Много где мы побывали в ту ночь.
На снежных равнинах, где нет конца и края ни белому безмолвию, ни черной бархатной тьме, где в завываниях ветра слышится и флейта, и виолина, и голос, поющий о потерянных в темноте.
Под пологом леса, в царстве Короля-оленя, где у холодных костров танцевали с бубнами и свирелями духи в масках животных и откуда-то из еловой тьмы смотрели за нами сияющие зеленью и желтизной звериные глаза.
У замерзших рек, на берегах которых под лунным светом я кружилась в хороводе с тонкими печальными девами, чье дыхание было холоднее воды, заключенной в ледяную тюрьму, и слушала их песни о предавших любимых и о вечности среди водорослей и тьмы.
В руинах древних дворцов, сквозь стены которых проросли сады, а плющ полз по ним вверх, цепляясь за камни. Крыши зияли дырами, в витражах не хватало стекол, на полу лежали скелеты птиц, снег и сухие листья. Меня представили семерым принцам, каждый из них был красив по-своему: как зимняя тьма, как осенний туман, как горы, лес или темные омуты, как песня, звучащая над полем брани, как плач о том, что не сбылось и не сбудется никогда. У первого были холодные тонкие пальцы, у второго волосы напоминали пух на отцветшем чертополохе, третий, четвертый и пятый носили вместо корон черепа, шестой – корону из алых рубинов, а седьмого я не могу описать.