Глава 1

Софи ненадолго отвлеклась от старой рукописной книги. О чем-то задумалась? Нет, просто наблюдала, как за окном, полускрытым ажурной занавеской, медленно падают листья, тускло-рыжие и лимонные…

Сидящий напротив высокий смуглый мужчина бросал на девушку нетерпеливые взгляды, поблескивая черными глазами. Нервно приглаживал короткие темно-русые волосы. Несмотря на старомодный серый сюртук и отсутствие столичного лоска, этот человек, лет тридцати с небольшим, не был похож на флегматичного провинциального барина. В его позе, в выражении лица с резкими чертами ощущалось напряжение.

Софи медленно провела по лбу тыльной стороной ладони. Машинально оправила кружевной ворот синего шелкового платья. Потом чуть виновато улыбнулась собеседнику.

– Извините. Но это так завораживает… Осень прекрасна.

– Осень напоминает мне вас.

Девушка опустила голову, чтобы скрыть легкую усмешку. Густой темно-рыжий локон, выбившийся из прически, почти скрыл ее лицо.

– Вы слишком любезны, Роман Захарьевич, – наконец отделалась она пустой фразой и вновь углубилась в книгу, лежащую перед ними на мягкой скатерти.

Гость некоторое время созерцал комнату. Потом вновь проявил признаки нетерпения.

– Так что скажете, Софья Михайловна? Это подлинник?

– Несомненно. Семнадцатый век, филигран, голландская бумага… Чернила хорошо сохранились. Киноварь выцвела местами… О, а здесь страница вырвана! Интересно, как это произошло?

Софи осторожно, кончиками длинных пальцев провела по шершавой бумаге. Розовые губы тронула странная улыбка, а приятное лицо с мягкими чертами приобрело отстраненное выражение.

– Он бы расстроился, что книгу повредили. Он мне нравится…

– Кто? – удивился Роман.

– Переписчик.

– Как он может вам нравится, Софья Михайловна? – в блестящих глазах мужчины мелькнуло недоверие и легкое раздражение. – Или вы не только видите скрытое колдовство, но и зрите, так сказать, сквозь туман веков?

– Многое о нем – в этих страницах, – чуть взволнованно возразила Софи. – Ну, посмотрите сами. Хотя бы вот на эту – начинается с полуустава, но ближе к концу уже скоропись. Подобный труд не вменялся ему в обязанность. Ошибки в нумерации, сокращение оригинала… Возможно, переписчик уставал, даже был болен. В молитве, предваряющей текст, он горячо просил о здоровье. И все же… списывал рассказы о святых день за днем. Упорно и постоянно – и довел дело до конца. Он любил книги… как и я.

– А вдруг это тоже была женщина? – улыбнулся Роман Захарьевич. – Какая-нибудь монахиня или благочестивая боярыня?

– Нет. Это был мужчина. Желавший оставаться смиренным перед Богом, но и запомниться людям. Вечное противоречие – нас все время кидает из одной крайности в другую. Он хотел передать свое имя потомкам и просто его зашифровал. Переписчика звали Захария – как вашего отца.

– Как вы узнали?

– Расшифровала.

– Когда?

– Сейчас. Это простая литорея.

– Делает честь вашем уму…

– Было несложно, я знакома с подобным способом шифровки. Такие вещи доставляют мне удовольствие. Вы оставите мне книгу ненадолго?

– Конечно, держите ее у себя сколько угодно… А, смотрите-ка, к вам гости.

Круглый столик, за которым они сидели, располагался возле широкого окна, и Роман откинул занавеску со своей стороны. Отсюда было видно, как подъехал к крыльцу богатый экипаж, запряженный парой прекрасных гнедых.

– В самом деле, – удивилась Софи. – Я никого не жду. Разве что отца Василия с дочерью, но они будут позднее.

– А вот и ваш гость… выходит из кареты. О, да это же Полянин Петр Петрович. Не знал, что вы с ним знакомы.

– Вовсе незнакома. В отличие от вас…

– Ну, мы тут все соседи. И я не раз бывал в его Приозерном.

– Как врач или как приятель?

– Как врач. Вы знаете, Софи, я пустых знакомств не завожу.

– И в этом мы с вами похожи. Он военный?

– Недавно подал в отставку. Собирался жениться, но…

В дверь деликатно постучали и тут же открыли ее снаружи. В проеме показалась вихрастая голова молодого слуги Ивана.

– Барыня, к вам Петр Петрович Полянин, отставной секунд-майор, помещик села Приозерное. Изволите принять?

– Да, пригласи его.

В комнату вошел статный, весьма привлекательный человек с военной выправкой и шикарными черными усами. С его появлением уютная комнатка с дедовской обстановкой стала казаться еще меньше и старомоднее. Этому молодому барину идеально подошел бы мундир, но и светский костюм модного покроя сидел как влитой на его мощной фигуре. Но Софи в первую очередь отметила, что неожиданный гость бледен и подавлен, веки припухли, как у человека, не спавшего всю ночь.

Она поднялась навстречу, протянула руку, которую Полянин учтиво поднес к губам.

– Софья Михайловна… Очень рад с вами познакомиться. Простите, что я вот так… без предупреждения… как снег на голову.

– О чем вы, сударь, мы ведь почти соседи. Поверьте, я тоже рада знакомству.

– Но я, наверное, помешал вам? Доктор Вильегоров, здравствуйте. Не ожидал встретить вас здесь.

– Добрый день, Петр Петрович. Ничего удивительного, мы с госпожой Снегиревой старые знакомые. Познакомились еще в Москве.

– Представьте меня…

– Считайте, что я это уже сделал, – усмехнулся Роман, тоже поднимаясь с места. – Не стану мешать вашей беседе. Я еще загляну к вам, Софья Михайловна, если позволите.

– Возвращайтесь к ужину. Будет отец Василий с Сашенькой, и тетушка обрадуется вам, Роман Захарьевич…

– Вы собираетесь уходить, доктор? – вмешался в разговор Полянин. – Останьтесь ненадолго, прошу вас! На несколько минут.

– Как вам будет угодно.

Вильегоров вернулся на свое место у окна, а Софи и ее гость устроились на скрипучем диване под старыми гравюрами, развешанными на обитой штофом стене.

– Простите, – начал Полянин. – Я не стал бы докучать вам ранним визитом, просто…

– У вас есть ко мне дело, которое очень вас тревожит, – мягко подсказала Софи.

Мужчина горько усмехнулся:

– Слишком заметно? Конечно, с таким лицом со светскими визитами не ездят. Я почти не спал сегодня… множество чувств меня терзают. Я не знаю, как мне быть. А вы, оба, быть может, дадите хороший совет. Только прошу вас, не смейтесь! Речь идет о моей несостоявшейся женитьбе. Невеста отказала, внезапно, без причины. Просто вышвырнула из своей жизни, не сказав перед этим ни слова. Представьте, что сегодня вы безумно счастливы и вас уверяют в самой нежной и преданной любви. И смотрят такими глазами, ради которых не жаль умереть. А наутро вы получаете записку с требованием: «Оставьте меня и никогда больше не появляйтесь – между нами все кончено».

– Прискорбно, но кто-то оклевал вас в глазах невесты, – пожал плечами Роман Вильегоров. – Прошу меня простить, Петр Петрович, но я не совсем понимаю, какого совета вы ждете от нас с Софьей Михайловной.

– Нет, нет и нет! – Полянин вскочил с дивана и принялся мерить шагами слишком тесную для него комнату. – Никто не мог этого сделать. Нет смысла, нет причины. У меня нет ни соперников, ни врагов, со всеми знакомыми – хорошие отношения. Ни чьих сердец не разбивал. А Елена Викентьевна ведет замкнутый образ жизни. Но главное – я же встречался с ней. Бросился к ней сразу, едва прочел эту треклятую записку. Чуть не избил слугу, который не хотел меня пускать. Елена наконец приняла меня. Повторяла ледяным тоном, что все кончено, а на мольбы хоть что-то объяснить отвечала, что, мол, лучше нам завершить все без разговоров. А потом замолчала… И больше ни слова. Но я видел! Видел, что она тоже страдает. В ее глазах была такая мука! Побледнела, осунулась… Она по-прежнему меня любит. А еще… мне показалось, что Елена напугана.

– Напугана? – невольно переспросила Софи.

– Да, Софья Михайловна! В ее глазах читалось не только страдание, но и страх.

– Возможно, просто нездорова, – возразил Вильегоров. – Расшатанные нервы. Может быть, вы чего-то о ней не знаете.

– Я и хотел спросить вас, Роман Захарьевич, не может ли это быть своего рода… помешательство?

– Не могу сказать ничего определенного, ведь я давно уже не встречался с Еленой Викентьевной. А вот вам явно надо поберечь здоровье. На вас лица нет.

Полянин махнул рукой.

– Да какое уж тут… Благодарю вас. И все же думаю, что дело совсем в другом. Ее старенькие родители тоже ничего не понимают. Говорят, что-то нашло на их дочь. Слушать Елена их не желают, объясниться – тоже. Софья Михайловна! У вас же чудесный дар. Вы, как в народе называют… разгадчица.

– Что это значит в данном случае? – удивился доктор.

– Разгадчица, – охотно пояснила Софи, – женщина, распутывающая таинственные истории, в которых замешаны магия, колдовство.

Роман Вильегоров рассмеялся.

– Как сыщица, только с упором на мистику? Потрясающе.

– Что-то смех у вас недобрый какой, – Софи бросила на старого друга быстрый взгляд. – Считаете, неподходящее дело для молодой вдовы?

– Для вдовы такого человека, как Александр Снегирев? Нет, не считаю.

– Послушайте, доктор, я дальний родственник Верочки Бережковой, – вновь вступил в разговор Петр Полянин. – Это было в Москве, два года назад. Софья Михайловна тогда точно определила, что на альбом Веры наложено проклятье. А потом помогла отыскать ее пропавшего возлюбленного.

– Это правда, – кивнула Софи. – Я действительно помогла Вере. Мы тогда дружили. Но сейчас… частное дело незнакомых мне людей, простите. Не хотелось бы вмешиваться.

Петр Полянин замер посреди комнаты, провел рукой по лицу. Потом подошел к Софи, все еще сидевшей на диване.

– Вам стоит всего лишь раз встретиться с Еленой, – тихо проговорил он, умоляюще глядя на девушку. – Вы ведь сможете за одну встречу понять, не заколдована ли она.

– Полагаю, смогу. Но как я с ней встречусь? В таком состоянии, как вы описываете, барышня вряд ли принимает гостей. А мы с ней даже не знакомы.

– Вы правы. Но…

– Что же?

Полянин тяжело вздохнул.

– Вера говорила, что вы просто кудесница. Может быть, что-то придумаете? В благодарность я сделаю для вас хоть невозможное, поверьте!

– Да успокойтесь, сударь, ничего мне не нужно. Хорошо. Я подумаю, как тут лучше поступить. Но ничего не обещаю.

– Благодарю вас! – Полянин схватил руку Софи и крепко прижал к губам.

– Ничего не обещаю, – повторила она.

– Но я все же верю в то, что вы нам поможете – мне и Елене… Она живет на южной окраине Липича, у самого въезда в город. Дом Ланиных вам всякий укажет. Храни вас Господь!

Роман не удержался и передернул плечами.

Петр Полянин наконец распрощался и вышел. Вильегоров смотрел в окно, как тот спускается с крыльца, садится в экипаж. Потом повернулся к Софи. Лицо доктора отражало явную насмешку.

– Вы его, кажется, пожалели?

– Пожалела, – призналась девушка. – А потом… невеста испугана и не пускает жениха на порог. При этом не хочет ничего объяснить. Это же довольно интересно.

– Если только все это правда. Я не испытываю особого сочувствия к господину Полянину. Мы, мужчины, всегда тяжело переживаем отказ. А он перегнул палку. Все эти его сказки, чтобы подсластить самому себе пилюлю, звучат как-то… жалко.

– Но господин Полянин, тем не менее, приехал ко мне за помощью, совсем меня не зная. И умолял, почти нарушая приличия…