Иллюстрации Анны Подлипенцевой

© М. Данилова, текст, 2021

© А. Подлипенцева, иллюстрации, 2021

© ООО «Издательство «Розовый жираф», издание на русском языке, 2022

* * *

Посвящаю маме и папе

Глава 1. Один прекрасный день

По кусту черники ползла божья коровка – желтая. Я подставила к листикам ладонь, и она переползла мне на руку. Коровка двигалась быстро, щекоча меня своими лапками, и я никак не могла подсчитать количество пятен у нее на спине – то ли пять, то ли шесть. Она расправила крылья и собралась улететь. Нет, нет, погоди, постой! Я собрала ладони в домик.

– Мам, смотри, божья коровка!

– Сейчас, подожди, не могу оставить такой куст. Соберу и приду. – Мамин голос отозвался эхом.

Сквозь деревья и густую траву я видела только мамину джинсовую панамку. Мама сидела на корточках неподалеку, посреди небольшой полянки. Лица ее было не разглядеть, но я-то знала, что вид у нее крайне сосредоточенный.

Мама – чемпион мира по сбору черники. Когда она была маленькая, каждое лето ее бабушка ходила с ней в походы в черничные леса. Они собирали там так много черники, что, когда вечером мама ложилась в палатке спать и закрывала глаза, перед собой она видела пышный зеленый куст, облепленный синими ягодами.

Вот и сейчас мама наверняка набрала уже целую корзину, но бросить хороший куст не может.

Я собирала чернику в небольшое пластмассовое ведерко, но у меня никогда не набиралось и половины. Да что там, даже горсти не набиралось, все каким-то образом оказывалось во рту. Поэтому, когда я возвращалась из леса, и лицо, и руки, и даже волосы у меня всегда были синие-красные, как будто произошло какое-то страшное преступление.

– Мам, ну ты идешь?

– Сейчас, сейчас. Ты Дедушку позови.

Дедушка к чернике равнодушен, гораздо больше его интересуют грибы. Но мы стали брать его с собой в лес с тех пор, как мама заблудилась и два часа не могла найти дорогу домой. А все потому, что в погоне за черникой мама впадает в такой азарт, что забывает обо всем на свете. Хорошо, что тогда она успела послать папе свои координаты, перед тем как в телефоне села батарейка, и он смог ее спасти. С того дня в качестве компаса и спасательного отряда мы брали с собой дедушку.

Дедушка делал все тщательно. Он срывал только самые крупные ягоды и аккуратно складывал их в корзинку, ягодка к ягодке, без единого зеленого листочка, сосновой иголки или случайного муравья. Зато набирал он раза в два меньше мамы, а после того, как его корзина попадала ко мне в руки, и от этой половины мало что оставалось.

– Де-ду-шка! – прокричала я изо всех сил.

Дедушка направился ко мне. Я услышала, как захрустели ветки под его резиновыми сапогами и зачавкал мох. Он подошел, достал из нагрудного кармана очки и наклонился посмотреть, кого же я там поймала.

– Ух ты, желтая! Это к удаче. Загадай желание, а потом сдуй ее с руки, и желание сбудется.

– Вот это да! – обрадовалась я. Только что же загадать?

У меня было много желаний. Во-первых, мне нужен был сачок, чтобы ловить на озере мелких рыбок. Во-вторых, я хотела новый велосипед, мой мне был уже мал. А в-третьих, я хотела, чтобы моего лучшего друга Андрюшу перевели в мою школу. В детский сад мы ходили вместе, а потом он с родителями переехал в новый район, и теперь школа была у каждого своя.

Я разомкнула руки, но пока я решала, какое из желаний выбрать, божья коровка расправила крылья и выстрелила вверх, унеся с собой мои желания.

Ну вот.

Дедушка торопил нас домой. Он говорил, что у бабушки уже наверняка стынет на столе обед и что она будет сердиться. Бабушка не любит, когда ребенку нарушают распорядок дня или, что еще хуже, портят аппетит. Ребенок – это я.

Дедушка забрал наш улов – мамину тяжелую корзину и мое пустое ведерко.

– Я пошел заводить машину, – сообщило нам Дедушкино эхо. – Приходите скорей.

– Идем, идем, – прокричала в ответ мама, а сама посмотрела на меня хитрым взглядом и прошептала:

– Давай полежим?

Мы с мамой любим лежать в лесу – просто валяться на траве и смотреть на небо. Дедушка с бабушкой такие наши действия не одобряют. Дедушка говорит, что нас искусают комары, муравьи и клещи, а может даже и змеи, а бабушка – что мох влажный, земля холодная и что ребенок простудится и заболеет.

Но разве нас это остановит?

Мы вышли на мамину полянку, где после нее, казалось, не осталось ни одной ягодки. Вот она, работа профессионала! Мама сняла свою толстовку, постелила на землю и легла. А я легла поперек нее, положив ей голову на живот, так что из нас получилась буква T.

Я смотрела на небо, и оно было зеленым. Деревья, растущие по краям нашей полянки, взмывали высоко-высоко и застилали небо своими кронами. Только небольшой кружок посредине оставался голубым.

Мама вытянула в сторону руку, пошуршала в траве и протянула мне горстку ягод.

– Я приберегла этот кустик для моего самого черничного друга, – улыбнулась она.

Я медленно отправляла в рот каждую ягодку, прижимала ее языком к небу, и она брызгала кисло-сладким соком. Мы с мамой смотрели вверх и наблюдали, как белые облака вплывали в маленький голубой кружок неба, а потом выплывали из него.

– Мам, божья коровка улетела, а я даже не успела загадать желание.

– Ничего страшного, она обязательно прилетит еще или пришлет подругу. А что ты хотела загадать?

– Сначала я хотела сачок. Потом новый велосипед. Но потом передумала.

– И что же ты хочешь теперь?

– Я хочу, чтобы мы с Андрюшей ходили в одну школу. Ты думаешь, божья коровка сможет помочь?

Мама положила руки под голову и вздохнула. Я почувствовала это, потому что моя голова, лежащая у нее на животе, сначала приподнялась вверх, навстречу зеленому небу, а потом опустилась.

– Знаешь, – наконец сказала она. – Иногда одни наши желания не сбываются или сбываются не сразу. Зато сбываются другие.

Мама протянула мне еще пару ягод.

– Мам, знаешь, о чем я сейчас думаю?

– О чем?

– Мне кажется, из нас получается классная буква Т.

После обеда мы с мамой затеяли готовку. Мы решили, что испечем к папиному приезду черничный пирог. Папы не было целую неделю, и мы очень соскучились.

Мама замесила тесто, а я раскатывала его скалкой – вперед, назад, вперед, назад, словно качалась на качелях. Мои синие руки, которые маме так и не удалось отмыть, блестели от масла. Я набрала в горсть муки, чтобы присыпать тесто, как вдруг услышала шум в прихожей.

– А что это вы меня не встречаете? – Папа стоял на пороге, такой красивый и такой родной. В одной руке у него был чемодан, а в другой – знаете что? Сачок! Спасибо, божья коровка!

Я побросала все, что было у меня в руках: и скалку, и тесто, и муку, и, оставив позади себя белое облако мучной пыли, понеслась к папе, визжа на весь дом.

– Папа! Озеро!

– Руки помой, – прокричала мне вслед мама.

Но было уже поздно. Я запрыгнула на папу, чуть не сбив его с ног, и хорошенько сдобрила его голубую рубашку мукой и маслом.

Папа еле успел чмокнуть маму, сбросил на пол свой рюкзак и чемодан, и вот мы уже неслись на велосипедах на озеро. Я чувствовала на лице ветер, солнце, дорожную пыль и лето. Из рюкзака у меня за спиной торчал сачок.

– Быстрей, – кричал папа и крутил педали. – У нас много дел!

Мы проносились мимо бревенчатых деревенских домов, уже изрядно покосившихся, мимо подсолнухов, которые подставляли солнцу свои желтые лица, мимо дачного поселка Завидное (хотя дедушка говорил, что завидовать там абсолютно нечему: дома как дома, а участки вообще крохотные), мимо двух старых тракторов, которые ржавели на краю поля, мимо фонарного столба, на котором свил гнездо аист, мимо продуктового магазина, где продавались очень вкусные ватрушки, мимо колодца. Но когда мы вылетели на асфальтовую дорогу, нам пришлось резко затормозить. Путь нам преградило стадо коров, которые возвращались домой с пастбища.

Коровы шли вразвалку – медленно, вальяжно. Они то и дело застревали у чьего-то забора, чтобы пощипать травку или похлебать из лужи воды, и пастуху приходилось подгонять то одну, то другую.

– Марта! – окрикнул он толстую рыжую корову во главе стада.

Но Марта не обращала на него никакого внимания и продолжала свою неспешную трапезу.

Вслед за Мартой остановились и другие коровы.

– Вот упрямая, – рассердился пастух. – А ну пошла!

Но Марта и не думала двигаться с места. Она лениво пережевывала траву, шлепая огромными губами, и ее хвост ходил из стороны в сторону словно маятник, отгоняя мух.

– Давай же! – Пастух тихонько стукнул Марту прутиком по жирному боку.

– Ах так! – промычала ему в ответ Марта. – Ах так!

Она наконец оторвала морду от травы и устремила на пастуха гордый и надменный взгляд. Сейчас она выскажет ему все, что накопилось в ее коровьей душе. Чинно, степенно Марта вышла на середину улицы Ленина, несколько раз встряхнула ушами, приподняла хвост, и на самую главную улицу нашей деревни одна за другой шлепнулись густые, дымящиеся лепешки.

– Папа, смотри, она какает! – прокричала я и от восторга чуть не выронила велосипед. – Вот это да!

Только ради этого стоило поехать на озеро!

Сделав свое дело, Марта, так уж и быть, двинулась в путь, увлекая за собой подруг.

Обычно мы с папой купаемся до посинения, то есть до того момента, пока я не посинею от холода и у меня не начнут клацать зубы.

Но под вечер вода на озере теплая, как компот, и посинение у меня никак не наступало. Папа поднимал меня высоко вверх и со всего размаху бросал в воду. Я пыталась сгруппироваться и занырнуть солдатиком, но вместо этого уходила под воду чем-то вроде мешка с картошкой. Брызги летели аж до другого берега. Конечно, таким своим поведением мы распугали всех рыб, особенно тех малявок у берега, которых мы собирались ловить в сачок.

Поэтому вместо рыбалки мы решили заняться раскопками. Мы вылезли из воды и стали копать на песчаном пригорке огромную яму, чтобы замуровать в ней меня. На озере никого уже не было, все разошлись по домам. Только на другом берегу виднелась пожилая дама в фиолетовом купальнике. Она зашла в воду и медленно поплыла в нашу сторону.

К тому времени, как женщина доплыла до нашего берега, папа уже так мастерски закопал меня в песок, что на поверхности торчала только моя голова. Женщина медленно вышла на берег.

– Вода просто парна́я! – блаженно сказала дама. Она щурилась, пытаясь разглядеть, что там лежало рядом с папой на песке. Видимо, очки она оставила на том берегу. – Какая благодать!

– Да, вода очень теплая! – ответила ей моя голова и мгновенно пожалела об этом.

Никогда я не думала, что пожилые фиолетовые дамы могут так визжать.

После чая с черничным пирогом мы втроем лежали на улице в гамаке – мама, папа, а посредине я. Вместе мы образовывали букву Ш, правда, снаружи ее не было видно, ведь мы были укрыты клетчатым пледом.

Уже почти стемнело, и бабушка безуспешно пыталась зазвать нас в дом.

– Ребенку пора спать! – кричала она через открытое окно кухни.

– Ребенку тут очень хорошо! – не сдавалась мама.

– Ребенок уснет здесь, а потом мы отнесем ее в детскую, – примирил всех папа.

От радости я зажмурилась: мне удастся избежать вечерней чистки зубов.

Под пледом было тепло и уютно, а с мамой и папой – вдвойне. Мама гладила меня по голове, а папа отталкивался рукой от земли, и мы тихонько качались из стороны в сторону и смотрели, как белый шар солнца скатывается за горизонт.

Мы лежали молча и слушали вечер: лай соседской собаки, стрекот кузнечиков в траве, струю воды, поливающую дедушкины помидоры. Пахло вечерней росой.

Я закрыла глаза и увидела перед собой черничный куст – так же, как и мама в детстве.

Сквозь сон я услышала скрип двери и бабушкины шаги. По вечерам, когда выпадает роса, она надевает калоши, и они хлюпают на мокрой траве.

– Спит? – спросила бабушка шепотом.

Я почувствовала, как мама кивнула в ответ головой.

– Ну что, вы сказали ей?

– Нет еще, завтра скажем, – шепнул папа, и мне показалось, что мама начала гладить меня по голове еще чаще и еще нежнее.

– Ясно, – вздохнула бабушка и ушлепала обратно в дом.

Еще несколько убаюкивающих качков в гамаке, и теперь я уже точно спала. Перед тем как я снова оказалась в черничном лесу, я успела подумать: интересно, о чем таком они хотят мне рассказать?