© Марина Завьялова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Синим утром…

А. Ахматовой

 
Синим утром в далекой стране
Увидала царевна в окне
Странный танец заморских цыган
И беспечных гадалок обман.
Вероломство, свобода и страсть
Здесь имели высшую власть.
 
 
…Тусклый месяц горит в вышине,
Но не спится малютке и мне.
Сын, цыганские глазки закрой.
Пусть приснится река за горой,
На горе старый замок стоит
И с рекой о любви говорит.
 

Май 1988

Не аукнется…

Фицджеральду

 
Не аукнется – на беду.
Не откликнется – быть тоске.
А к весне я с ума сойду
Иль повешусь на косяке.
 
 
Всё опять, всё опять бессмысленно.
И не знаю, чего хочу.
Повторяю черты твои мысленно,
Задуваю к рассвету свечу.
 
 
То ли ждать, то ли стать пылинкою…
Удивительно ночь нежна,
Околдована лунною дымкою.
…Знаю: я тебе не нужна.
 
 
Не аукнется – быть тоске.
Не откликнется – на беду.
Шепчет месяц замерзшей реке
Будто я без тебя не могу.
 

19.02.1992

Кривое зеркало

Комнатам смеха посвящается

 
Тайком усмехается хитрое зеркало,
Всегда наслаждается, лица коверкая,
Меняя характеры, глаз выражение,
Не смех вызывая – печаль унижения.
 
 
А сторож гордится, тряся головою:
Не нужно сердиться, оно ведь кривое!
Оно ведь волшебное, глупое, старое.
За раму уплачены деньги немалые.
 
 
И снова потоком идут посетители.
Врачи, адвокаты, актёры и зрители.
Святые и грешные, черти и гении…
Окошки завешаны, в лицах смятение.
 
 
А зеркало мстит, искажает, смеётся.
Порою грозится, что вдруг разобьется.
И дремлет с лукавой улыбкой бесценною
У зеркала-Времени сторож-Вселенная.
 

16.04.1992

Летний цикл, утро

 
Здравствуй, лето величавое!
Здравствуй, лето сумасшедшее!
Бесконечное, лукавое,
За грехи на нас сошедшее…
Ты, повенчанное с дьяволом,
Захмелевшее, оглохшее,
Ты пришло с цыганским табором
Громким гостем и непрошеным.
Ворвалось с бесовским пением,
Прошмыгнуло со свирелями,
И явилось славным гением,
Огласив просторы трелями!
В это утро мрак забудется,
Солнце выйдет на сто лет.
Я подумала: пусть сбудется!
Я действительно поэт!
Пусть шумят рябины тонкие,
Им не скоро вспыхнуть пламенем.
Будут литься песни звонкие
Под пиратским чёрным знаменем!
Что пророчит лето новое,
В наготе своей бесстыжее?
Солнца пляжными оковами
Заковать всех хочет, рыжее.
Ах, как хочется на волю,
В море, в солнце окунуться!
Одурев от тяжкой доли
Разбежаться и… проснуться!
Громко крикнув что-то дикое,
Вдруг вскочить со сна прекрасного.
Света брызгами утыкана
Комната чужая, ясная.
Все такое незнакомое;
Все предметы непонятные:
То ли стульев спинки сломаны,
То ли шорохи занятные…
А за шторами душистыми,
В пене чудного цветения
Ждут мечты мои росистые,
Ошалев от наслаждения.
Может быть, там бродят лешие,
Может быть, там ходит суженый?..
Звезды с солнцем перемешаны,
А русалки все простужены.
Там пираты одноглазые,
Там любови оголтелые.
Черным паруса замазаны,
А мужчины слишком смелые!
Верю я дурным пророчествам,
Верю картам и смятению.
Шалым промышляет зодчеством,
Да с громадным самомнением
Скульптор – время. Лепит, комкает,
А потом вдруг рушит, глупое…
Вот и осень незнакомкою
Все ломать начнет со ступою.
Осень – это ведь не шутка,
Это ведьма молодая!
Одурманит прибауткой,
Захохочет, забодает,
И пойдет плясать, безумная,
В вихре листопада, пьяная.
Бесом ласковым задумана,
Загорится ночь багряная…
А пока метелью сказочной
Вишни, яблони закованы.
Пусть разносится загадочно
Трель, зарею околдована!..
 

19—20.06.1992

Летний цикл, вечер

 
Жарким июльским вечером
Я сяду около телефона
В рябчатом пиджаке клетчатом,
Как будто у патефона.
 
 
Я буду слушать, а вдруг позвонит,
И послышится чей-то голос.
Чужая печаль в проводах зазвенит,
И поседеет мой один волос.
 
 
Вдруг станет всё очень знакомым,
Так было уже много-много раз.
Летом и болью голос закован,
Вообще не надо никаких фраз.
 
 
Где-то смолкла гитара. Утро настало.
Рассветает.
 

Июль 1992

Летний цикл, день

 
Вот и август. Пыль клубами.
Утром жарко, ночью дождь.
Шмели с черными усами,
А кусачий самый – вождь.
 
 
Отцвели дурманом розы,
Птицы молча смотрят сны.
И, похоже, скоро грозы
Тоже смолкнут до весны.
 
 
Что мне лето подарило?
Что с собою унесло?
Для меня прекрасным было
Лета светлое крыло.
 
 
Словно птица молодая,
То ли сокол, то ли дрозд,
К солнцу кинулось, сверкая,
И раскрылось в полный рост
 
 
Это лето. Непонятным,
Невесомым ветерком,
Тихим шепотом невнятным
Оказался летний гром.
 
 
И теперь ничуть не страшно
Быть в грозу совсем одной.
Это глупо и пустяшно —
Мир придумывать самой.
 
 
В этом мире эфемерном
Слишком много было грёз.
Одиночеством безмерным,
Пустотой ненужных слёз
 
 
Он пугал. Так пусть же летом
Я придумаю другой,
Теплый мир: пропитан светом,
Жизнью, солнцем, красотой.
 
 
Стоит ли? Пожалуй, стоит.
Мне ведь нечего терять.
Поезд августа отходит.
На перроне я стоять
 
 
Не хочу… Пусть будет осень,
Бабье лето, дождь, туман.
Облаков седая просинь,
Так похожих на обман.
 

08—09.08.1992

Летний цикл, почти осень

 
В летней комнате, в жаркой комнате,
В душной комнате голоса.
Громко вазочку Вы уроните,
Упадёт на паркет слеза.
 
 
«Не расстраивайтесь,» – мне скажете.
«И не стоит так горевать.»
А потом арманьяк закажите,
Пригласите меня танцевать.
 
 
Вдруг внезапно, тайком, по-серьёзному
Вы уйдете. Без зла, без следа.
И тогда я пойму: лето звездное
Ускользнуло. И осень пришла.
 

15—16.08.1992

Сладко дышится мне и легко…

 
Сладко дышится мне и легко.
Светит месяц шальной, молодой.
А любовь моя далеко,
А любовь моя под звездой.
 
 
Та звезда высоко в небесах
Иногда лишь мерцает в ночи.
Всё окошко зачем-то в слезах,
Я прошу у дождя: замолчи.
 
 
А кругом всё туман, да туман,
И балкон утонул в молоке.
Кем-то брошен печёный каштан.
Горы тайну хранят вдалеке.
 
 
Лишь любви невозможно помочь
Под далёкой и светлой звездой…
А ноябрь усмехается в ночь
И седою трясет бородой.
 

Загреб, 06.11.1992

Весной совсем не пишутся стихи…

 
Весной совсем не пишутся стихи.
Быть может, за какие-то грехи.
Быть может, просто не идут слова,
Когда с утра больная голова.
 
 
Нет мыслей под звенящий птичий хор,
Когда доводит всех кошачий ор,
Когда кругом апрель, ручьи, вода.
И телефон. Молчащий, как всегда.
 
 
Ах, почему не пишется весной,
Такой невинной и такой шальной?
А телефон совсем здесь ни при чём,
Ему скворцы и галки нипочём,
 
 
Про лужи ничего не хочет знать.
Мне плакать надо или танцевать?..
 
 
……………………
 
 
Ах, эта странно-сладкая весна!
Любуясь миром, молится она…
 

31.03.1993

Мечта

 
Мне хочется пейзажи рисовать,
Ваять скульптуры, танцевать в балете;
На фортепиано яростно играть,
Сжигать памфлеты и гордиться этим.
 
 
Мне хочется суметь найти слова
Для яркого прекрасного романа.
И, чтоб не закружилась голова,
Нырнуть с разбегу в море утром рано
 
 
И плыть навстречу солнцу и мечте,
Не думая о страхе и акулах.
Мне хочется увидеть в красоте
Запрятанное в будничных посулах
 
 
Изящество момента… Наконец
Стать самою красивой на планете,
Чтоб принцы приглашали под венец
И феей ночи называли дети.
 
 
Не ведать нездоровья и потерь…
Но вдруг среди желаний крик проснулся:
Мне хочется открыть однажды дверь
И умереть от счастья – ты вернулся.
 

14—15.08.1993

Новое лето

 
Заманит лето закоулками,
Зелёной дымкою, деревьями.
Ночами пряными и гулкими,
Жарой безветренной, сомненьями.
 
 
Раскроет крылья, станет маяться
И полетит над летом сказочным
Не ворон – криком разрыдается,
Не чайка – шёпотом загадочным.
 
 
Свернётся ёжик куклой плюшевой,
И сосны тишиной порадуют;
Так звезды, сколько не подслушивай,
Безмолвно, плавно в речку падают.
 
 
А на поляне странной, сумрачной
Избушка старая почудится.
Окажется всего лишь булочной
И тут же сгинет, позабудется.
 
 
Промчится леший над березами,
С собой захватит всё ненужное…
И захлебнется утро грозами,
И выйдет солнце непослушное!
 
 
Быть может, колдовство заметила?
Жизнь – не тропинка безмятежная…
Я трубочиста ночью встретила
И окунулась в лето нежное.
 

24.08.1994

В теплоту…

 
В теплоту ясных, солнечных глаз
Окунусь и спасусь от беды.
И не надо заученных фраз,
Лишних слов, пустоты, суеты.
 
 
В круг родных, жарких, ласковых рук
Упаду и излечится боль.
Станет тихо, уютно вокруг.
И не надо играть чью-то роль.
 
 
К сердцу гулкому крепко прижмусь
И застыну, замру на груди.
Пусть когда-нибудь я рассержусь,
Но тебе не скажу «уходи».
 

24—25.08.1994

На Клязьме
или
Три желанья

 
Тихо бродят в сумраке туманы.
Ждёт чего-то месяц ясноглазый.
Завтра выйду к синей речке рано,
Повстречаю в роще водолаза.
 
 
А ещё мне встретится лягушка,
Обернётся ласковой царевной.
Убегу подальше от квакушки,
Лучше познакомлюсь с рыбкой ценной.
 
 
Не простая рыбка, не горбуша,
Не кета, и даже не пиранья.
Золотая рыбка, ты послушай,
Загадаю сразу три желанья.
 
 
Пусть, во-первых, утром спозаранку
Я всегда смогу пойти на речку,
Одевать тельняшку наизнанку
И шептать волшебные словечки.
 
 
Там болтать с Емелей, с Бабкой-Ёжкой,
Любоваться лампой Алладина.
И смешить под стройною берёзкой
У воды улыбчивого джина.
 
 
Так хочу я лазить по деревьям,
С гномами играть до ночи в прятки,
Винни-Пуху подарить варенье
И с Тортиллой спорить без оглядки!
 
 
Два других желанья у пучины
Попрошу, как в старой песне прямо:
Я хочу любить и быть любимой,
А еще – чтоб не болела мама…
 

26.08.1994

У ёлки

 
Мне двадцать пять. Не важно, если меньше.
Причудливые тени пляшут вскачь.
Узорчатым кокошником увенчан
Мой опыт зимний и весенний плач.
 
 
На ёлке снег. Мерцают побрякушки.
В который раз встречаю Новый год.
Снежинки – расставания подружки,
Слезинки – новой встречи дивный взлет.
 
 
Склоняются за окнами деревья.
Безмолвие. Пришла пора мечтать.
Так хочется поверить в суеверья,
Желания у ёлки загадать.
 
 
Когда-нибудь опять наступит лето,
Вернётся все – надежда и мечта.
Мне двадцать пять. Лишь ночь поверит в это.
Мне двадцать. Остальное – суета.
 

03.01.1995