© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Глава 1

Меня мало что может вывести из равновесия, но история этого парня, признаюсь, удивила. Хотя о многом я пока могла только догадываться, так как те подробности, которые стали мне известны из письма, интриговали, но не раскрывали картины целиком. К своему профессиональному стыду, я даже не могла объяснить, каким образом послание попало ко мне в сумку. Вот почему, отправляясь на встречу с этим таинственным персонажем, я предполагала разные сценарии развития нашего странного знакомства. Для меня подобная организация деловых переговоров была в новинку. Клиенты обычно находили меня сами, но такого ореола таинственности, как в этот раз, не напускали. С особой тщательностью я перебирала в голове те скудные факты, которые автор удосужился изложить.

История Джорджа Бруклина с самого начала походила на шпионский роман. Пьеса его жизни имела несколько актов. Первый относился, разумеется, к далекому детству, когда пятилетний Георгий был перевезен родителями-циркачами, тогда еще нашими соотечественниками, за границу. Но подробности того захватывающего путешествия, как и первых лет на чужбине, были опущены. Он лишь вскользь упомянул в двух строках, что на память ему осталась только паническая боязнь теплоходов, точнее морской болезни, которая с ними связана. Также упомянул, что это его единственная фобия, да и с нею он практически справился. Я же сделала вполне очевидный вывод, что бежали родители моего потенциального клиента посредством водного транспорта. Далее Джордж на хорошем, даже классическом русском языке поведал в письме, что получил американское образование, затем сделал блестящую карьеру в разведывательном бюро Соединенных Штатов. Однако родина не оставляла его мыслей. Именно поэтому он и совершил непростительную в глазах своих заокеанских сослуживцев ошибку и одновременно достойный награды поступок для нашей страны, однако и эти подробности были опущены, но указан результат. Господин Бруклин был вынужден экстренно бежать, как когда-то его родители, с той лишь разницей, что направления маршрутов были крайне противоположными. Российское правительство не оставило подвиг патриота без внимания и приняло его на некогда родной земле в качестве политического беженца. А сильные мира сего замяли случившийся по его вине громкий скандал между двумя крупнейшими державами. Все десять месяцев жизни у нас под Тарасовом Джордж не чувствовал себя в безопасности. В последнее же время его не оставляло ощущение постоянной слежки и угрозы. Встреча со мной, цитируя финальную часть его же письма, необходима была беглому шпиону для консультации и возможного сотрудничества. В общем, обилие загадок только подхлестывало меня поскорее познакомиться с автором.

Я быстро добралась до деревни Тюльпановка, припарковала свой любимый «Фольксваген» на обочине дороги в том ее месте, где можно было развернуться в обратную сторону. А остаток пути прошагала вдоль довольно унылых, особенно в это дождливое ноябрьское утро, одноэтажных и однотипных домов, пока не нашла нужный, описание которого имелось в послании. Именно описание, так как табличка с номером, если она и была, давно уже слетела с полуразваленного забора. Калитка была приоткрыта, но не специально для меня. Я догадалась, что это ее обычное состояние, так как железная петля щеколды вывалилась из прогнившего основания поперечной перекладины и болталась исключительно на честном слове. На участке мне никто не повстречался. Во внутреннем дворе к дому вела размытая дождем дорожка. Я с тоской оглядела свои блестящие лаковые сапоги-ботфорты, подобрала полы дорогого бежевого пальто и, заранее оплакивая урон, который, возможно, понесут вещи от грязи, отправилась в сторону дома. Каким бы искусным сотрудником ЦРУ ни являлся господин Бруклин, я успела отметить, что он или кто-то другой по его наводке следит за мной из-за занавески крайнего справа оконца. Но подавать виду о своей осведомленности я не стала. Такое поведение заморского беженца было логичным. С максимальным вниманием, чтобы не угодить в дырки между рассохшимися досками, я поднялась по ступенькам крыльца, но постучать не успела. Дверь распахнулась мне навстречу, но на пороге никого не было. Наверное, тот, кто ее толкнул, поспешил скрыться внутри дома. Что ж, второго приглашения я не ждала и проследовала дальше.

Дом представлял собою традиционное строение времен социалистических пятилеток и колхозного рвения. А ведь когда-то Тюльпановка гремела на всю округу тракторным шумом, благоухала запахами навоза и прочих удобрений, а по весне утопала в сумасшедшем яблоневом цветении. Однотипные домики строили за счет государства, и этим дармовым жильем переманивали рабочую молодежь из городов. Сейчас, как я успела отметить по пути от машины, они в большинстве стояли заброшенные. В одном из таких строений и поджидал меня беглый предатель американских политических идеалов. Несмотря на мрачное осеннее время, электрические лампы не горели. Мужчина сидел на подоконнике спиной к уличному свету, и из-за этого мне было сложно детально рассмотреть черты его лица. Но телосложением он обладал плотным, даже, наверное, могучим, по крайней мере на такую мысль наводила ширина его плеч, закрывавших не только окно, но и часть стены.

– Здравствуйте, Евгения, – не стал тянуть интригующую паузу хозяин дома, продемонстрировав прекрасное произношение, по которому было практически нереально определить в нем иностранца.

– Добрый день… э…

– Джордж, меня зовут Джордж Бруклин, – немедленно представился он. – Это я вам писал.

– Что ж, я так и полагала.

– Давайте присядем, – предложил он, отошел от окна и подвинул в мою сторону один из стульев у стола. – Чай, кофе?

– Кофе, – решила я, заметив на небольшой электрической плитке, стоявшей тут же на столе, турку с дымящимся и, судя по аромату, недавно сваренным напитком. – У вас прекрасный русский, и как удалось его не забыть, вы писали, что покинули Россию в пятилетнем возрасте? – искренне восхитилась я, пока хозяин наполнял чашки.

– Я много читал классиков.

– Толстой, Достоевский, Пушкин, Чехов, Лермонтов? – выдала я стандартный перечень.

– Разумеется, – улыбнулся он. – Еще Маяковский, Булгаков, Пастернак, Солженицын и многие другие. А главное – современные авторы, Пелевин, например, а то как бы я изъяснялся, приехав на родину…

– В каком смысле?

– Мне надо было уяснить, на какие более понятные современному человеку выражения заменить в моем лексиконе «милостивый государь», «ваше сиятельство», «ах, как вы не правы, сударь» и прочие фразы.

– О! Теперь ясно, – я не сдержала улыбки. У меня сложилось довольно благоприятное первое впечатление об этом мужчине, но торопиться с выводами было не в моих правилах, свои эмоции я всегда держала глубоко внутри. Собеседник не мог по мимике и вежливой улыбке определить мое истинное настроение в данную минуту.

Джордж придвинул к столу второй стул, сел напротив меня так, что свет от окна теперь падал ему на лицо, и я наконец смогла рассмотреть его. Он оказался довольно приятным внешне мужчиной примерно сорока лет, с глубокими серыми глазами, в уголках которых было несколько мелких морщин, словно от частого смеха или подозрительного прищура. Темно-русые волосы были подстрижены коротко, твердая линия подбородка неожиданно прерывалась посередине неглубокой впадиной, добавлявшей всему его образу мужественности и какой-то жесткости.

– Евгения, я навел о вас справки и имею довольно четкое представление о вашем богатом послужном портфолио, – без экивоков вдруг перешел он к делу. Я поняла, что спрашивать, что и кто именно ему рассказал обо мне, смысла нет. Свои источники и информаторов этот беглый шпион мне вот так сразу раскрывать не станет. Не тому его учили в ЦРУ. Поэтому я ограничилась лишь замечанием:

– Надеюсь, что факты не исказили.

– Уверен, что нет, – он отпил кофе. – Да и придумать такое, признаюсь, сложно. Теперь же, когда я вижу вас, у меня возникли некоторые сомнения, что такая хрупкая красавица в состоянии в одиночку противостоять чуть ли не целому батальону спецназа…

– О, что вы, – поспешила я остановить его. – Это преувеличение. В поединках, особенно когда соперник превосходит меня по силе, я использую другое оружие…

– Позвольте предположить, – настала его очередь перебивать, – вы, должно быть, говорите об уме и хитрости. – В этот момент он сощурил глаза, подтверждая мои догадки о причине появления мелких морщинок в их уголках.

– Вот именно, – подтвердила я, скромно потупив взор. Должна отметить, что моя реакция не была кокетством, просто я предпочитала не разглагольствовать о былых успехах, а совершать конкретные поступки, расставляющие по местам все догадки и неточности.

– Я решил обратиться именно к вам, потому что вы не работаете ни на одну государственную структуру, – вернулся к своим проблемам заморский гость, – а значит, на вас не оказывают давление разного рода клятвы и присяги, которые должны давать военные.

– Это точно!

– Тогда к делу. Мне необходимы ваши опыт, ум и хитрость. Я совершил поступок, который на территории США считается политическим преступлением. Как вы понимаете, я не могу раскрыть всего, но, чтобы пресечь возможные вопросы, сообщу, что мне стали известны некоторые данные о готовящемся заговоре в Конгрессе. Несколько политиков высокого ранга задумали спровоцировать агрессию против России. Я передал эту информацию по кодированному каналу вашим силовикам. Поднялся большой скандал. Меня сделали, если можно так сказать, сторонним…

– Крайним, – поправила я, понимая, что изучить по книгам все премудрости богатого русского языка, особенно народного жаргона, практически невозможно.

– Пусть так! Но я иного и не предполагал, поэтому и заручился гарантиями получения статуса политического беженца сроком на один год, который истекает через два месяца. В общем, обратного хода за океан мне нет, да я и не стремлюсь. Я хотел бы остаться здесь, но это вряд ли удастся. Ваше правительство не пойдет на повторный открытый конфликт из-за моей персоны, как я полагаю, а это означает, что я должен опять искать новое пристанище, – он говорил все это таким бодрым голосом, словно озвученные печальные события и перспективы его лично не касались.

– Но я полагаю, что вы не пошли ва-банк, когда сливали информацию в Россию, – решила уточнить я некоторые детали.

– О, Евгения, этот вопрос не может возникнуть в обычной голове, тем более женской. У вас потрясающее чутье.

– Это всего лишь предположение, – заметила я.

– О, не скажите! – воскликнул он с воодушевлением. – Это и есть те подтверждения ваших подвигов, которые мне требовались. У вас незаурядный ум. Но отложим комплименты на потом. – Он убрал чашку с остатками кофе в сторону и ближе придвинулся ко мне.

– Так я права? – сочла нужным уточнить я.

– Да, у меня есть еще много чего интересного, – признался он без тени хвастовства в голосе. – Но не могу сказать, что рад тому багажу знаний, который вынужден прятать.

– Да уж, с одной стороны, это ваш гарант, с другой – приговор, – задумчиво ответила я.

– Все верно! Вы умны, это приятно! Однако вернемся к делу!

– Я вас внимательно слушаю.

– Я, как вы и сказали, на самом деле решил перестраховаться. Сведения, которые мне открылись, не касались одной лишь России. Пока я слил данные только по вашей стране, а остальные припас для гарантий своей безопасности. Если я погибну, им, тем, кто меня преследует, также не поздоровится. Правда всплывет в тот же миг.

– И вашим врагам об этом, разумеется, известно? – скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла я.

– Экселент! То есть превосходно! Вы как будто шпионили за мной все это время, – отчего-то обрадовался он моему очередному точному замечанию. – Заговор конгрессменов более масштабный. Я подозреваю, что они до сих пор не отказались от его реализации. Но я им сильно мешаю, так как располагаю некоторыми неоспоримыми фактами, обнародовав которые в любое время уничтожу их амбиции на корню.

– Но сделав это, вы не сможете оценить последствия, – вставила я.

– Почему? – Он с видимым интересом ждал моего ответа.

– Разве что вернувшись на землю в образе ангела, – было очевидным, что Джорджа убьют, а возможно, что и сейчас пытаются это сделать.

– Ум – это на самом деле ваше секретное и очень сильное оружие, – он одобрительно кивнул. – Вы все понимаете правильно. Я умирать не хотел бы, особенно сейчас, когда в моей судьбе произошли некоторые изменения… – Лицо его как-то смягчилось при этих словах, но он быстро вернул ему угрюмое и сосредоточенное выражение, буркнув: – Но это к делу не относится.

– То, что вам комфортно в мире живых, я уже поняла, – кивнула я, давая понять, что совершенно не собираюсь вытягивать из него ту информацию, делиться которой со мной он изначально не собирался. – Вам кто-то угрожает? – не спросила, а, скорее, вернула я разговор к главному, так как Бруклин уже частично поведал об этом.

– Верно, все верно! Беседовать с вами одно удовольствие! – опять не сдержал он похвалы. – Я бы справился с этим сам, но обстоятельства вынуждают меня быть максимально сконцентрированным на другой области – переговорах о дальнейших передвижениях. Затаиться и выследить моего врага не удается, иначе я завалю сразу все. Вот поэтому я к вам и обратился, Евгения. Я прошу вас стать моей тенью на несколько дней, прикрыть тыл, пока я разрешу все проблемы. – Он сделал паузу, давая мне возможность задать интересующие меня вопросы.

Признаюсь, у меня появилось довольно много мыслей в голове насчет господина Бруклина, но его рассказ, в начале довольно подробный, так же внезапно иссяк, стоило нам подойти к сути, то есть к проблемам его личной безопасности. А ведь именно эта часть и касалась напрямую специфики моей работы. Вот почему мой первый вопрос был очень прямым:

– Джордж, я телохранитель, вы планируете заключить со мною контракт, если я правильно поняла ваши намерения. – Я сделала паузу и продолжила только после того, как он кивнул: – Вы должны быть предельно откровенны со мной, по крайней мере по всем вопросам, касающимся вашей личной безопасности. Вы готовы к этому, готовы довериться женщине? – Я обязана была это спросить, так как представители противоположного пола нередко, уже подписав со мною договор, продолжали заниматься самодеятельностью, чем доставляли нашему сотрудничеству множество хлопот. Осуществлять обязанности телохранителя в подобных обстоятельствах было сложно.

В комнате на какое-то время повисла тишина. Я догадывалась о ее причинах. Этому сильному мужчине было сложно признать собственное несовершенство. Он, очевидно, привык сам решать все проблемы, а в подобных обстоятельствах, вынуждавших его нанять телохранителя, он находился впервые.

– Не скрою, мне нелегко просить о помощи, – начал он глухим голосом, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Тем более для меня странно обсуждать вопросы личной безопасности с женщиной, – подтверждая мои догадки, продолжил он. – Но тем не менее я вынужден поступить именно так. – Он глубоко вздохнул, но на этом его монолог прервался.

– Какие факты указывают на то, что вам угрожает опасность? – спросила я, чтобы помочь собеседнику. – Ведь не одни догадки стали причиной вашего ко мне обращения?

– О, да я же не рассказал самого главного, – он хлопнул себя ладонью по лбу, как мне показалось, наконец прекратив внутреннюю борьбу. – На меня идет самая настоящая охота, но тот, кому очень хочется меня достать, действует, разумеется, не сам, так как он в Америке.

– Один из конгрессменов или все те трое, компромат на которых вы слили?

– Точно я не могу сказать по причине наличия только лишь догадок, да и не так это важно. За мной по пятам идет наемник – довольно бесстрашный господин.

– Вы его знаете? – перебила я рассказчика вполне уместным вопросом.

– Нет, разумеется, иначе нашел бы способ его остановить. А почему вы спрашиваете?

– Просто вы так уверенно сказали, что это мужчина, то есть господин…

– Ах, вот что вас сбило с толку. Тогда приношу извинения, что некорректно изъясняюсь. – Он виновато улыбнулся. – Неизвестный мне господин преследует меня.