Цитаты из книги «Долго тебя ждала»

Марк, – улыбается ему Оля. – Можно с тобой сфотографироваться? Племянник просил… – Можно? – бормочет Зотов рядом с моим ухом. Закусив губу, посылаю ему говорящий взгляд. Взглядом прошу не юродствовать, ведь я не могу ревновать звезду мирового хоккея к беременной жене его старого приятеля.

И если жизнь поставит меня раком до такой степени, что этот сезон будет моим последним в Канаде, я к этому готов. – С ума сошел?! – произношу испуганно. – Я в трезвом уме и твердой памяти. – Зотов… Ты же несерьезно сейчас? – Я не останусь без работы, найду клуб здесь, в России. Прокормить вас с Марусей смогу, – улыбается. – Очень смешно… – Еще и на отпуск останется. – Хватит! Я не могу… это… неправильно… тебе двадцать шесть… – Я справлюсь. С отчаянием толкнув его в грудь, выпаливаю: – А я не согласна! – Только не говори так в ЗАГСе.

Думаешь, я искушен? – отвечаю тем же. – Думаю, у тебя достаточно опыта. Может быть, я не смогу удовлетворить твои запросы… – У меня нет никаких запросов, – сообщаю. – Я просто хочу тебя четыре раза в день.

ФИО свое озвучь, урод. Хочу знать, на кого заяву в ментовку писать. – Власов… – слышу взволнованный голос Аглаи. – Могу озвучить ФИО своего адвоката, – отвечаю ему. – Все вопросы через него. – Адвоката? – усмехается. – Типа крутой такой, да? – Визитку пришлю почтой, – игнорирую. – Буду ждать, – бросает с наглой ленью. – Если ты думаешь, что я пошутил, то зря. Кто ты такой, я узнаю через полчаса, если захочу. А тебе стоит начать напрягаться. – Напрягаться мне не придется. Адвокат у меня действительно крутой, и напрягаться – это его обязанность. – Вот и посмотрим.

Мы выгребаем на улицу пятнадцать минут спустя. Возможно, я переусердствовал, но вокруг яркого капюшона в четыре оборота повязан шарф, из-за этого Маруся двигается с трудом, но зато вероятность заболеть сводится к минимуму. Я не могу ее простудить. Я рассчитываю провести самые приятные часы моей жизни внутри ее матери, поэтому изо всех сил стараюсь не косячить. Характер ее матери – минное поле с замаскированными ловушками, по которому я хожу с особым изощренным кайфом. Еще семь лет назад я усвоил, что мне понадобится все мое терпение, чтобы не затрахать Аглаю Баум до смерти. Каждый раз, когда наступал на мину, мне хотелось сделать именно это.

Если я что-то и знаю о детях помимо того, как они делаются, так это то, что их нужно периодически кормить.

В окне вижу смурное лицо Тани, а в руках Данилы – пачку презервативов. – У тебя все? – бормочет Капустина, обращаясь к своему покупателю. – А есть другой вкус? – интересуется он деловым тоном, крутя в пальцах классическую упаковку. – Какой тебе нужен? – Что-нибудь ягодное или фруктовое. И, если можно, ребристые. Боже… На лице Тани не дергается ни один мускул, когда щелкает компьютерной мышкой, глядя в монитор. Спустя минуту сухо сообщает: – Ребристые с клубничным вкусом. – Подойдет. – Какой тебе размер? – Икс эль, – сообщает наш перспективный чиновник. Я закусываю губу, чтобы не издать ни звука, Таня же громко фыркает.