– Не ругаться, сколько я говорил! – раздался голос темноволосого с сильным кавказским акцентом. Сам он в разгрузке не участвовал. Вместе с человеком, вышедшим из машины, он отошел в сторону – причем как раз в мою, так что я могла слышать каждое слово.

– Ну как дела, как бизнес? – спросил кавказец.

– Продажа как обычно, но проблемы возникли, – ответил его собеседник. Он стоял ко мне спиной, лица я не видела. Одет он был в китель наподобие военного.

– Какие у нашей фирмы могут быть проблемы?

– Налоговик наш что-то не по делу оборзел, лицензии опять требует. Выступал тут по радио: «Я, – говорит, – прикрою все лавочки, не платящие налоги».

– Может, ему мало? Надо больше давать.

– В том и дело, что он брать перестал.

– Перекупили, значит.

– Наверно. А еще вчера двоих наших ребят замочили.

– Как это?

– На Волге под лед затолкали. А какой-то рыбак видел, пошел в отделение и рассказал. Сначала их заставили прорубь долбить, а потом в нее же и затолкали.

– Вот гады! – Лицо кавказца исказилось. – Это Спиридона дело, я знаю! Разрешил бы мне Турок, я бы этого Спиридона своими руками… Взял парочку надежных ребят и достал бы его где угодно. От меня же не спрячешься – ты меня знаешь!

– Да уж… – согласился его собеседник. – Только Турок воевать не хочет. Приказал сидеть тихо. Не время, говорит.

– Политика… – с презрением протянул кавказец. – Я тебе так скажу: этот Спиридон и Хозяина убил. Аллах свидетель – его это дело.

– Вряд ли, – покачал головой второй собеседник. – Спиридон сошка мелкая. Хозяин ему не ровня. Тут о-очень крупные люди замешаны.

– Может, ваши? – спросил кавказец.

– Может, и наши, – неожиданно легко согласился второй.

Признаться, я ничего не поняла в последних двух репликах. Чьи «ваши»? Ладно, слушаем дальше.

– Ты закрутки привез? – спросил кавказец.

– Закрутки, этикеток двадцать тысяч, тару – все, как заказывали.

– Давай накладную. Так…

Тем временем работяги кончили разгружать и начался обратный процесс: со склада стали выносить ящики с бутылками. Судя по тому, как кряхтели носившие, на этот раз тара была не пустая – с содержимым.

– На тебе накладную, – сказал кавказец. – Двадцать ящиков «Столичной», десять «Абсолюта», десять «Смирнова».

– Ну счастливо! – попрощался приезжий. Он повернулся, чтобы сесть в машину, и теперь я могла хорошо разглядеть его китель. На плечах приезжего я с изумлением увидела… милицейские погоны! Передо мной стоял капитан милиции. Так вот кто были «ваши»!

Капитан сел в машину, ворота открылись, и… и тут началось нечто такое, чего не ожидали ни я, ни обитатели дома на улице Маркса.

Во двор вбежали три человека с автоматами. Они тут же открыли огонь. Первым упал охранник, оставшийся возле склада. Второй, открывавший ворота, успел сделать несколько выстрелов, но тоже был убит – видимо, его противники оказались более меткими. Капитан выскочил из кабины и, скрываясь за колесом, начал отстреливаться. Он ранил одного из нападавших, но другой пригнулся к асфальту и послал очередь под машину. Капитан закричал и рухнул на асфальт. Третий нападавший уже собирался добить его, но тут в дело вступил кавказец. В самом начале перестрелки он исчез. Видимо, он бегал в дом за оружием. Появившись на крыльце, он сразу начал стрелять. И отнюдь не мимо. Рухнул нападавший, который собирался добить капитана. Другой выпустил в кавказца очередь, но тот кубарем скатился с крыльца и, продолжая непрерывно двигаться, стрелял. Он вынудил второго автоматчика укрыться за машиной, а затем неожиданно легко вскочил на нее и расстрелял своего противника сверху.

Тут я заметила, что один из нападавших, которого в самом начале ранил капитан, поднял автомат. Я чуть не закричала, чтобы предупредить кавказца (почему-то, сама не знаю почему, мои симпатии в этой схватке были на его стороне), но меня опередил капитан. Он поднял пистолет и выстрелил, его враг рухнул. Весь бой продолжался минуты две, не больше.

Когда выстрелы стихли, стало слышно бульканье. По двору разнесся характерный спиртовой запах – это вытекала из разбитых бутылок водка. Кавказец выгнал из склада прятавшихся там работяг, заставил их вынести из дома одеяло и уложить на него капитана. Быстрыми уверенными движениями кавказец разорвал китель раненого и перевязал его. Из кабины грузовика извлекли труп убитого водителя.

Тут на улице замелькал свет приближавшейся машины. Кавказец взял в руки автомат, работяги бросились в укрытие. Во двор въехала милицейская машина. Я ожидала, что прибывшие кинутся разоружать стоявшего с «калашниковым» в руках кавказца, но ничего подобного не произошло. Выскочивший из «уазика» сержант подбежал к хозяину дома и тревожным голосом спросил:

– Что? Напали? Есть жертвы? Вас задело?

– Меня нет. Капитана сильно ранили. «Скорую» вызвали?

– Сейчас приедет. А кто эти ребята?

– Будем разбираться. Обыщите-ка их.

Сержант кинулся выполнять приказ. Он обшарил карманы лежавших.

– Ничего нет. Только сигареты у одного, а у другого жвачка.

– Не дожевал, – криво усмехнулся кавказец. – Ладно, несите их на ледник. Привезу знающих людей, узнаем, кто такие. А машину их вы не видели?

– На улице вроде нет.

– Станут они прямо у ворот оставлять! На соседних посмотрите!

При этих словах у меня екнуло сердце: Илья! Я стала осторожно отступать вдоль стен назад к забору. Однако, как видно, я делала это недостаточно осторожно – хозяин дома насторожился.

– Постой! – окликнул он сержанта. – Здесь еще посмотреть надо.

На мое счастье, он неверно определил направление, с которого раздался шорох, и двинулся в другую сторону. Мне хватило этих нескольких секунд, чтобы, уцепившись за веревку, вскарабкаться на стену.

Я уже перебралась на свою лесенку, когда снизу послышался крик:

– Стой, гад! Стой, все равно достану! – Пуля ударила в стену, которую я только что преодолела. В этих условиях думать о снаряжении не приходилось, я бросила и веревку, и лесенку. Ходу, ходу!

Я выскочила на улицу и помчалась налево – туда, где должен был стоять Илья. На перекрестке машины не было!

Неужели он, услышав выстрелы, сбежал? Вообще-то он, конечно, мужик очень осторожный и в серьезном деле я его еще не проверяла, но чтобы так сразу струсить! Я глянула направо, налево… Вон! Вон они – рубиновые огоньки «Москвича»! На следующем перекрестке! Я помчалась еще быстрее. Илья распахнул дверцу, я плюхнулась на сиденье, и он тут же рванул с места.

– Ты почему здесь? Почему не стоял, где я сказала? – набросилась я на Илью.

– Там грязно очень, – оправдывался он. – Я бы с места не стронулся. Это в тебя стреляли? Ты не ранена?

Меня тронула эта забота.

– Стреляли в меня тоже, но не только, потом расскажу. Ты скажи лучше, куда мы едем?

– Как куда? – удивился он. – На шоссе – и домой.

– Не надо нам на шоссе, – покачала я головой. – Туда нельзя. Они нас в два счета догонят. Или, еще лучше, перехватят на КП ГАИ.

– Как это? – не понял он.

– Потом объясню. Давай искать укрытие.

Говоря это, я всматривалась в домишки, мимо которых мы проезжали. Укрытие требовалось найти здесь, в частном секторе, – скоро начнутся пятиэтажки, и спрятаться там будет труднее.

Вот, нашла! То, что надо: покосившийся домик, а главное – ворота нараспашку.

– Заезжай! – скомандовала я Илье.

– Куда? – не понял он. – Сюда? Зачем?

– Сколько вопросов и ни одного дельного! – возмутилась я. – Потом все объясню, я же сказала. Давай заезжай, если жить хочешь.

Жить мой напарник, видимо, хотел, потому что послушно повернул руль, и «Москвич» медленно вкатился во двор. Я тут же бросилась закрывать ворота, однако это оказалось не так-то просто – их не закрывали, должно быть, со времени визита в город войска Емельяна Пугачева. Илья бросился мне помогать. Нет, что ни говори, а иногда мужчины все же бывают полезны: одна створка ворот наконец закрылась. Вторую мы тоже кое-как притворили, после чего укрылись за машиной.

Ждать пришлось недолго. Улица озарилась светом фар, и мимо нас проехал знакомый мне «уазик».

– Так это ж милиция! – воскликнул Илья, разглядев надпись на борту машины. – Может, расскажем? Чего мы прячемся?

– Сиди тихо! – приказала я. – Тут милиции-то и приходится бояться больше всего.

Надо отдать ему должное – соображал он быстро.

– Вот оно что… – протянул мой напарник. – Дело-то еще круче, чем я думал…

– Ну что, переберемся в машину? – предложила я. – Посидим, подождем немного – часика этак три, – а потом потихоньку и поедем.

Однако судьба распорядилась иначе. Дверь домика отворилась, и на пороге появился дед – хозяин этой фазенды.

– Гляжу – вроде машина приехала, – заявил он в темноту. – Никак гости с деревни. Николай, ты, что ли?

Я поспешила вступить в беседу первой.

– Нет, дедушка, мы из города, задержались тут, ночью ехать боимся, хотим до утра здесь постоять. Можно?

Дед поскреб в затылке:

– Отчего же нельзя? Ночуйте, коли надо. Только зачем в машине? Идите в дом, постелим. Чай найдем место.

Мы с Ильей дружно пожали плечами, но делать ничего не оставалось.

В тесной хате с низкими потолками нас встретила хозяйка, которую наш визит, похоже, поднял с печи. Она уже накрывала на стол, появились маринованные грибочки, огурчики, а затем и непременный атрибут – бутылка с белой головкой. Илья с сомнением поглядел на бутылку и промямлил что-то насчет того, что ему утром ехать, вести машину…

– А ты не сомневайся! – заверил его хозяин. – Водка наша, тутошняя. Тут на Чистопрудной – Маркса по-новому – свою водку делают. У Магомеда водка настоящая, не то что в магазине. И крепость есть, и голова болеть не будет – без обмана.