©Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Жара накрыла Тарасов тяжелым ватным одеялом, и не было от нее спасения. Окруженный с трех сторон горами, город задыхался, лежа в котловине, от зноя, и все с надеждой смотрели на восток, на Волгу, откуда могла прийти долгожданная прохлада. Но ожидания были напрасны – полнейшее безветрие, даже листик на дереве не шелохнется. Днем столбик термометра взлетал вверх, постепенно приближаясь к сорока пяти градусам (в тени!), и ночь тоже не приносила облегчения – температура снижалась всего до тридцати трех, что совсем не радовало. Плавился асфальт, плавились мозги, и люди срывались друг на друга по малейшему поводу или даже без оного, а уж если серьезный повод все же был!..

Я, как и все, спасалась, как могла: заклеила стекла фольгой, занавесила простынями, но все без толку – раскалившаяся квартира никак не хотела остывать. По ночам я бросала диванные подушки на пол балкона и спала там, но надолго меня не хватило – комары, будь они неладны! Уму непостижимо, как они умудрились выжить в такой жаре, но жажда их точно мучила, потому что жрали они меня немилосердно, и мне пришлось сбежать обратно в квартиру. Попытка отсидеться на даче у подруги не увенчалась успехом, и тому были две причины: во-первых, она, будучи уже много лет замужем, опять начала меня усиленно сватать, что вполне объяснимо – не страдать же ей одной, пусть и другие помучаются! Но это я еще как-нибудь пережила бы, а вот во-вторых… Это были все те же комары! Только на берегу Волги они были куда более крупными, активными и злыми. Из-за жары мы все спали прямо в саду, и они особенно полюбили именно меня, а что я – слаще всех, что ли? Промучившись пару дней, я не выдержала и вернулась в город.

И вот я лежала на диване в позе морской звезды, а лопасти вентилятора гоняли по комнате раскаленный воздух, что приносило хотя бы моральное удовлетворение.

– Кретинка! Орясина! Идиотка! – тихонько костерила я себя сквозь зубы. – Ну, что тебе стоило, Таня Иванова, установить сплит-систему? И деньги были! И время! Так нет! Руки у тебя, дурищи, не дошли! Вот и мучайся теперь! Сейчас и цены взлетели на заоблачную высоту, и очередь на установку – на три недели вперед! Пока до тебя дело дойдет, уже прохладнее станет. Так что так тебе, Танька, и надо! Впредь умнее будешь!

И вдруг в этот процесс самобичевания ворвался наглый телефонный звонок, заставив меня вздрогнуть. Представив себе, что мне нужно будет, нарушив свое относительное блаженство, встать и подойти к столу, где был телефон, я решила его – то есть звонок – игнорировать, но он и не думал стихать, а надрывался, как ненормальный. Все равно не подойду, решила я. Звонок стационарного телефона смолк, но тут взбесился мой сотовый и залился громкой веселенькой мелодией – и как только я додумалась такую установить! Ну, пусть это даже клиент со своей проблемой так активно стремится со мной встретиться, но ведь нужно и совесть иметь! Если тебе ясно дали понять, что к разговору не расположены, так и отстань! Сотовый затих, и я с облегчением вздохнула. Нет, я не лентяйка, я люблю свою работу частного детектива и умею ее делать – иначе бы давно с голоду умерла, но не в такую же жару! Тем более что деньги еще были, и я вполне могла позволить себе некоторое время повалять дурака. И тут телефоны опять взорвались! Оба! Одновременно! Терпеть такое двойное издевательство я уже не могла и решила ответить соответственно! Вскочив с дивана, я схватила телефоны и заорала в оба сразу:

– Да-а-а!!!

Насладившись некоторой растерянностью собеседника, я совсем уже было собралась отключить телефоны, когда услышала смутно знакомый мужской голос с едва уловимым акцентом.

– Татьяна Александровна, у вас случилось что-то серьезное? – участливо спросил собеседник.

– У нас на всех одна беда, – буркнула я, усиленно соображая, кто это может быть. – Жара называется.

– Да-да! Мне говорили, что у вас довольно-таки тепло, – заметил он.

Тут до меня дошло! Это же был Лекоба, с которым я познакомилась девять… Да нет! Десять месяцев тому назад, когда была прошлым летом по делам в Абхазии. И говорить таким тоном с крестным отцом Сухуми, а может, и всей этой, пусть и небольшой, страны было с моей стороны величайшей наглостью.

– Извините, Андрей Павлович, – покаянным тоном сказала я. – Эта жара уже всех так достала, что просто жить не хочется.

– А-а-а! Узнали! – удовлетворенно хмыкнул он и притворно вздохнул: – Видно, не быть мне богатым, – а потом спросил: – Что же вы никуда не уехали от нее отдохнуть? Или дела не позволяют?

– Во всех до единого турагентствах города нет ни одной горящей путевки в более или менее приличную страну, – объяснила я.

– А насколько приличной страной кажется вам Абхазия? – поинтересовался Лекоба.

– Самой приличной из всех возможных! – польстила ему я.

– Ну, так приезжайте! – пригласил он. – Дом у меня, если вы не забыли, с кондиционерами, в саду бассейн имеется, да и море недалеко.

– Та-а-ак, – протянула я. – Значит, у вас что-то случилось и вам нужна моя помощь. Я права?

– По обоим пунктам, – подтвердил он, но вот только в его голосе не промелькнуло и тени озабоченности.

– И что же у вас произошло? – поинтересовалась я.

– Радость, Татьяна Александровна! – воскликнул он. – Большая радость! У меня…

– Подождите, я попробую угадать, – остановила я его, и тут меня осенило – мы с ним не виделись десять месяцев, а расстались после его свадьбы, значит!.. – Ия родила! – уверенно заявила я.

– Да! – весело рассмеялся он.

– И с кем же вас поздравить? С сыном? С дочкой? – спросила я, хотя и так была уверена, что с сыном, потому что у Лекобы было в первом браке пять дочерей, во втором – усыновленный внук Арчил, а вот своего, родного, сына – не было.

– А вот приедете и все сами узнаете, – принялся он интриговать меня.

– Примите мои поздравления, и Ию от меня поцелуйте. Я, конечно же, приеду, если достану билет – с этим сейчас очень сложно, но вот непонятно, какая помощь вам от меня нужна? – недоумевала я.

– А мы хотим, чтобы вы стали крестной матерью нашего ребенка, – объяснил Лекоба. – Ведь, если бы не вы, то ничего бы и не было. И внука своего я бы никогда не нашел, и на Ии не женился. А насчет билета не беспокойтесь, его мой брат достанет. У вас из Тарасова завтра утром есть рейс на Адлер, так что собирайте сумку. Времени хватит?

– На это – хватит, но ведь мне еще и подарок купить надо, – заметила я.

– Как сказала моя жена, вы сами для нас самый большой подарок, – рассмеялся он. – Так что не заморачивайтесь, как теперь принято говорить.

– Или я еду с подарком, или не еду совсем, – пригрозила я ему.

– Ну, тогда хоть не смущайте нас слишком дорогим подношением, – попросил Лекоба. – Мой брат завтра за вами заедет, чтобы отвезти в аэропорт. Ждем вас с большим нетерпением.

Отключив телефоны… Идиотка! Я даже не заметила, что говорила в оба сразу. Так вот, отключив телефоны, я застыла от счастья, и даже жара показалась мне не такой испепеляющей. На море поеду! Нырнуть бы поскорее поглубже в его прохладную воду, поваляться на берегу в тенечке под легким, пахнущим солью и йодом ветерком, поплескаться в бассейне… буду объедаться натуральными, а не выращенными черт-те где фруктами, а главное, спать лягу в комнате с кондиционером и начну нежиться от ощущения прохлады! Как хорошо, что на свете есть господин Лекоба!

Очнувшись от мечтаний, я бросилась в душ, чтобы поскорее собраться и отправиться за подарком, сумку-то я и вечером успею собрать. Но вот что купить своему крестнику? В таких вопросах я всегда была полным профаном. Или профанкой? Впрочем, это неважно! Путем длительных размышлений я пришла к выводу, что нужно купить серебряную ложечку – недаром ведь англичане говорят, что счастливый ребенок рождается с серебряной ложкой во рту. Покончив с этим, самым главным, вопросом, я призадумалась над другим – а как мне до магазинов добираться? На машине? Но она столько дней стояла на жаре, под нещадно палящим солнцем, что превратилась в настоящий крематорий, а я еще пожить хочу. Значит, пешком! Мелкими перебежками от дерева к дереву, от одной тени к другой, как вышедший на тропу войны индеец.

Я начала с ближайших к моему дому ювелирных магазинов, но ни в одном не нашла того, чего хотела: то ли жара на меня так действовала, то ли привередлива я стала без меры, но все казалось мне или грубым, или слишком простым, или чересчур вычурным, со множеством финтифлюшек, а ведь я для мальчика вещицу покупала. Наконец, я додумалась пройтись по антикварным магазинам, и в одном из них нашла именно то, что искала, – набор из трех серебряных ложек: столовой, десертной и чайной, в старом, уже потертом футляре. Это было дорого, но очень достойно! Прикинув, насколько глубоко мне придется залезть в копилку, я вздохнула и все равно решила купить этот набор – ничего, еще заработаю! Тем более что отдых на море, отправься я туда самостоятельно, а не в гости, обошелся бы мне еще дороже. Да и не хотелось ударить перед Лекобой и его семьей в грязь лицом.

Собирая вечером сумку, я вспоминала историю моего знакомства с этими людьми, когда я, как уже говорила, была прошлым летом по делам в Сухуми. Работать на чужой территории всегда сложно. Жила я тогда в доме Самшиевых, очень гостеприимных людей, которые изо всех сил старались мне помочь, да вот одного желания было мало, требовались еще и возможности. Тут-то мне на помощь и пришел Андрей Павлович Лекоба, причем сначала вынужденно, это уже потом мы подружились. И еще я познакомилась с Ией, очень милой и красивой женщиной с незаконнорожденным сыном Арчилом, которого она так назвала в память о своем погибшем, разбившемся на мотоцикле возлюбленном. Арчил же старший был, в свою очередь, внебрачным сыном Лекобы, но Андрей Павлович о своем внуке ничего не знал, хотя сына любил без памяти. Внебрачный ребенок у незамужней женщины был для семьи Ии страшным позором, и клевали ее все, кому не лень, одним словом, тяжко ей пришлось, пока в ее жизнь не вмешалась судьба в моем лице. Лекоба женился на Ии и усыновил внука, дав ему свою фамилию, а я была свидетельницей невесты на их свадьбе. И теперь вот у Лекобы родился свой собственный сын, и его счастью не было предела. Представляю себе, какой он праздник закатит!

Закончив с сумкой, я решила бросить гадальные кости, чтобы узнать, чего мне ждать от ближайшего будущего. Выпало 1 + 18 + 27, а это значило, что мне предстоит приятная поездка.

– Ну, это я и без вас знаю, – недовольно буркнула я.

Прохладнее не стало, но эта ночь показалась мне не такой жаркой, как все предыдущие, и неудивительно – ведь следующую мне предстояло провести уже в человеческих условиях.

Заехавший утром за мной брат Андрея Павловича, как я ни допытывалась, так и не раскололся. То есть факт рождения ребенка он признал, но вот о том, кто это, мальчик или девочка, молчал, как партизан на допросе в гестапо.

Все время полета я предавалась мечтам о том, как буду отдыхать. Мысли о том, что меня ждет Черное море, цветущие магнолии, пусть и галечный, но пляж… Хотя, если вдуматься, галечный даже лучше – галька от ветра не летит во все стороны, не забивается в волосы, не попадает в воду и еду, да и смывать ее с кожи не надо. Так вот, все эти рассуждения так грели мне душу, что я считала минуты до приземления.

В аэропорту Адлера меня встретил «Мерседес» Лекобы, и я, сев на заднее сиденье и открыв окно, наслаждалась бившим в лицо ветром. По дороге в Сухуми я с интересом глядела по сторонам, а посмотреть было на что – Абхазия возрождалась: ремонтировались дома и дороги, прибавилось отдыхающих, лица людей были оживленными, а взгляды открытыми и радостными, с воплями и визгом бегали друг за другом дети, что-то, активно жестикулируя, обсуждали женщины… Одним словом, в республику вернулась нормальная полноценная жизнь.

Ворота дома Лекобы гостеприимно распахнулись перед машиной, и встречать меня вышел сам хозяин. Андрей Павлович немного похудел и стал выглядеть моложе, а уж глаза его просто светились от счастья.

– С приездом, Татьяна Александровна, – радостно приветствовал он меня.

– Как же у вас здесь хорошо! Сад просто преобразился, все цветет, все прибрано! – вдохнув полной грудью, сказала я и, не удержавшись, заметила: – Вот что бывает, когда в доме появляется молодая и энергичная хозяйка. Разве вашей маме по силам было так работать?

– Вы думаете, это Ия все сделала? – рассмеялся он.

– А кто, если не она? – удивилась я.

– Да вы всмотритесь получше, – предложил Лекоба.

Я действительно стала приглядываться и только сейчас заметила, что в саду между деревьями мелькало множество женских фигур в черном.

– Андрей Павлович! Неужели это родственницы Ии? – невольно воскликнула я.

– Они самые, – кивнул он.

– И после того, как они над ней так издевались, она согласилась впустить их в дом?! – возмутилась я.

– Их бабушка умерла, – объяснил Лекоба. – Я, конечно, все оплатил, но… Поймите, Татьяна Александровна, эти женщины воспитаны так, что должны кому-то подчиняться, ими должен кто-то руководить. Они растерялись…

– Пришли к Ие просить прощенья… – ерническим тоном продолжила я.

– Нет, они пришли ко мне, – покачал головой он. – Но они ничего не умеют делать. Я предложил им эту работу, и они с радостью согласились. Жена, конечно, сначала протестовала…

– Еще бы! – воскликнула я. – Уж она-то с сыном от них натерпелась так, что мало не покажется!

– Но потом согласилась, – закончил он.

– Лютует? – тихонько спросила я его.

– Уже нет, но сначала… – Он даже вздохнул.

– А как Арчил к ним отнесся? – поинтересовалась я.

– Не простил, – жестко произнес Лекоба. – Причем не из-за себя, а из-за матери. В упор никого из них не видит. Я говорил ему, что нужно быть мягче к людям, а он только гневно глазами сверкает. Знаете, они у него такие же, как у его отца были… У моего Арчила.

– А где сейчас маленький Арчил? – спросила я, переводя разговор на другую тему.

– В бассейне, с репетитором занимается, – ответил он.

– Странное место, – недоуменно сказала я.

– Зато у них там все очень хорошо получается, – развел руками Андрей Павлович.

– И по какому предмету не успевает мальчик? – поинтересовалась я.

– По всем, – исчерпывающе ответил Лекоба. – Он весь этот год дома занимался.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что он вообще никогда в школу не ходил. Совсем! – гневно ответил он. – Вот и пришлось ему, сидя дома, за все годы нагонять. По математике, физике и всему такому к нему учителя из школы приходят, Софико с ним музыкой, литературой, историей и прочими гуманитарными предметами занимается, а Самвел – химией, биологией и так далее.

Лекоба с детства любил Софико, и она об этом знала, а когда выяснилось, что у ее мужа Самвела, врача по специальности, не может быть детей, она обратилась за помощью к Андрею Павловичу, и именно так появился на свет Арчил-старший.

– Они здесь в отпуске? – спросила я.

– Они сюда вернулись, – объяснил он. – Разве они могут вдали от внука жить?

Вдруг он схватил меня за руку и отвел под деревья.

– Вы что? – удивилась я.

– Смотрите! – хитро улыбаясь, сказал он и кивнул на дорожку.

Тут и я увидела – из-за дома в длинном шелковом халате до пят вышла Ия. Нет, она не вышла, она выплыла павой. Она шествовала! Она несла себя! Ее лицо дышало покоем, она была полна чувства собственного достоинства и даже властности. Ее красота еще больше расцвела, и она была чудо как хороша! После родов она, естественно, пополнела, но это ее совсем не портило, а придавало в глазах кавказских мужчин особую прелесть. Она медленно двигалась по дорожке, иногда останавливаясь возле какой-нибудь согнувшейся фигуры в черном, и, наверное, что-то говорила, отчего фигура сгибалась еще ниже. Одна из женщин попыталась было заговорить с ней, но Ия отвернулась – и тут… Тут она увидела меня. Все ее величие мигом улетучилось, и она, по-девчоночьи взвизгнув, бросилась ко мне.

– Сестра! Сестра приехала! – радостно кричала она, повиснув у меня на шее и чуть не оглушив своими криками. – Сестра! – вопила она, целуя меня.

Но постепенно она успокоилась, и хотя и продолжала держать меня за руку, но взгляд ее обратился на мужа, и кротостью он отнюдь не светился. Ия начала ему что-то выговаривать, сердито сверкая глазами, на что он ей что-то кратко ответил, и она, смутившись, побежала в дом.

– Королева гневаться изволит! – с любовью глядя ей вслед, сказал Андрей Павлович.

– Вы не предупредили ее о моем приезде? – догадалась я.

– Хотел сюрприз сделать, – подтвердил он.

– Удался он, ничего не скажешь, – рассмеялась я. – А отчего она убежала?

– Так я ей сказал, что в таком виде дорогих гостей не встречают, – объяснил он и, кивнув в сторону фигуры в черном, которая пыталась поговорить с Ией, заметил: – Между прочим, это моя теща.

– А вы говорили, что Ия не лютует, – покачала головой я.

– По сравнению с тем, что было, уже нет, – ответил он.

– Представляю себе, что было раньше, – вздохнула я. – А ведь мать могла бы помочь ей с малышом.

– Близко к нему не подпускает, – сказал Андрей Павлович. – Разрешила только один раз на него взглянуть, да и то только после того, как та ее чуть ли не на коленях умоляла. Сказала, как отрезала: «Мой сын Арчил был вам не нужен, я была вам не нужна, а теперь вы все мне не нужны!»

– Да уж! С характером у нее все в порядке! – заметила я.

– Не будь у нее характера, она не выжила бы тогда, а и себя, и ребенка порешила бы, – печально ответил Лекоба. – Страшно подумать, через что ей пришлось пройти! Знаете, как они к ней теперь обращаются? Госпожа! – подчеркнул он. – А Арчила зовут «маленький господин»! Кстати, она с сыном тоже не особо миндальничает. Он же учиться не привык, вот и ленился поначалу. Так она его за ухо ко мне в кабинет привела и очень серьезно спросила: «Ты хочешь опозорить своего отца? Если так, то ты мне больше не сын!» Ушла и дверью хлопнула.

– Проняло мальчишку? – спросила я.

– Еще как! – выразительно сказал Андрей Павлович. – Он до конца дня за мной ходил и все спрашивал: «Папа! Я, правда, тебя позорю?» Ну, я объяснил ему, что люблю его и хотел бы гордиться им, а остальное уж от него зависит. После этого никаких вопросов с учебой больше не возникало.

– Между прочим, Андрей Павлович, вы так и не сказали мне, кто у вас родился, – напомнила я. – Я-то уже поняла, но все равно хотелось бы услышать.

– И что же вы поняли, Татьяна Александровна? – усмехнулся он.

– То, что у вас сын родился, – ответила я.

– Вот и ошиблись! – он хитро поглядел на меня.

– Что? Девочка? – растерялась я.