приёмных родителей Светела или, наконец, у самого царевича? Если целью начальника котельной было посадить на трон истинного наследника, то почему он всё это время страдает фигнёй? Он ищет Светела и устраняет его конкурентов приблизительно с той же самоотдачей, с которой Светел «спасает» брата – с нулевой, переходящей в отрицательную величину. Если Ветру были нужны таланты и знания Ознобиши, глупо было поручать его поимку и транспортировку Лихарю и его подручным. Вообще очень странно, что человек, который позиционируется как гениальный стратег и знаток человеческих сердец, так очевидно ошибается в людях и никогда составляет запасного плана. Он словно не супернинзюками заведует, а в подкидного играет – повезёт / не повезёт.
В общем, персы из предыдущих томов массово умирают, но отряд не заметит потери бойца, ведь в следующих книгах нам обещали насыпать ещё.
«Никакая» новость заключается в том, что всё прочее в третьих «Братьях» не изменилось. Оживившееся действие по-прежнему копошится в чрезмерно обильных сюжетодвижениях, персонажах и диалогах, как муха в варенье. Под этим «жиром» на этот раз оказалась погребена даже область мотивации. Этой мотивации у персонажа может быть столько, что её как будто и нет вообще. Вот вступил Светел в Царскую дружину (ту самую то ли из семи, то ли из восьми человек) и как попёрла из него мотивация! Марфушенька-душенька по сравнению с ним образец логичности и последовательности. Та всего лишь жениха и богатства хотела, а этот… За одну главу Светел может захотеть 1) шрам на рожу, как у воеводы, 2) быть хозяином Великого Круга, 3) кифару, как у соседа по застолью, 4) ой, какая милая кольчужка! 5) надо спасти брата, 6) стать правой рукой воеводы, пусть даже для этого придётся ждать до старости, 7) тут Гайдияр наших воевать собрался – хочу всё бросить и вернуться им помогать. В итоге Сквару он спасать не собирается (симураны, кстати, для этого тоже ничего не делают) и вовсю занимается прокачкой уровня, выполнением случайных побочных квестов и выбиванием из мобов высокорангового снаряжения. Вообще роман очень сильно смахивает на типичную лит-рпг – что-то типа новеллизации по Скайриму (только вместо драконов – симураны).
Когда-то и меня вела дорога приключений…
Очень жаль, что хорошему автору так сильно изменило чувство меры. При всей громоздкости романной конструкции повествование не выглядит как что-то сложное и эпичное, а скорее как гора кирпичей и досок, сваленных как попало на заднем дворе. На месте главного квеста – маленькая, никому не интересная дырка, из которой даже сквозняком не тянет. Пафоса тут как у дурака махры.
Нам ни разу не покажут, как положительные герои убивают. А если по сюжету им нужно убить, это произойдёт либо «за кадром», либо где-то на линии горизонта, чтобы кроме крошечных фигурок ничего не видно было. Их суперская сила всегда тестится в испытании «молодец против овец». Наверно, это должно подчеркнуть, насколько герой крут, но работает прямо противоположным образом. Битву равных по силе противников мы увидим лишь ближе к финалу. Однако легендарная схватка двух знаменитых воевод так и не состоится.
Супернинзюки показаны как обычные пацаны, которые чуть что истерят и на эмоциях творят всякую фигню. Где их хвалёная психологическая подготовка к внештатным ситуациям? Была ли она вообще? Почему они так боятся физической расправы, ведь их к этому тоже готовили?
В описании битв нам ни разу не обозначат численность другой стороны. Вот напали разбойники на Царскую дружину – Светел их всех разом на колени поставил чакрой огня. Сколько было супостатов? А кто ж его ведает. То ли тоже семь человек, то ли три дюжины. С финальной битвой тома (с дружиной Ялмака) та же петрушка. Насколько прибавилось у него людей после кооперации с недобитыми разбойниками? А х/з.
Когда зовут Седобородые, медлить не принято. Это огромная честь.
Светел вновь явственно ощутил токи могучих сил, рокотавшие совсем рядом, за невидимой гранью. Сил, властных менять судьбы людей и целых племён, прорываться кипунами величественных и страшных событий.
Для величественных и страшных событий в романе катастрофически не хватает участников. Однотипные персонажи, пафосно побеждающие неизвестно-сколько-численных «овец», не выглядят величественно. Территория, на которой разворачивается действие, тоже не располагает к такой оценке: кучка деревень, разбросанных по заснеженному пространству, посёлок городского типа и райцентр. В Выскиреге столкновение Царской дружины с Ялмаковой (наверно, такой же по числу) чуть не ввергло стольный город в хаос. То ли город крохотный, то ли заяц не заяц, а орёл. Что из этого можно испечь? Максимум вариацию на тему «поссорились как-то Вилларибо с Виллабаджо». Оно так и выходит по итогу.
По роману ходит Морана в обличье разновозрастной тётки, говорит загадками, но эпичности происходящему не прибавляет. Потому что непонятно, куда делись прочие боги и на что ей сдалась вся эта кутерьма.
Стрела в заду? Наверно, показалось.
Светел то помнит своё детство, проведённое во дворце, то не помнит. Он то может лечить внутренним огнём, то не может. Для лечения ему то нужен источник огня, то не нужен. Летень то ли муж Равдуши, то ли ещё нет. Сквара то ли решил сбежать из котельной с Ознобишей, то ли нет. Царская власть то предмет борьбы и подсиживаний, а то нафиг никому не сдалась.
Жил да был Рагнар Рыжий, героем он слыл…
Стихи (кстати в этом мире, оказывается, есть такое слово и известно искусство декламации!) по-прежнему вполне современны по лексике и синтаксису, но выдают себя за экспромты полуграмотных древних людей. По-прежнему «песни» игнорируют певучесть и фонику («завтрашней», «отблагодарить»). Они бессмысленно пафосны и избыточно многословны. Например, песня Сквары из главы «Господин Звигур» – очень неудачный именно в этом смысле ремейк стихотворения из «Волкодава» «Тебя я знаю вдоль и поперёк…». Сравните и почувствуйте разницу.
Сюжеты стихотворений, как правило, просты и сведены к элементарной морали. Это не всегда идёт им на пользу. Та же песня Коготка (из главы «Встреча») про некоего царя, обидевшего симурана, – бледный отпечаток неповторимого оригинала, истории братьев Гилфайтви и Гвидиона из «Мабиногиона» (глава «Мат, сын Матонви»). Сравните и почувствуйте разницу.
Кстати, этот пример демонстрирует ещё одну константу трёхкнижия: герой избывает бесчестье только с помощью смерти – своей или чужой. Другие варианты исключены, даже если они способны это бесчестье не допустить и без жертв. В пример приведу песню Светела из главы «Костры на перевале». Там рассказывается о тяжелораненом воине, которого хотели прогнать прочь жители деревни, но некая девочка-сирота оказалась добрым человеком, приютила его и стала лечить. А потом на деревню нападают разбойники и требуют отворить им ворота добром или пенять на себя. Деревенские склоняются к первому варианту, но раненый хочет бросить вызов вожаку, чтобы… что-то там было про дурную славу, непонятно только – свою или деревенскую. Сиротка идёт к кузнецу, просит починить воинское снаряжение витязя (разбойники, наверное, как культурные люди, всё это время культурно ждали под забором). Кузнец соглашается с условием, что сиротка расплатится натурой (наверно, он не слышал, что деревня в осаде и в любой момент может начаться штурм с кровавым месивом). В ответ на это вполне сицилийское предложение витязь выходит на поединок в чём есть и побеждает. Разбойники, культурные люди, уходят прочь, никого не тронув. А витязь погибает, потому что открылись его раны. Оставляя сиротку на растерзание бессовестным землякам и похотливому кузнецу. А они-то люди, как явствует из песни, весьма некультурные. Какая пафосная и бессмысленная кончина. Лучше бы перебрался с девочкой в безопасное место с хорошими соседями. Нет, будем защищать всяких маргиналов, которые потом наверняка изнасилуют твою названную сестру. Зато «честь», «слава»…
Сам по себе этот стих – один из лучших в томе. Но вот в причинно-следственные связи в нём лучше не вдумываться. Это как с тем воеводой, которого его однополчане бодренько снесли в плен на щите, чтобы он во имя незапятнанной чести мог там красиво помереть. В какую песню тут не ткни – вероятно это будет очередная вариация в духе «милый друг, приятно умирать» и прочий воинский декаданс.
Мясо свежее, без каменной подагры!
Я уже ветеран этой трилогии и наверно могу себе позволить один вопль: НАДОЕЛА! РЕКЛАМА! ПЕНЬКОВЫХ! ЛАПОК!!! Что ни глава, то расхваливание его непревзойдённого искусства, как будто читатель страдает провалами в памяти, а суперлапки (сиречь снегоступы) от суперлыжного суперисточника – это очень-очень важная информация. «Хочешь ступать надёжно? Возьми от Пенька». А-а-а-а-а!!!
А вообще может это я довакин, только я этого ещё не знаю?
В романе всего три интересных героя, два из которых появились только в этом томе. Это Ознобиша, Избава и её свёкр – Непогодье. Сюжет подкидывает им действительно серьёзные испытания, которые их меняют, и они могут позволить себе небывалую по меркам данной пока ещё трилогии роскошь – не быть красивыми, не ёрничать и говорить без пафоса.
Так ты знаешь пару заклинаний… Мне в ладоши похлопать или в обморок грохнуться?
Встанет Мозолик. Обрёкся уже тебе, Жогушка, невесту родить.
Я ж говорила! Коновой Вен может всё! Мужик сказал – мужик сделал. И ещё… по здешнему лесу летают стайки подозрительных красногрудых снегирей. Известный факт – в природе эти птицы держатся парочками и у них ярко выражен половой диморфизм... А тут… Наверно, живородящие вдобавок.
Кросис…
Я мужественно во имя читательской чести держалась три тома, которые вели меня через побочные квесты непонятно куда. Но тут я, пожалуй, сойду. Езжай без меня, упорный поезд… Редкая птица перелетит через середину этого Днепра. Архаика (кстати, почему вместо старого звательного падежа везде современный именительный?) с силлабо-тоническими стихами сожрала всё, чем силён янг эдалт: бодрым сюжетом, яркими конфликтами, разнообразными, пусть и не сложными характерами героев, чётко очерченной главной сюжетной миссией. Архаика с силлабо-тоническими стихами не смогла сама по себе вытянуть сюжет на уровень серьёзного романа. Ведь для него нужны сложные личности, сложные перипетии, неоднозначные конфликты – «езда в незнаемое»! А тут этого нет даже близко.
P.S. Представьте, что Толкин всю трилогию о кольце написал бы на эльфийском, а главным героем был бы Том Бомбадил, который вместо того, чтобы нести кольцо к Роковой горе, шатался бы все три книги по заснеженному Ширу, беспрерывно сочиняя песни, а назгулы с Сауроном, как культурные разбойники, ждали бы за забором, пока он там нагуляется.