потертой портупейной кожи, которая сама по себе пахла всеми атрибутами военной жизни – табаком, порохом и той особенной идиотической бодростью, которой полны все, кто готов отдать свою единственную и конкретную жизнь за такое абстрактное и расплывчатое понятие, как родина.