Глава 1

Некоронованный король Аристо в упор смотрел на своего брата, сидящего напротив него за массивным столом.

– Ей было всего семнадцать?!

– Так мы говорим о событиях десятилетней давности!

– Это ничего не меняет. Мало в нашей семье скандалов?

– К которым я вообще не причастен, – парировал принц Андреас Кристос Каредес, третий в порядке наследования короны Аристо.

В подобных схватках с братьями за словом в карман он не лез. И Себастьян, и Алекс были те еще бабники!

– Был не причастен? – усмехнулся Себастьян. – Не забывай про твой скандальный развод – такое событие к малозначимым не отнесешь. Но в этот раз все еще хуже… Избавься от нее!

– Ты намекаешь…

Себастьян покачал головой, отвергая недосказанное предложение.

Андреас ему даже посочувствовал. После смерти короля Эгея, когда королевству грозил политический кризис, средства массовой информации облили грязью его сыновей. Им всем было за тридцать, все обладали потрясающей внешностью, все богаты до безобразия, избалованны и капризны, а потому сейчас никто из них не имел четкого представления, что делать в сложившихся обстоятельствах.

– Если бы я был отцом… – начал Себастьян, и Андреаса передернуло.

Даже догадаться сложно, что бы сделал старый король, узнай он о тайне Холли. По счастью, Эгей так никогда и не узнал этого. Впрочем, король Эгей и сам был довольно сомнительным образцом нравственности – его прошлые похождения уже аукнулись на них всех.

– Ты станешь лучшим королем, чем был наш отец, – мягко сказал Андреас. – Какие его грязные делишки лишили нас королевского алмаза?

– Это моя забота, – поморщился Себастьян. Пока не найдется алмаз, коронация не состоится – об этом знали все. Но даже в этом случае коронация под угрозой, так как о пропаже алмаза узнали журналисты. А если в королевской семье разразится еще какой-нибудь скандальчик… – А девушка, как ее там…

– Холли.

– Ты ее хотя бы помнишь?

– Конечно, помню.

– Тогда ее легко найти. Заплатим ей, лишь бы держала рот на замке.

– Если Холли был нужен скандал, она бы уже давно обо всем растрезвонила.

– Ты хочешь сказать, что крылья скандала уже давно распростерлись над нашими головами, а если сейчас все всплывет… – Себастьян поднялся и пригвоздил к месту Андреаса убийственным взглядом, к какому часто прибегал их отец. – Этого нельзя допустить! Надо принять все меры, чтобы исключить любые угрозы с ее стороны.

– Я свяжусь с ней.

– Ты не приблизишься к ней до тех пор, пока мы не поймем, чего от нее можно ожидать. Звонить ей ты тоже не будешь. Откуда мы знаем, что ее телефоны уже не прослушиваются? Я велю, чтобы ее привезли сюда.

– Я могу об этом позаботиться.

– Нет. Ты станешь невидимкой до тех пор, пока она не окажется на нашей земле. Займешься вопросом коррупции, пока Алекс – и вздумало же ему жениться как раз в тот момент, когда мы в нем так нуждаемся! – не вернется из медового месяца. До его возвращения ты моя единственная опора!

– И как ты собираешься убедить ее приехать?

– Найду способы, не сомневайся, – мрачно сказал Себастьян. – Она всего лишь женщина. Она может быть уже перевернутой страницей в твоей жизни, но сейчас нужно сделать так, чтобы и наше будущее избавилось от этого эпизода.

Пора уходить, но прощание с этим местом слишком тяжело.

Могила была крошечной – простая каменная табличка в тени древнего эвкалипта, который и дал название этой скотоводческой ферме-усадьбе. Проживавшие здесь коренные австралийцы называли его «Манвэней» – «земля покоя». Холли не нашла бы лучшего места для могилы своего маленького сына.

Как ей отсюда уйти? Холли опустилась на колени и через плечо взглянула в сторону усадьбы – старый дом с широкими верандами, французскими окнами, открывающимися при любом ветре, заброшенный сад, который она полюбила еще девочкой.

Андреас тоже любил этот сад. Он любил здесь все. А она любила Андреаса…

Еще одно, от чего ей нужно избавляться, – от воспоминаний о принце Андреасе Каредесе. Он появился здесь, в уединенном уголке Австралии, когда ему было двадцать, и провел в усадьбе полгода. Холли тогда было семнадцать.

Сейчас ей уже двадцать семь. Уже давно пора было двигаться дальше – покинуть это место и забыть мужчину, жизнь с которым для нее была недостижима. Холли тянула время сколько возможно, старалась сохранить презентабельный вид поместья на случай, если найдутся покупатели. Дом был выставлен на продажу полгода назад после смерти отца. Содержать его ей было не по карману, и каждый день она наблюдала за его ветшанием. И теперь, когда Холли сменила работу в Школе искусств, где она работала учительницей, на образовательную школу в Алис-Спрингс, продажа поместья стала необходимостью.

Холли в последний раз коснулась камня и ненадолго замерла. Подняв голову, она попыталась понять, что нарушило тишину жаркого апрельского утра.

С востока стремительно приближался вертолет. По размерам и мощи он значительно превосходил вертолеты, имеющиеся у нескольких крупных местных землевладельцев. Весь черный, он имел почти зловещий вид. Сделав круг, вертолет устремился прямо к усадьбе.

Холли моргнула. С того дня, как усадьба была выставлена на продажу, к ней тянулась тоненькая струйка потенциальных покупателей, но ни один из них не захотел ее приобрести. «Манвэнею» требовались крупные вложения и не меньший энтузиазм, чтобы восстановить его былое великолепие. Если этих покупателей направил местный агент по недвижимости, то их реакция будет мало чем отличаться от поведения остальных покупателей. Они осмотрят потускневшее великолепие старой усадьбы, взглянут на обветшалые пристройки и требующие капитального ремонта коммуникации и уйдут. Конечно, если эти люди могут позволить себе иметь такой вертолет, то и денег у них, должно быть, немало…

В любом случае они приехали не вовремя. Этот последний день должен был принадлежать только ей одной.

Вертолет приземлился. Когда стих шум лопастей и улеглась пыль, на землю сошли четверо мужчин в темных джинсах и черных рубашках навыпуск. Все четверо были высокого роста и атлетического телосложения.

Холли недоумевала. Эти четыре человека не были похожи на покупателей. Но кто бы это ни был, с ними надлежало быть вежливой. Ей все равно, кому продавать усадьбу, лишь бы у нее появились деньги, чтобы рассчитаться с долгами отца, который никак не хотел понимать, что нельзя жить со старыми привычками.

Приклеив к губам улыбку, Холли поспешила к ним навстречу, не желая, чтобы чужие увидели могилку ее сына.

Разглядев их лица, Холли подумала, что они, возможно, иностранцы. Кожа у всех оливкового цвета, как у Андреаса… У всех четверых лица строгие, решительные, они целеустремленно шагали к ней.

По ее спине вдруг пробежал холодок страха. Она одна, а их четверо! Холли заставила себя встряхнуться. Вряд ли эти четверо мужчин проделали этот путь лишь для того, чтобы причинить ей вред, да и воровать здесь было особо нечего.

Она вытерла увлажнившиеся ладони о джинсы, заправила, вернее, попыталась заправить за ухо непокорную прядь светлых волос, улыбнулась еще шире и произнесла:

– Здравствуйте. Чем могу помочь?

Даже тень улыбки не отразилась на лицах мужчин.

К Холли вернулось беспокойство.

– Вы Холли Каванаг? – спросил один из мужчин.

– Да, я Холли.

«Греки? – предположила про себя Холли. – У мужчины такой же акцент, как у Андреаса. А может, они с острова Аристо? Оттуда, где был дом Андреаса?»

Если так, то вообще ничего непонятно. Она слышала, что жесткое ведение дел старым королем Эгеем превратили Аристо в небольшую, но экономически развитую страну, с которой приходилось считаться. Кроме того, там был развит игорный бизнес. Но обратной стороной медали были слухи о коррумпированности людей, занимающих высокие должности. Может, эти мужчины ищут тихие места, где можно спокойно продолжать играть в подпольные игры?

«А если Андреас услышал о том, что «Манвэней» выставлен на продажу? – мелькнула у Холли мысль. – Он любил поместье. Может…»

Мужчины остановились, и Холли протянула руку. Рукопожатие первого мужчины было твердым и решительным. Взяв ее руку, он больше ее не отпустил.

– Вы должны поехать с нами, – сказал он, и Холли уставилась на него в немом изумлении:

– Прошу прощения?..

Но мужчина уже тянул ее за собой к вертолету.

Холли попыталась вырваться, но второй из мужчин взял ее другую руку. Фактически, ее буквально потащили к вертолету.

Первый шок прошел, и Холли закричала. Никто, разумеется, ее не услышал: в поместье, кроме нее, давно никто не жил.

– Быстро в вертолет, – сказал мужчина, судя по всему главный из всех.

Холли узнала язык – тот самый, которому ее обучил Андреас, чтобы они могли более-менее общаться между собой и чтобы ее родители их не понимали.

– Нет! – отчаянно выкрикнула ничего не понимающая Холли.

– Тихо! – рявкнул один из мужчин, а второй так сильно дернул Холли за руку, таща за собой, что чуть не вывихнул ее.

– Аккуратнее, – сказал третий мужчина. – Принц велел, чтобы обошлось без увечий.

– За что?! – выкрикнула Холли, чувствуя, как ее легко поднимают в воздух, словно она пушинка.

– Вы только не нервничайте, – почти по-доброму сказал один из мужчин. – И не надо брыкаться. Просто вы зачем-то понадобились принцу Андреасу, а то, что принц Андреас хочет, он получает.

Звонок раздался сразу после ужина. Слуга незаметно для остальных членов семьи сделал знак Андреасу, и тот бесшумно покинул комнату.

Впрочем, все эти предосторожности были лишними, так как за столом обсуждались сотрясавшие королевскую семью скандалы, и отсутствие Андреаса осталось незамеченным. Будь жив отец, покинуть стол раньше, чем подадут портвейн для мужчин, было бы немыслимо.

«Виват, король, виват!» – вяло думал про себя Андреас, выходя из комнаты. Все, что было нужно сидящим за столом людям, – это предстоящая коронация, розовый алмаз и больше никаких скандалов. В такой ситуации секрет Холли мог здорово пошатнуть их притязания на трон.