Ну, голос у нее – говорящего ворона, суставы не гнутся, обвислая грудь, ну, речь замедлена, замороженные движения. Ну, воспаленные веки…
Но сумрак взгляда, туман в бессонных и красных глазах! Взгляд – мутный, расфокусированный – и внутрь!.. В себя!.. Взгляд бесплотного скитальца, безымянной личности, неприкованной души.
Неужели – Инга? У меня мурашки побежали по спине, как легко она вступила в сферу безмятежности, будто бы давно перешла пределы этого мира. Гилячка, собирательница трав, колдунья, омут, центр циклона. Ни жизнь, ни смерть ничего не меняли для нее. В ней была чистота единства некрашеного холста и необработанного дерева, как говорили старые даосы. Из беды она делала счастье. Отринутый мир лежал у ее закопченных стоп.