Цитаты из книги «Аратта. Книга 3. Змеиное Солнце»

Отрицающий величие обретает ничтожество

Ему казалось, он почти что-то понял, но мысли снова путались, порождая неясные смутные образы. Чудилось, будто поблизости впрямь звучат струны и приятный голос напевает нечто тягучее, обволакивающее… И вдруг словно чья-то рука в клочья разорвала серый занавес. Аюр очутился в полном света и движения пространстве, дрожавшем от почти невыносимого грохота. Перед ним низвергались десятки водопадов, рушились скалы, и сквозь проломы рвались новые потоки, растворяясь в облаках водяной пыли. Аюру казалось, что грохот забивается к нему в уши, а низкий рев падающей воды отдается в костях. Он обратил взгляд вниз и увидел в разрыве водяных облаков зеленые равнины… Что это? Конец мира? «Ты видишь гибель Аратты, – раздался у него в голове насмешливый голос. – А я – рождение нового моря. Мне нравится и то и другое». Аюр обернулся, но никого не увидел. Кто это сказал? Тем временем в облаках внизу начало разгораться золотое сияние. В следующий миг перед царевичем возник удивительный воин в чешуйчатых золотых доспехах. Его лицо было полностью закрыто большеглазой золотой маской, которая ничем не напоминала человеческое лицо. «Золотой ящер? – изумился Аюр. – И никакой это не доспех, а чешуя!» Воин стоял на ладье с высоким носом, которая плыла по небу, будто плоскодонка по озеру. В руках у него был огромный лук, который Аюр сразу же признал, хотя никогда не видел. Вот он, Лук Исвархи! «Ты должен исчезнуть», – раздался голос, легко перекрывший гром водопадов. Воин поднял лук, полыхнувший как молния, и выпустил стрелу. Ослепительная вспышка… Аюр зажмурился. Однако ничего не произошло. Он открыл глаза и увидел прямо перед собой золотую личину. В прорезях вспыхнули золотые глаза. Их зрачки сияли ярче смоляных факелов, и все же от них пробирал мороз. Лук Исвархи уже убран в налуч. Выходит, стреляли не в него? Не отводя леденящего кровь взгляда, золотой ящер протянул руку навстречу Аюру.

Море высохших трав поглотила ночная темнота, глубокое небо усыпали колючие осенние звезды. В теплую пору степь была полна жизни, шорохов, странных звуков и мелькающих теней. Сейчас же тишину нарушали только свист ветра и треск костра.

Но взамен, когда придет пора, моя воля станет твоей волей и ты исполнишь то, чего я потребую, будто сам того желаешь, без сомнений и колебаний. – Хорошо, – подумав, ответил Учай. – Клянешься? – Клянусь. Кузнец взмахнул рукой, будто ловя на лету произнесенное слово. – Я поймал сказанное и запечатаю его в кровавом железе. Оно будет служить тебе и никогда не изменит, покуда ты будешь верен слову. Но берегись нарушать его

объявил, что отныне они все вместе зовутся «народ ингри». Хотя прежде слово «ингри» не несло в себе никакого родства – оно означало всего лишь «добрые люди», все, кто говорит на одном языке и понимает друг друга.

если хочешь спрятаться среди деревьев, сам стань деревом.

Хаста устало поморщился. Спорить с воительницей было все равно что засевать море камнями и ждать всходов.

– Если ты еще раз откроешь рот и попробуешь рассказывать мне, что делать и чего не делать, я вобью туда кляп и буду вынимать его только на время еды! – пообещала Марга. – Не сочти это за угрозу. – А за что мне это следует счесть? – За предсказание судьбы! Воительница усмехнулась, довольная своей шуткой. Хасте тоже захотелось предсказать судьбу пяти накхини – короткую и не особо содержательную. Но он предпочел промолчать и отъехать немного назад, чтобы не застить взор этой достойной сестре своего брата. А заодно обдумать пришедшую ему на ум любопытную идею… «Если б только не они! С такими друзьями никаких врагов не нужно», – размышлял он, глядя на увешанных оружием накхини, горделиво едущих впереди.

На меня же и мое войско можешь рассчитывать всецело. Ныне оно исчисляется в две тысячи конных и пеших воинов, верных Аратте… И мы ждем от тебя надлежащего довольствия для содержания…» – Но ведь всего же менее пятисот, – удивленно поднял голову Вечка. – И то вместе с дривами! – Ты прав, – кивнул Учай рабу, – пиши: «Две тысячи пятьсот воинов». И вот еще добавь: если пришлют достаточно средств, мы соберем рать и в три тысячи. За спиной Учая раздался тихий смех. Это, беззвучно хлопая в ладоши, смеялся Зарни. – Но, брат, выходит, что они покупают нас? – нахмурился Вечка. – Все наоборот. Когда арьяльцы пришлют довольствие на набор и прокорм войска, – невозмутимо ответил Учай, – я повсеместно объявлю, что они платят нам дань.

Локша сложила крылья и присела на лежавший поблизости валун – колдовская жена-птица с горделивой осанкой, седой косой, лицом без возраста и белоснежными перьями. Лебедь бел, да мясо у него черно…