Представьте себе, что вы не читаете книгу, а слушаете ее из уст автора, встретившись с ним вживую. К примеру, в уюной кафешке, где расстояния между столиками позволяют не обращать внимание на других посетителей и полностью увлечься разговором. И вот, входит Мэрион - все, что вы знаете о ней - юнгианский аналитик, наверняка доктор наук или профессор психологии, вы не обращаете особого внимания на ее внешний вид, ведь главное узнать то, о чем психотерапевт поведает. И вот уже который час вы с удовольствием слушаете ее рассказ, где мелькают описания самых, казалось бы, странных снов, размышления по сравнению этих сновидений с мифами и, конечно же, частенькие отсылки к архетипическим истокам. Но все это время, пока вы слушаете, не отвлекаясь и погрузившись в предоставленные пучины, вас не покидает ощущение, что что-то не так... И вот - инсайт, озарение, вы вновь обращаете внимание на облик Вудман - и разгадка найдена - она сидит перед вами в легком девичьем розовом платье - нет, это не мешает ей давать научные пояснения и предоставлять вполне достойный уважения специалиста анализ, но это платьице напоминает о том, что она в первую очередь женщина, а не профессионал. Это наблюдение позволяет объективнее оценивать повествование Мэрион Вудман.
Итак, "Опустошенный жених" состоит из 7 глав, где переплетаются анализ сновидений и отсылки к мифам, содержащим в себе архетипическое начало. К сожалению, особой структурированностью данная книга не обладает, она как раз-таки демонстрирует составляющую женскую - непостоянство, поэтому мы переносимся ото сна ко сну, от размышлений автора, которые часто абсолютно не относятся к научной объективности, а представляют собой мыслишки на досуге, причем их формулировка - нересурсна для читателя (это страничные тексты, завершающие каждую главу) к объяснениям травм маскулинности и феминности мифами и влиянием архетипов. Также произведение не отличается действительным психотерапевтическим эффектом - автор анализирует каждый представленный сон, но бросает его как только подходит вплотную к тому, что же с ним делать - т.е. все фигуры сновидения обретают смысловое наполнение, но поезд дальше (каким образом изменять восприятие и как трансформировать разрушающие чувства в ресурсные) не идет - Мэрион лишь упоминает, что в процессе 5-, 7-летней работы клиент/ка пришел/ла к иному пониманию.
Однако полезные мысли в "Женской маскулинности" таки присутствуют - и ради них книгу все же можно прочесть:
Дальше...
Наука о рождении души называется психологией. Психология не может быть ни женской, ни мужской, только той и другой одновременно.
Слишком часто женщины путают свою израненную и потому слишком чувствительную маскулинность со стремлением к воссоединению с отвергавшей их матерью. В таком случае их неизбежно привлекает мужчина, занятый бессознательными поисками потерянной матери. Они находят в нем воплощение своей потребности в воссоединении. В результате Парсифаль возлюбленный неизбежно тянет их вниз, в материнскую обитель, и в этом заключается истинная суть mise-in-abyme (сцены скрытого действия) их зависимости. Анимус, принимающий образ подростка-Парсифаля, - это маменькин сынок, лишенный в своих поступках способности отличать одно от другого. Это сын, выросший без отца. Возможно, он несет в себе материнскую духовную проекцию и потому лишен связи со своим телом и земным чувством. Его теневой стороной может быть дьявольский фаталист, постоянно соблазняющий зависимого человека пройти по краю пропасти. На одном уровне жизнь становится такой пустой, что лишь флирт со смертью дает возможность сознанию почувствовать вкус жизни. На другом уровне сверхъестественные усилия избежать мрачного инертного существования позволяют получить осознание смысла жизни в течение нескольких мгновений.
Я спросила аудиторию, какие ассоциации возникают у присутствующих при произнесении слова «мать». Женщины мгновенно дали следующие ассоциации: заботливая, ухаживающая, защищающая, дающая, кормящая. Ни один из мужчин не высказался.«Давайте же, мужчины», - сказала я. Затем раздалось рычание: пожирающая, требующая, манипулирующая, удушающая, кастрирующая.Мы в шоке смотрели друг на друга. Женщины, считавшие себя самоотверженными и любящими, взглянули теперь в совершенно иное зеркало. Их односторонняя установка констеллировала у мужчин отрицательный материнский комплекс. И убийцы дракона обнажили свои мечи. Так наглядно очень простое слово «мать» привело к разделению полов.
Мужчина с искалеченной маскулинностью остается привязанным к матери. Он может жить своей жизнью, стремясь ублажить близкую ему женщину, но цена этому - уничтожение собственных чувств и в конечном счете - своей жизни. Если же он будет реагировать естественно и возьмет на себя риск поступать, исходя из своих реакций, в отношениях с женщиной начнет прорываться насилие. Точно так же искалеченная маскулинность женщины может привязать ее к мужу-отцу. Такая женщина готова внезапно взорваться ненавистью, осознав, что ее личная жизнь была тюрьмой, ключи от которой (по се представлениям) находятся у партнера. Мужчина может оказаться хорошим «крючком» для ее проекции, однако ей следует найти своего внутреннего инфантильного деспота.
Прорывы происходят - если они происходят вообще - после попадания в состояние тупика. Это касается и нашего личного внутреннего странствия, и наших отношений с другими людьми. Более того, - и в этом заключается божественное провидение в развитии человеческой судьбы или же, пользуясь удобной метафорой совершившего полный оборот колеса, тупик - это констеллированная Самость. Когда мы оказываемся в таком состоянии, где нас трясет с головы до пят, возможно, мы получаем свидетельство о присутствии у нас внутри живого Бога.
В тупике мы сталкиваемся с Самостью.
