Глава 1

Я остановилась на маленьком черном платье. Давным-давно, еще в студенческие годы, мне попалась в руки бульварная газетка, в которой было напечатано интервью со знаменитой моделью, кажется, это была Линда Евангелиста. Так вот, кроме разговоров об уходе за кожей и о том, сколько часов сна надо девушке, чтобы хорошо выглядеть, эта супермодель заметила: «У каждой женщины в гардеробе должно быть маленькое черное платье». Не могу сказать, что я тогда свято верила печатному слову, но эта мысль произвела на меня впечатление. Я немедленно позаботилась о покупке столь необходимой для стильной женщины вещи, и с тех пор, невзирая на капризы моды, очередное маленькое черное платье неизменно занимало почетное место в моем шкафу.

Итак, с платьем решено. Я покрутилась перед зеркалом и похвалила себя. Два месяца назад пришлось добавить полчаса к ежедневному комплексу упражнений, и результат налицо: жирок, который начал было накапливаться в области талии, исчез, выглядела я практически идеально! На занятия общефизической подготовкой уходит довольно много времени, но для частного детектива – это суровая необходимость. Так что фигурка у меня сейчас, пожалуй, не хуже, чем у принцессы Дианы.

С туфлями проблем нет – замшевые черные «шпильки» всегда наготове. Теперь украшения. Пожалуй, золото. Тонкая цепочка, серьги-звездочки и перстенек. Все очень изящное, не слишком дорогое, не для демонстрации богатства, а просто чтобы отметить, что ничто человеческое мне не чуждо. Контрольная проверка перед зеркалом – да, очень неплохо. Простенько и мило.

Теперь самое сложное – лицо. Я села и раскрыла косметический набор. Задумалась. В качестве кого он меня приглашает и что мне нарисовать? Мельников, когда позвонил, ничего толком не объяснил. Он вообще как-то очень невнятно со мной разговаривал, явно на бегу: «Танька, ты свободна сегодня вечером? Мне надо в казино, кое на кого посмотреть, позарез нужна дамочка для создания антуража, а наши все в разгоне. Выручай!»

Ясное дело, выручу. У меня, конечно, своих дел хватает, но Мельникову, когда он о чем-то просит, я отказать не могу. А уж в казино я с ним пойду с превеликим удовольствием. Тем более что вечера у меня последнее время свободны.

Андрей велел приезжать к семи, сказал, что встретит у входа, и бросил трубку. Он, видите ли, торопится, а я теперь сиди, ломай голову, какую боевую раскраску выбрать, кого я там, рядом с ним, изображать должна!

С другой стороны, если бы ему нужно было нечто особенное, бросающееся в глаза, он бы предупредил. Раз он собирается за кем-то следить, значит, и мне надо не слишком светиться. Дамочка при серьезном мужчине, класс «экстра», среди посетителей казино не выделяется, но и не затеряется в толпе – вот мое лицо на сегодня. Приняв решение, я принялась за дело. Тональный крем, тени, немного туши на реснички, чуть-чуть подправить линию бровей, губки капризные карандашиком подчеркнуть, блеск, румяна – очень серьезная работа, между прочим. Серьезная, но привычная, так что без пятнадцати семь я была готова. Уже в туфлях, с сумочкой в руках еще раз придирчиво осмотрела себя в большом зеркале. По-моему, безупречно, Мельников должен быть доволен.

Машина у меня, по роду деятельности, всегда под рукой, так что осталось только спуститься во двор. Устроилась я на сиденье своих «Жигулей» аккуратненько, платье хотя и немнущееся, но лучше его расправить, сбросила туфли, ноги на педали, и вырулила на улицу.

Впереди показалось здание казино. Я взглянула на часы, без минуты семь. Терпеть не могу непунктуальности, и то, что сама я практически никогда не опаздываю, – предмет мой гордости.

Двухметрового Мельникова, маячившего на тротуаре, я заметила еще раньше, чем вывеску казино. Он вырядился в строгий темно-серый костюм и выглядел… Я только вздохнула, до чего же все-таки хорош, собака! Андрей тоже заметил меня и помахал рукой. Я кивнула ему и притормозила, собираясь завернуть на стояночку «для гостей нашего казино».

Неожиданно синий «Москвич», мирно ехавший за мной и тоже вроде бы собиравшийся на стоянку, рванул вперед, едва не задев мою машину, обошел меня, и… из окна в сторону казино – я не поверила своим глазам – высунулось дуло автомата. Ну, верить или не верить своим глазам – это личное дело каждого, а вот автоматную очередь тот, кто хоть раз ее слышал, ни с чем не спутает.

Все, что происходило дальше, я запомнила какими-то отдельными, не связанными друг с другом фрагментами. Падает Мельников… Но не так, как в кино, медленно опускаясь, а резко, словно его швырнуло на асфальт сильным ударом. Я еще в машине… А в следующий момент – уже около него на коленях… Вокруг люди – много, стоят, смотрят, лица у всех обалдевшие… Кажется, я заорала: «Скорую!» Два здоровенных мужика, на вид – вылитые гоблины, одновременно, не сводя глаз с Андрея, вытащили сотовые…

Андрей лежал без сознания, грудь залита кровью. У него две раны: из одной кровь просто льется, а там, где вторая, пенится при каждом вдохе. Легкое пробито? Господи, как давно были эти дурацкие занятия по санподготовке! Я метнулась обратно в машину за аптечкой.

…Снова на коленях, пытаюсь сделать перевязку, но у меня не хватает ни сил, ни рук. Не глядя, дергаю за штанину ближайшего ко мне человека: «Помоги!» Он приседает рядом со мной, совсем пацан еще, в глазах ужас, губы дрожат. Приподнимает Мельникова, я задираю пиджак и начинаю торопливо обматывать Андрея. К пенящейся ране приложила воздухонепроницаемую упаковку от стерильного бинта, теперь – потуже, потуже, чтобы кровь остановилась…

Андрей начинает сползать, у пацана не хватает силенок удержать его, тут на помощь приходит еще один мужчина, плотный, седой, уверенные движения. Я заканчиваю перевязку и оборачиваюсь к гоблинам:

– «Скорая»?

– Там все время занято… – неожиданно писклявым голосом говорит один. Второй, продолжая ожесточенно тыкать пальцем в кнопки, только пожимает плечами.

«А, черт!» Я беспомощно оглядываюсь по сторонам. Люди смотрят с сочувствием, со страхом, с интересом…

– Да больница же за углом, – негромко говорит пацан, он весь перепачкался в крови.

– Давайте его в машину, – командую я.

Действительно, больница в двух кварталах, быстрее самой доехать, чем «Скорую» ждать. Я прыгаю обратно в машину, гоблины помогают устроить Мельникова на переднем сиденье. Откидываю сиденье назад, пристегиваю Мельникова ремнем безопасности. Он стонет, но в сознание не приходит. Седой мужчина захлопывает дверцу, пацан замер рядом. Я кричу им «Спасибо!», и мой «жигуль» срывается с места. Машинальный взгляд на часы – девятнадцать ноль три. Прошло всего четыре минуты? Не может быть!

Я выжимаю из мотора все возможное, непрерывным гудением распугивая окружающих. Вот уже и больничные ворота видны, но тут я начинаю сознавать, что вокруг что-то происходит. Рядом воет сирена, меня пытается обогнать машина, из окна которой высовывается парень в милицейской форме, машет, чтобы я остановилась. Извини, друг, знаю, что нарушаю, но не до тебя сейчас, и я давлю на газ.

Парень что-то кричит, довольно злобно, в руке у него появляется пистолет. Прицеливается, хлопок… машину тряхнуло, в подножку, что ли, попал? Андрей снова застонал, я в отчаянии оглянулась на него. Милиционер снова поднял пистолет, по колесам бьет. Ни фига себе, предупредительный выстрел! И больница вот она, в двух шагах, а эти уроды доехать не дают!

…Я ударила по тормозам, снова оглянулась на Мельникова. От резкого торможения он немного сполз с сиденья, хорошо, что ремень тело удерживает. В бешенстве я распахнула дверцу и выскочила из машины. Милицейская машина тоже затормозила. Ко мне побежали трое. Впереди тот, который только что стрелял: маленький такой, хлипкий и пистолетом машет, а за ним двое в бронежилетах и масках.

– Вы что! – заорала я на них, но они словно не слышали.

В одну секунду двое, которые в масках, распластали меня по капоту, обыскали железными лапами и, встряхнув, как котенка, поставили перед коротышкой с пистолетом. Этим самым пистолетом он больно ткнул меня в ребро.

И тут на меня обрушилась такая лавина мата, что я, честно говоря, растерялась. Ну не привыкла я к такому обращению со стороны бывших коллег. Ладно, допустим, с этим конкретно я незнакома, и у него есть претензии ко мне по поводу моей манеры ездить… Но существуют же правила поведения во время задержания! Конечно, не такая уж я наивная, понимаю, что никто эти правила не соблюдает, только не до такой же степени! Да и мат у него какой-то бестолковый, абсолютно невыразительный. Выучил три слова, повторяет их с разными окончаниями и думает, что стал великим мастером по части матерщины. Никакой фантазии у человека. В школе точно двоечником был. Ему бы у Андрея пару уроков взять… О господи, Андрей! Я подняла руку, останавливая поток брани.

– Послушай, – я взглянула на погоны, – лейтенант. У меня в машине раненый оперативник, фамилия его Мельников. Его надо…

– Сам знаю, что у тебя! – перебил он. – Говори, зачем похитила работника милиции, куда хотела отвезти?

Вообще-то спросил он не совсем так. Это только суть вопроса, а говорил он гораздо длиннее и вульгарнее.Вообще не люблю, когда матерятся, да еще так бездарно. Я окончательно озверела – Андрей истекает кровью в моей машине, а этот идиот затеял какие-то дурацкие игры…

– В больницу, кретин! До ворот двести метров осталось, не видишь? – Я махнула рукой, и мальчики в бронежилетах, забеспокоившись, схватили меня за плечи. – Не сметь меня лапать! – рявкнула я так, что они сразу убрали руки. – Ты, суслик белобрысый, дашь его до врачей довезти или мне с боем прорываться?

– Сами довезем, – лейтенант буравил меня мрачным взглядом. – А ты прикуси язык, знаем мы таких шустрых. И за оскорбление тоже ответишь по всей строгости закона. В управление ее, – кивнул он бронежилетчикам. – Приеду, разберусь, кто такая.

Тренированные ребята подхватили меня с двух сторон, и не успела я взвизгнуть, как оказалась в милицейской машине. А этот белобрысый недомерок сел за руль моего «жигуленка» и поехал к больнице. Единственное, что меня утешило в этой ситуации, – это то, что ехал он быстро.

В управлении неразговорчивые ребята в масках сдали меня дежурному и исчезли. Дежурного я не знала. И, как назло, вообще никого знакомых.

Мне стало холодно. Я наконец заметила, что все еще босиком. Ну да, все так быстро происходило, когда мне было свои шпильки напяливать? А здесь пол, между прочим, ледяной, даром что лето на дворе. Пришлось забраться на лавку с ногами. Не сказать, что стало намного теплее. И дрожь не проходила: мое чудное «маленькое черное платье» – не самая лучшая одежда в этой ситуации, сейчас бы телогреечку…

Я посмотрела на пятна крови, заметные даже на черном. Как там Мельников? Узнать бы… Потом оглянулась по сторонам. Народу кругом полно шастает, так почему же никто из тех, кого я знаю, сюда не заглянет? Чаще надо было забегать к друзьям, укорила я себя. Теперь каждый день, как на дежурство, ходить сюда буду, пока со всеми не перезнакомлюсь! Больше часа прошло, ни одного знакомого лица не увидела. А, наконец-то!

В дежурку забежал Витя Самойлов из мельниковской группы, из старых товарищей, с ним мы успели даже поработать вместе.

– Привет, Таня, – махнул он мне. – Слыхала, Андрея ранили! – и повернулся к дежурному. – Иван Александрович, у тебя здесь должна быть бабенка, шалава какая-то, Мельникова с места нападения увезла. Ярославцев ее еле догнал. Где она? – Дежурный внимательно посмотрел на Витю и кивнул в мою сторону. Я, поджимая под себя босые ноги, постаралась принять гордый вид французской королевы в изгнании.

– Та-ак, – Самойлов, с копной пшеничных волос, голубыми глазками и носиком-пуговкой, внешне никак не производил впечатления человека, обремененного интеллектом, однако это было далеко не так. Соображал он очень неплохо. – Вот теперь понятно. Значит, это была ты. А Ярославцев, вместо того чтобы догонять стрелявших, кинулся за тобой. Догнал, значит, успешно произвел захват преступницы. Далеко до больницы было?

– Метров двести не успела доехать, – честно ответила я. – Только меня не он захватил, слишком он хлипкий для этого. Меня спецназ скрутил. Два таких амбала, что я и пискнуть не успела. Вить, как Мельников, что-нибудь уже известно?

– В операционной, – думая о своем, машинально ответил Самойлов. Потом словно очнулся, взглянул на меня. – А чего ты босиком?

– Кто бы мне дал обуться! – довольно злобно фыркнула я. – Туфли в машине, а я здесь!

– Ты что, в машине разуваешься? Японские церемонии?

– Господи, ну при чем здесь Япония! – застонала я. – Ты пробовал в туфельках на шпильках машиной управлять? Ногу на педаль поставить хотя бы?

– Не-а, не пробовал, – ухмыльнулся Витя. – Ладно, пошли. Добежишь до нашей комнаты, босоножка?

– А у меня есть выбор? – осведомилась я. – Или ты согласен отнести меня на руках?

– Нет уж, Иванова, тебя только возьми на руки, потом не стряхнешь… – Он расписался в журнале, который подсунул ему с интересом наблюдавший за нами дежурный, и двинулся к дверям. Я уже спрыгнула с лавки и последовала за ним. Но тут вспомнила о своем решении заводить новые знакомства в милиции. Остановилась, выдала самую обаятельную из своих улыбок:

– Всего хорошего, Иван Александрович. Было очень приятно с вами познакомиться.

Иван Александрович, голоса которого я так и не услышала, невозмутимо кивнул, и я, наконец, с достоинством покинула дежурку.

В комнате, куда мы с Самойловым пришли, было ненамного теплее, но не успела я устроиться на стуле, снова поджав под себя ноги, как Витя достал из шкафа и кинул мне пушистый серый свитер. Пока я, урча от удовольствия, натягивала на себя это теплое чудо, он открыл нижний ящик своего стола и вынул шерстяные носки.

– На, надень и сядь, наконец, по-человечески, а то, как ворона на ветке… того и гляди свалишься!

– Витя, ты что, добрым волшебником подрабатываешь? Откуда у тебя здесь эта прелесть? – умилилась я его заботливости. Свитер был немного длиннее моего многократно хваленого платьица, а носки, когда я их подтянула как следует, достали почти до колен. Еще продолжая дрожать, я уже почувствовала обволакивающее меня тепло.

– Теща связала, – пояснил Самойлов, с довольной улыбкой глядя на меня. Этот парень любил, когда людям вокруг было хорошо. – У них в деревне козы, вот она пух чешет и вяжет. Из козьего-то пуха все вон какое теплое. У меня уже четыре свитера, две кофты и носков без счета. Я и сюда принес, на всякий случай. Видишь – пригодились.

– Ага, для сирых и угнетенных. Вить, это ж просто мое счастье, что ты такой предусмотрительный. А то умерла бы я здесь мерзкой смертью.

– Это в каком смысле? – опешил Самойлов.

– В смысле замерзнутой, – объяснила я.

– Сроду ты, Таня, как скажешь, так хоть стой, хоть падай, – покачал он головой. – Люди так не говорят.

– Кому лучше знать про замерзнутую смерть, как не тому, кому холодно? – для убедительности я поплотнее закуталась в свитер и лязгнула зубами. – Ты со мной лучше не спорь!

– С тобой? Спорить? – Витя ужаснулся довольно искренне. – Да ни за что! Лучше пусть все будет по-твоему, хочешь – мерзкой смертью помирай, хочешь – замерзнутой.

– Фигушки, теперь выживу! Твоими стараниями, между прочим.

Закипел чайник, а я даже не заметила, когда Витя успел его включить. Мой спаситель кинул по пакетику чая в две большие кружки, подвинул одну мне, подсунул сахар.

– А теперь рассказывай все с начала. С самого начала, и подробно.

– Сначала… – Я осторожно грела ладони о горячие стенки кружки, не решаясь отхлебнуть, кипяток все-таки. – Если сначала, то родилась я в одна тысяча девятьсот… Ладно, ладно, не смотри так. Это у меня шутки дурацкие на нервной почве. Значит, так. Мельников позвонил мне сегодня днем, спросил, могу ли вечером пойти с ним в казино. Дословно: «У меня тут есть наводка, надо кое за кем присмотреть сегодня». Наверное, я ему была нужна для создания видимости солидности. Может, и еще на какую помощь рассчитывал, но ничего не сказал. Вообще никаких подробностей, никаких обсуждений. Просто велел приезжать к семи, сказал, что встретит на улице, у входа.

Я замолчала и сделала осторожный глоток. Все-таки чай еще очень горячий. А Витя вон уже половину выхлебал. Луженый желудок у парня, хлещет кипяток и даже не морщится.

– Ладно, это предыстория, – поторопил он меня. – Это я все и так в общих чертах знаю. Дальше давай.