* * *

Весна в этом году поздняя и точно с дуринкой. Я на нее даже обиделась. Ну посудите сами! Я готовилась к ней как последняя дура. Загорела в солярии, словно побывала на коралловом побережье. Сшила три костюма: с регланом, со вшивным рукавом и последний, темно-бордовый, классический. Три пары туфель ласкали мой взор, разумеется, когда он натыкался на них… Но вот мой час настал! Пока первые девчонки только примеривались позагорать на травке у моста через Волгу, я уже дефилировала по проспекту и приятно чувствовала спиной липкие мужские взгляды. Решилась даже сменить масть – стала пепельной шатенкой. Что еще нужно для приятного мироощущения?!

Одно только отравляло жизнь: меня нервировало, что давно молчит телефон и вот уже недели две, как я никому не нужна. То ли возможных клиентов подкосил весенний авитаминоз, то ли люди стали вести себя хорошо. Все и сразу.

Сегодня, подводя перед зеркалом левый глаз, я размышляла об этом и пришла к выводу, что дело все-таки в авитаминозе…

Потом заглянула в себя поглубже и тяжело вздохнула. На дворе весна, а у меня никаких мыслей о сексе, значит, и у меня тоже авитаминоз.

Я оглянулась по сторонам в поисках чего-нибудь подкрепляющего психику. Гадать на костях не хотелось. Честно говоря, стало страшновато: а вдруг подтвердят?! (Я имею в виду авитаминоз.)

Подобрала с пола купленную вчера газетку «Обыватель». Она и оказала мне поддержку в виде гороскопов местной знаменитости Дениса Львова. Тщательно изучив его изыски, я выяснила, что сулит май Стрельцам. А значит – и мне.

Предсказания обнаружились самые интересные: масса приключений и увлечений! И, самое главное, платье нужного цвета у меня уже есть. А то этот Львов утверждает, что без бордо Стрельцам придется тяжко. Есть бордо! И туфли есть в тон платью.

Но пока ничто не говорило о благотворном воздействии моего знака Зодиака. Уже с утра в моей жизни начало накапливаться самое обыкновенное свинство. Завтрак подгорел, нужная помада отыскалась тогда, когда я вообще передумала выходить на улицу. Потом заморосил противный дождик. Пришлось таращиться в телевизор и листать книжки. Но сегодня меня раздражала даже любимая Агата Кристи. День угасал бессмысленно. Когда же я под вечер все-таки решила выглянуть на свет божий, меня через квартал от моего дома облаяли. Сначала какой-то бородатый шницельшнауцер, а потом его усатая хозяйка. Жизнь рушилась на глазах. Но я решила не поддаваться невезухе и продолжала прогулку. Шла просто так, куда глаза глядят. Кому вреден легкий моциончик перед сном?

Ноги в новых туфлях сами привели меня к парку Победы: захотелось полюбоваться на оживающие деревья и вдохнуть весенние запахи, чтобы воспрянуть душой. Народу было немного, гулять никто не мешал, тишина и одиночество хорошо излечивали от меланхолии.

Незаметно стало темнеть, пора было возвращаться. Я надумала спуститься к Волге через посадки. Черт дернул меня свернуть сюда! Ведь знала, что место это не из приятных: наши не очень испорченные цивилизацией граждане частенько расслабляются там после напряженных будней. Пока еще был не сезон – кое-где чернела и хлюпала грязь. Расслабляться в грязи – это, конечно, на любителя…

Четверть часа я неторопливо брела по извилистой кочковатой дорожке и совсем было примирилась с действительностью – птички поют, и солнышко в последнем дневном припадке засияло по-летнему, как вдруг услышала сердитое рычание, и впереди показался белый «Опель-Кадет». Подскакивая на колдобинах, он несся прямо на меня. Смешно сказать, но пришлось уступить ему лыжню: невидимое за тонированными стеклами содержимое «Опеля» куда-то очень спешило. Промчавшись мимо, «Опель» задним правым колесом ткнулся в ямку, наполненную мутной жижей. Я глупо взвизгнула и запоздало шарахнулась прочь.

«Опель-Кадет» показал мне свою несвежую белую задницу с наклейкой в виде черного сердца и попер дальше, не останавливаясь. Остановилась я, вытаращившись на свой костюмчик. Да и на туфли тоже.

Я была так потрясена происшедшим, что молча и довольно безуспешно принялась избавляться от последствий встречи, думая вовсе не о машине. И не о грязи, придавшей мне легкий маскировочный камуфляж. Ерунда все это.

Мне стало дико любопытно посмотреть на то, что сидело в «Опеле». Потому что Оно посчитало меня недостаточно привлекательной для того, чтобы хотя бы притормозить. Не говоря уже о том, чтобы предложить подвезти. Машина скрылась, догнать ее возможности не представлялось. Но того, что я уже знала о ней, было достаточно, чтобы выяснить и все остальное.

«Опель», белый «Опель-Кадет», номер 236, хозяин – отпетый хам. Для профессионала информация исчерпывающая. Если до завтра я не забуду о нем, то кое-куда позвоню и буду знать про него все.

Однако случившееся подарило мне еще одну ценную мысль. Я подумала, что больше не стоит искать приключений. Получив такую кучу предостережений от высших сил, наверное, пора сматываться домой. Как бы не случилось чего и похуже!

Мысль оказалась перспективной. Но лучше бы я до нее додумалась чуть пораньше. Потому что последующая находка показала мне, что, пожалуй, я зря упрямилась. День-то оказался на самом деле не очень приспособленным для прогулок.

Решив завершить программу променада, я свернула с этой злополучной дороги и почти вприпрыжку направилась в сторону своего дома. Узенькая тропиночка вилась под ногами, облегчая спуск с крутой горы.

Пройдя шагов десять, я поняла, что зря сетовала на судьбу и жаловалась на скуку…

На маленьком пятачке среди кустов, слева от тропинки, лежала женщина. Самой простой внешности, лет пятидесяти, в легком бежевом плаще. Плащ распахнут на груди, видна серая блузка. На блузке слева – большое темно-красное пятно. Чуть ниже – еще одно. Оттуда торчит длинная костяная рукоятка ножа.

Забыв о каблуках и юбке, я прыжком прорвалась сквозь кусты и приблизилась к женщине. Наклонилась и приложила запястье к ее шее – пульса нет. Но, судя по всему, смерть наступила совсем недавно. Вспомнив о редких чудесах реанимации, я выпрямилась и огляделась: ниже по спуску кривыми улочками вползал в город район частного сектора.

Вот туда я и ломанулась, напрямик через все препятствия.

Твою мать! Докричаться, особенно когда что-то срочно нужно, до наших людей невозможно. Два телефона-автомата оказались сломаны – один без трубки, другой без мембраны, – я не заметила этой подлости, и он укусил меня проводами прямо в ухо. Наконец я дозвонилась из школы, наорав на медлительного сторожа. Милиция примчалась почти сразу же – очевидно, машина ППС моталась где-то рядом. Хмурому сержанту мешала нахамить мне наша с ним очевидная разнополость – слишком уж я раскомандовалась и старалась их расшевелить.

– Не ваше дело, девушка! – угрюмо бубнил он мне, продолжая беззвучно шевелить губами после этой немудреной фразы.

Однако ребята действовали быстро и четко: вызвали «Скорую» и, пока она добиралась до нас, успели составить протокол, а также попросили меня подышать в трубочку. Я была неприятно удивлена, но подышала.

Потом я была ангажирована, и меня покатали на казенном автотранспорте. В отделении весь вечер я чувствовала себя очень популярной. Методичный лейтенант задавал кучу разных интересных вопросов. Усатый капитан повторил некоторые из них, но в другом порядке, а потом стал задавать свои. Затем они долго совещались с кем-то по телефону и опять беседовали со мной. Причем всем им было очень смешно слышать о том, что в некотором роде мы коллеги. Каждый из этих наших родных копов, произнося слова «частный детектив», почему-то начинал пялиться на мои ноги и задницу. Не знаю, чем они раскрывают преступления, но я-то уж точно – головой.

Короче говоря, целая куча народа целый вечер старалась меня развеселить. Я устала курить и начала откровенно зевать. Видимо, по причине несерьезного ко мне отношения я совершенно позабыла про белый «Опель». Такое со мной случается, но очень редко.

Уже совсем стемнело, уснули даже бродячие кошки, когда меня довезли до дому на подпрыгивающем «уазике». Кокетничающий сержант предложил провести меня по темной лестнице до квартиры, но, напоровшись на мой мрачный взгляд, предпочел заткнуться и заторопился на службу.

Дошла я до своей двери без посторонней помощи. Войдя в квартиру, левую туфлю запустила направо, правую – налево. Это немного успокоило. Пиджак аккуратно повесила на плечики: он пострадал от сегодняшнего дня меньше всех. А с юбкой я не церемонилась – она приземлилась где-то на кухне.

Произведя эти пасы, я достойной походкой направилась в ванную. Оттуда, ну совершенно без сюрпризов, очень аккуратно добралась до своей постели и рухнула в нее. На этом, слава богу, непутевый день закончился.

* * *

Проснулась я так же замечательно, как в прошлые дни: никто меня не будил, никуда я не спешила. Плюсы есть в любых ситуациях. Очень не торопясь, выползла из-под одеяла и начала делать легонькую зарядку. Никакого экстремизма в движениях – я не на работе!

Мое одинокое девичье ложе медленно остывало за моею спиной. Между прочим, грустное зрелище…

Неторопливое течение дня закончилось после второго ленча и третьей сложной примерки перед зеркалом.

Зазвонил телефон.

Я так давно не слышала его голоса, что почти обрадовалась, но, взяв трубку, подумала, что, пожалуй, для человека весьма неестественно состояние, когда ему приходится работать. Потому что мне работать сейчас не хотелось – начиналась четвертая примерка.

– Да?! – нетерпеливо спросила я у трубки.

– Здравствуйте, мне нужна Татьяна Александровна! – достаточно твердо заказал меня незнакомый женский голос, и я не решилась отказываться.

– Слушаю вас, здравствуйте!

– Меня зовут Белла Александровна Хмельницкая. Я бы очень хотела с вами побеседовать, – заявила на другой стороне трубки невидимая мадам и чинно добавила: – Мне о вас рассказывал Георгий Цеперухо.

Жорик был моим старинным знакомым и давним воздыхателем. Он являлся одним из косметических баронов города, и в свое время я весьма удачно выполнила парочку его заданий.

– Что ж, Белла Александровна, – солидно отозвалась я, – возможно, сегодня вечером я смогла бы найти время для разговора.

– Я до семи часов буду у себя на работе в салоне «Белла». – Чуть помолчав и не дождавшись каких-либо вопросов, мадам заключила: – Значит, я буду вас ждать?

– Разумеется, Белла Александровна, – церемонно ответила я, и мы попрощались.

Я посмотрела на трубку, покачала ее в руке и подумала, что скорее всего работа предстоит неординарная. Потому что голос у мадам был чересчур целеустремленным. Раскаивающиеся убийцы или обманутые жены разговаривают с другими интонациями.

Ну, что ж, появится хоть какое-то развлечение.

* * *

Салон «Белла» располагался на первом этаже старого купеческого дома, сразу же за углом от нашего проспекта. После забегаловки «Бистро» налево. Местечко тихое и приятное. Я частенько заходила сюда за разными косметическими мелочами. Здесь было все. Или почти все.

Постояв через дорогу напротив салона, я вспомнила предупреждение костей, которое выпросила у них перед выходом из дому:

16+6+36

«Вы столкнетесь со злом, пытаясь защитить других от бесчестия».

Пластиковые окна и двери салона смотрелись довольно мирно. Товары, выставленные в витрине, тоже не излучали каких-нибудь угрожающих флюидов.

Я пожала плечами и, перейдя дорогу, вошла в салон. Бросив рассеянный взгляд на прилавки, подошла к ближайшему продавцу и спросила, как мне увидеть Беллу Александровну.

Девочка, к которой я обратилась, посмотрела на меня оценивающе и, чуть помедлив, махнула рукой в глубь зала.

Там меня приняла другая продавщица и провела узким коридором позади торгового зала до кабинета директора. Пока она предупреждала свое руководство о моем приходе, я достала из пачки новую сигарету – за прошедшие бездельные дни я и обленилась и закурилась.

Девушка вышла из кабинета и оставила дверь открытой:

– Проходите, пожалуйста!

Белла Александровна – крупная женщина лет пятидесяти, крашеная брюнетка, – сдвинув очки на лоб, сидела перед компьютером. Кабинет был крошечным – окно за спиной хозяйки занимало всю стену. Подняв на меня глаза, она кивнула на стоящий перед нею стул:

– Одну минуточку, пожалуйста!

Я прошла и села, закинув ногу на ногу.

Кабинетик был приятным: белые стены, серая мебель. Прямо передо мною на стене висел неплохой масляный пейзаж в лепной раме. Закат, река, камыши. Отведя уставшие глаза от экрана компьютера, скорее всего неплохо помечтать обо всем этом.

Белла Александровна быстро закончила щелкать на клавиатуре, поставила заставку и обратилась ко мне:

– Слушаю вас.

Я села поудобней и улыбнулась:

– Вы знаете, наверное, это мне придется вас послушать. – У нее удивленно взлетели брови. – Моя фамилия Иванова. Татьяна Иванова, частный детектив.

Белла Александровна указательным пальцем вернула очки на место и пристально посмотрела на меня. Я почему-то сразу подумала, что, наверное, у нее есть неженатый сын. Что-то в ее взгляде было от потенциальной свекрови, которая ожидает, что ее вот-вот обрадуют приятным известием, но еще не догадывается, кто же избранница.

Я не ответила на эту игру в гляделки и прикурила: что делать, мне всегда хочется немного похамить в ответ на подобные приемы.

Хозяйка кабинета не стала затягивать паузу. Когда я подняла глаза, она сидела, откинувшись в своем кресле, опять с очками на лбу и улыбалась.

– Извините меня за такую реакцию, – сказала она. – Хотя Георгий и говорил мне, что вы девушка привлекательная, я все-таки ожидала, что частный детектив отличается более суровой внешностью.

– Я умею строить страшные рожи, – сразу же заявила я о своих способностях, – но подумала, что сегодня мое умение не понадобится.

Мы обе улыбнулись друг другу, и Белла Александровна пододвинула мне пепельницу.

– Я вообще-то сама не курю, но держу это для гостей, – произнесла хозяйка кабинета. – Татьяна Александровна, у меня к вам важный разговор.

– Я это уже поняла. Называйте меня просто Татьяной.

– Хорошо. – Белла Александровна чуть помедлила и продолжила: – Вчера была убита Мария Захаровна Шляпина. Я узнала об этом от… – она на секунду отвела глаза в сторону, – от моего знакомого из РОВД. Вы первой обнаружили… ее. Там, около парка.

– Верно, – согласилась я, – все подробности вам мог сообщить ваш знакомый. Мне нечего добавить к тому, что уже известно.

– А мне и не нужны подробности, – слегка поморщилась она и забарабанила пальцами по столу.

Я пока понимала только то, что мадам находится в затруднении и не знает, с чего начать разговор. Я вздохнула и решила помочь ей:

– Ваше обращение ко мне связано с этим убийством?

– В общем, да, – согласилась Белла Александровна, – но я бы, наверное, не хотела, чтобы вы взялись за его расследование. Это мне ни к чему. Но сам факт убийства заставил меня принять некое решение.

– Наказанием преступников не занимаюсь, – обозначила я границу своей деятельности.

– Нет, нет, что вы! – Она даже помотала рукой, показывая отрицательное отношение к подобным делам. – Мне просто нужно убедиться, не занимается ли некто, возможно имеющий отношение к этому убийству, мошенничеством.

– Белла Александровна, – произнесла я медленно и со значением, – может, будет лучше, если вы начнете сначала? А то возникает впечатление, что вы хотите, чтобы такие доказательства обязательно нашлись. Но вам же нужно не это?

– Вы намекаете… Нет! Доказательства должны быть истинными! Мне не надо фальшивок!

– Этим тоже не занимаюсь.

Белла Александровна сняла наконец очки, взяв их обеими руками за дужки, и начала вводить меня в курс дела:

– Я живу в девятиэтажном доме. С сыном и дочерью…

«Ага! Сын у тебя все-таки есть!» – порадовалась я своей наблюдательности.

– У дочери в жизни случилась трагедия: погиб муж. Она осталась с малышкой. Погиб глупо. Но разговор не об этом. В нашем доме живет Элеонора Петровна Хаврина. Вы, конечно, слышали о ней?

Что-то шевельнулось в моей памяти в ответ на это имя, но сразу вспомнить я не смогла, поэтому покачала головой:

– Нет.

– Как же – фея! – Белла Александровна удивленно взглянула на меня.

Я недоуменно посмотрела на нее. И, наверное, скорее от нежелания предстать некомпетентной перед возможной клиенткой, чем действительно оттого, что это имя для меня что-то значило, я задумчиво протянула:

– Фея! Ну, да…

– Это соседство, сами понимаете, достаточно хлопотливо. Постоянно что-то происходит. Сверхъестественное.

Последнее слово Белла Александровна произнесла с достаточно жесткой интонацией, и я сразу же подумала о ее горячих чувствах к этой фее.

– Маша стала ходить к ней на вечера. Я понимаю: девочка пережила ужас, но эта… фея, она же взрослый человек! Я несколько раз говорила с нею на эту тему, а она все вещала мне про духовное развитие. То ли издевалась, то ли… даже не знаю! Я поставила себе цель оторвать Машу от этой компании. Она совершенно изменилась. Все время говорит о сеансах, на которых общается с Гришей. Со своим покойным мужем. Постоянная восторженность. Озлобление, если не дай бог плохо скажешь про… фею!

Белла Александровна перед словом «фея» делала малюсенькую паузу, дающую возможность понять, что она бронирует ее для соответствующего эпитета. И только воспитанность не позволяет ей произносить этот определяющий термин вслух.

– Когда дочь дома, она или несет взахлеб какую-то чушь про магию, или ругается на эту тему с Леней.

– А Леня…