Глава 3

Начинать расследование с вопроса гадальным двенадцатигранникам стало моей доброй традицией. Выдвинув ящик тумбочки, я потянулась за малиновым мешочком, в котором лежали косточки, но тут в комнате зазвонил телефон. Я не глядя схватила мешок и метнулась к аппарату. Косточки вывалились на пол прежде, чем я успела задать им хорошо продуманный вопрос.

– Алло! – сказала я с раздражением.

– Тань, привет! – грустно проговорила моя подруга Ленка-француженка. – Что делаешь?

– Как что? Работаю.

– А у меня отпуск. Уже неделя прошла, а я все дома сижу и не знаю, чем себя занять. Как подумаю, что еще без малого два месяца впереди, так выть хочется. Тань, может, ты зайдешь ко мне в гости, поболтаем, кофейку попьем с коньячком?

– Нет, Леночка, не могу. Я за новое дело взялась, причем без всякого перерыва. Вчера с одним разделалась, а сегодня другое навалилось.

– Вечно у тебя так, – заметила Ленка.

– Как так?

– Финишная черта является стартовой для нового забега. Не боишься повторить печальную участь загнанных лошадей?

– Боюсь, но все равно бегу. Лена, думаю, что после этого расследования будет перерывчик, тогда сразу к тебе в гости нагряну. А ты, подруга, не скучай! Знаешь, а ты возьми путевочку на турбазу!

– На какие шиши? Я на отпускные долг по квартплате погасила, хотела вчера новый любовный романчик купить, но он так дорого стоил. – Ленка начала изливать на меня свои извечные проблемы, но я не стала ее долго слушать, а сказала, что опаздываю на встречу с клиенткой.

Положив трубку, я наклонилась над косточками и посмотрела на выпавшую комбинацию чисел: 4+20+25. Это сочетание трактовалось так: «В принципе нет ничего невозможного для человека с интеллектом». Пару секунд назад я спрашивала себя о том, могла ли Маша в своем первом журналистском расследовании докопаться до истины и спровоцировать преступление. Наверное, косточки ответили мне именно на этот вопрос. В наличии интеллекта у Барановой-младшей сомневаться не приходилось, все-таки она окончила не какое-нибудь ПТУ, а факультет журналистики университета. Что касается ее детективных способностей, то мне о них пока ничего не было известно. Однако все с чего-то начинают… Маша, кажется, взяла старт с паленой водки.

Я вдруг вспомнила, что редактор дал Барановой несколько тем, но она почему-то начала с подпольного изготовления спиртных напитков. Интересно, богатый ли у нее был выбор или алкогольная тема оказалась самой вкусной? Да и в какой газетке Мария собиралась печататься? Стоп! Машуля говорила, что на криминальные темы писал некий Гена, пока не получил чем-то тяжелым по головушке и не угодил на больничную койку с черепно-мозговой травмой. В принципе я знала всех журналистов, которые вещали о тарасовских преступлениях, но ни одного Геннадия среди них не было. Точнее, был один, но несколько месяцев назад он перебрался в столицу. Или я о ком-то забыла?

Сделав ревизию во всех шкафах и на всех полках, я насобирала добрый килограммчик макулатуры. Бегло просмотрев газеты, завалявшиеся у меня дома, я пришла к выводу, что пресса полезна уже тем, что учит не доверять журналистам. Особенно это касалось криминальной хроники. Вот взять, к примеру, репортаж о недавнем дорожно-транспортном происшествии на улице Чапаева… Ни одного слова правды…

«Таня, успокойся, это совсем не касается твоего сегодняшнего расследования».

Выкурив сигаретку, я стала просматривать газеты дальше, и мой взгляд наткнулся на подпись под одной групповой фотографией. Третьим справа на этом снимке был Баранов С.П. Я присмотрелась к его физиономии повнимательней и окончательно убедилась, что это – отец Машеньки. Конечно, живьем с ним встречаться мне еще не доводилось, но на фотографии в кабинете Киры Леонидовны был, несомненно, именно этот человек. Прочитав статью, я поняла, что Семен Петрович Баранов был чиновником областного масштаба и не так давно начал курировать вопросы розничной торговли.

Ну хоть какой-то толк от чтения газет – узнала, кто муж моей клиентки! А вот издания, в котором на криминальные темы писал некий Геннадий, я так и не нашла. Либо он печатался под псевдонимом, либо в Тарасове появилась новая газета, а я по причине своей вечной занятости пропустила презентацию первого номера. Непорядок!

Я знала, что не успокоюсь, пока не получу ответ на свой вопрос, поэтому не поленилась выйти из дома и прогуляться до ближайшего киоска «Роспечати». Просканировав глазами полки и витрины, я остановила свой взгляд на одном незнакомом мне издании. Его название было очень коротким: «Мы».

– Девушка, сколько стоит вот эта газета?

– Пять рублей.

– А у вас только этот номер или есть еще старые?

– Сейчас посмотрю. Да, вчерашний номер остался.

– А еще старее?

– Нет, эту газету хорошо раскупают.

– Тогда давайте мне оба номера.

Я вернулась домой и стала просматривать только что купленную прессу, выделяя сенсационные заголовки. Новая газета мало отличалась от остальных. Разве что кулинарная рубрика находилась почему-то не на последней странице, как это обычно бывает, а на первой. Хотя в этом был свой смысл, ведь человек должен питаться как минимум три раза в день. А для голодного все другие проблемы действительно уходят на второй план. Как я и ожидала, «Мы» не спорили с предрассудками читателей, но опирались на них. А число читательских откликов на статьи было обратно пропорционально важности затронутой темы. Терпеть не могу эти отклики!

«Таня, ты опять завелась! Выпей кофейку, выкури сигаретку и успокойся, журналистику все равно не переделать».

Минут через пятнадцать я снова взяла в руки последний номер газеты «Мы», перечитала его от корки до корки и констатировала факт, что в нем о криминале не было сказано ни слова. Можно было подумать, что преступность в нашем городе уже искоренили. Таня, а может, дело не в отсутствии преступлений, а в том, что нет журналиста, пишущего на криминальные темы? Побитый Гена отлеживался на больничном, а Маша куда-то исчезла. Или я не права? На последней странице, в самом низу я обнаружила номера контактных телефонов и позвонила по одному из них.

– Здравствуйте! Я могу услышать Марию Баранову?

– Вы, наверное, ошиблись. У нас нет такой.

– Как это нет? Она мне дала этот телефон, сказав, что стажируется в газете «Мы»…

– Ах, вон вы про кого… Я уже про нее и забыла… Наверное, она передумала к нам на работу устраиваться. Получила задание, ушла, и все… уже неделю от нее ни слуху ни духу.

– Ну извините, что побеспокоила.

– Не за что.

Положив трубку, я немного подумала и решила, что непременно должна побеседовать с главным редактором.

Примерно через час я вошла в приемную Шиянова. Секретарша что-то печатала, нажимая на клавиши карандашами. Ногти, наращенные, наверное, для «Книги рекордов Гиннесса», мешали ей выполнять эту работу подушечками пальцев.

– Здравствуйте! Я к Шиянову.

– Здравствуйте, – ответила секретарша, не отвлекаясь от работы. – Как вас представить?

– Татьяна Иванова, частный детектив.

– Подождите минуточку. – Кудрявая блондинка скрылась за дверью, но буквально через пару секунд снова появилась в приемной и сообщила мне с радужной улыбкой на губах: – Сергей Маркович готов вас принять, проходите.

Главный редактор оказался грузным дядечкой лет сорока—сорока двух, совершенно несимпатичным, но сладкоголосым. Его бархатный баритон сразу же располагал к общению. «Ему бы на радио работать», – подумала я.

– Здравствуйте! – сказал Сергей Маркович. – Присаживайтесь, пожалуйста. Чему обязан вашим неожиданным, но очень своевременным визитом?

«Ага, наверное, он тоже обеспокоен исчезновением стажерши», – промелькнуло у меня в голове.

– Я хочу поговорить с вами о Маше Барановой.

Реакция на мои слова была неадекватной. Главный редактор как-то загрустил. Значит, у него на уме было что-то другое. Шиянов достал из ящика стола шоколадную конфетку и сунул ее в рот. Тщательно прожевав ее, он запил сласть водой и спросил:

– Я не понимаю, что вы хотите от меня о ней услышать?

– Все.

Шиянов потянул руку к яблоку, лежащему на подносе, но, перехватив мой взгляд, отдернул ее.

– Позвольте поинтересоваться, чем вызван интерес к этой девушке? Она же еще ничего не сделала.

– Она пропала.

– Куда? – Главный редактор наивно заморгал глазами.

– В этом-то и проблема. Уже четыре дня, как местонахождение Марии Барановой никому не известно.

– А мы-то тут при чем? – удивился Шиянов, взял яблоко и, будучи не в силах скрывать свою пищезависимость, стал очищать его от кожуры перочинным ножом. Теперь наконец-то до меня дошло, почему кулинарная рубрика была на первой странице.

– Есть предположение, что, занимаясь журналистским расследованием, она докопалась до истины…

– Замечательно! – восторженно воскликнул главный редактор и отправил в рот кусок сочного яблока. – Я как раз на это и рассчитывал.

– Простите, на что вы рассчитывали?

– На положительный результат, – ответил Шиянов, не переставая жевать.

– С одной стороны, это действительно неплохо, – согласилась я. – Но Маша не имеет опыта в подобных делах. Завладев опасной информацией, она могла навлечь на себя беду…

– Ну что вы, – отмахнулся Шиянов. – Никто не требовал от нее сразу же сенсационных разоблачений. Для начала ей предстояло описать сущие пустяки…

– Обозначьте, пожалуйста, темы, которые вы предложили осветить Барановой в ее репортажах.

– Вообще-то я дал ей полную свободу выбора. Так и сказал ей – Маша, обращайся к читателю как к умному человеку, но не забывай, что он идиот! Ха! – Шиянов вдруг разразился таким громким и некрасивым смехом, что я окончательно перестала его уважать.

Подождав, когда он перестанет смеяться над собственной шуткой, я сказала со всей серьезностью:

– А у меня, Сергей Маркович, есть другая информация. Я знаю, что одно из ваших заданий – это статья о подпольном изготовлении спиртных напитков…

– Да, это животрепещущая тема, – сказал Шиянов и достал откуда-то печенье. – Я привел ей такой пример, но Маша вовсе не обязана была этим заниматься…

– Какие примеры вы еще ей привели?

– Я так сразу не вспомню…

– А вы, Сергей Маркович, потрудитесь это вспомнить. Пока вопросы задаю вам я, а завтра к вам могут прийти из прокуратуры…

– Не надо меня пугать, иначе я просто не буду с вами разговаривать, – сказал Шиянов и захрустел печеньем.

– Сергей Маркович, я вас не пугаю, а прошу оказать мне содействие в расследовании…

– Какое еще расследование, – отмахнулся от меня главный редактор. – Вы бы лучше интервью нам дали, а то вторую неделю газета выходит без криминальной хроники. Пришлось даже рубрику новую ввести – «Юридическая консультация».

– Сергей Маркович, вы не поняли – пропал человек, более того, ваша сотрудница.

– Мы еще не взяли Баранову в штат, – заметил Шиянов.

– Но начали эксплуатировать ее по полной программе. Возможно, Машу похитили или даже убили фигуранты ее журналистских расследований. А она, между прочим, не по своей воле занялась этими делами. И без особого желания… Это вы ее заставили, – бросилась я в словесную атаку.

– Насчет доброй воли вопрос спорный. Если бы Баранова не захотела у нас работать, я бы ее не заставил. Знаете, я сам обеспокоен ее молчанием. Мне показалось, что Маша подает большие надежды, я ознакомился с ее дипломной публикацией о состоянии исторических памятников в Тарасове. Очень остро, даже чересчур колко… Но здоровое общество перенесет любую нездоровую критику. – Шиянов снова засмеялся, но уже без особого энтузиазма. – Заполучить в штат такую талантливую журналистку – это для нас была бы большая честь. Она с такой радостью согласилась взяться за работу, и, заметьте, это в разгар-то отпускного сезона! Скажу вам больше, у нас с сектором криминала вечные проблемы. Не задерживаются там люди, на это ведь особый талант нужен, а в Барановой я сразу увидел особую хватку… Я был почти уверен, что она справится… Маша взялась за дело с творческим рвением. Я даже стал думать о том, как бы деликатнее сказать Гене Дмитриеву, чтобы он уволился по собственному желанию…