Свадьба была пышной – тут уж постарались Яшкины родители от души. Родни много, знакомых море. Яшка – единственный сын. Да и денег в семье никто не считал – тетя Рива, Яшкина мать, работала маникюршей в «Красном маке» – популярное у московских модниц место.
Цитаты из книги «Дорога на две улицы»
20
Старость – это не только опыт и мудрость. Старость – это еще и обиды, и требования. И эгоизм, и нежелание понять и посочувствовать. И капризы, вечные капризы.
Времени действительно было полно.
Для планов, раздумий, решений. Выводов.
Впрочем, при чем тут выводы? Жизнь продолжалась.
И в наших выводах и заключениях она по-прежнему не нуждалась.
И в этом было главное – ее продолжение.
И в который раз она выводила на перекресток – туда, откуда всегда есть дорога на две улицы.
На какую из них – ты всегда выбираешь сам. В одиночку. Такие правила.
– Жизнь – это перекресток, девочка! Всегда есть дорога на две улицы. Всегда. Ты уж мне поверь! Даже если сначала ты этого не увидишь.
застарелая и верная подруга. Уж осенью она обнаружится наверняка. Значит, опять картофельный сок по утрам и специальный рацион. Пареное, вареное.
Она
Жизнь – это перекресток, девочка! Всегда есть дорога на две улицы. Всегда. Ты уж мне поверь! Даже если сначала ты этого не увидишь.
душноватой сладкой зеленью, раскаленным асфальтом, южной пылью и жареным мясом из придорожного ресторанчика, Гаяне замолчала и словно окаменела. Вытянулась в струну и беспокойно теребила поясок от платья.
Елена скинула плащ и обмахивалась журналом.
– Здесь всегда душновато, – тихо сказала Гаяне. – Влажность большая.
Елена растерянно кивнула и посетовала, что не взяла веер. Тот, «карменовский», что Леля привезла из Мадрида.
Сели в машину и двинулись в город.
Елена удивлялась незнакомым пейзажам – совсем мало растительности, длинные «шеи» нефтяных качалок. Овцы, пасущиеся на
взгляд с одного на другого.
– Познакомься! – предложила Ольга. – Твоя племянница. Маша. И ее сын, Луконин Арсений, четырех лет.
Машка резко замолчала и замерла с широко открытыми глазами. Несколько минут она разглядывала Ирку, а потом с тревогой посмотрела на Ольгу.
Ирина встала и подошла к Машке.
– Вот так выглядит чудовище! – улыбнулась она. – Тебя, наверно, мною пугали в детстве?
Машка неопределенно мотнула головой, покраснела и, переведя взгляд на Ольгу, беспомощно спросила:
– И как же так, Леля? Как теперь?
Ольга пожала плечами:
– Так. Твоя тетя Ира – большая мастерица всяких «сюрпрайзов», как она изволила выразиться. А как дальше… Не знаю. Наверно, мужественно, как всегда. Ведь нам с тобой не привыкать?
Машка в волнении сглотнула слюну и кивнула.
А что еще оставалось делать?
В своей комнате раскашлялась Гаяне.
– Кто там у вас? Призраки? – беспокойно дернулась Ирка.
– Призрак – это ты, Ира. А там – Гаяне. Если ты помнишь такую.
– И она теперь здесь? – Ирка удивленно вскинула брови. – Не родительский дом, а дом престарелых. А ты по-прежнему благодетельница! Мать Тереза просто!
Ольга согрела молока и пошла в комнату к Гаяне. Машка села напротив Ирки и с интересом ее разглядывала.
– Рогов нет, – рассмеялась та, – клыков тоже! Ну, что робеешь?
Машка опять покраснела.
– А парень у тебя отличный, – кивнула Ирина на притихшего племянника. – Хорошенький такой, кудрявый. Папаша имеется?
Машка отрицательно мотнула головой.
– Ясно, – вздохнула тетка, – мать-одиночка. Вполне в духе семьи.
Когда Ольга вернулась на кухню, чтобы сварить кашу для Гаяне, Ирка торопливо засобиралась.
– У вас тут лазарет. Боюсь заразиться. Ну, понимаешь, времени у меня не так много.
Она подошла к Машке, внимательно на нее посмотрела и провела ладонью по щеке. Потом потрепала по кудрявой голове Арсюшу и кивнула Ольге:
– Спасибо за теплый прием.
Ольга сделала книксен.
В коридор вслед за Иркой засеменила все еще ошарашенная Машка.
Ольга прижалась лбом к холодному и влажному оконному стеклу.
Как там говорится? Встретились, поговорили…
Голос крови, ау? Чушь все это. Никакого голоса нет и в помине.
Она смотрела, как сестра вышла из подъезда, села в ожидавшую ее машину и подняла голову. Увидев
О проекте
О подписке