Цитаты из книги «Визит с того света, или Деньги решают не все»

Я ни плохая, ни хорошая, Ни с кем не сравнивай меня. Я как сосуд, в пустыне брошенный, Нельзя тебе любить меня. Душа песками вся изъедена, В барханах грезится покой. Оставь меня – я не хорошая, Не напою тебя водой. Ласкаю руки обожженные И добавляю соли яд. Оставь меня, я – прокаженная, Я приношу лишь боль утрат. Мне участь быть не во спасение, А вопреки всему – назло, Я – твой мираж, твое видение, Нам вместе быть не суждено[2]

Поднявшись с кровати, она, как привидение, в простыне, прошла в душ и там закрылась, оставив любовника, теперь уже бывшего, в одиночку переживать разрыв и ее обидные слова. Вид раздавленного мужчины ее никогда не привлекал, и Марина старалась избегать таких сцен. Не задай сегодня Стивен глупого вопроса – и они расстались бы мирно, она не стала бы унижать его такими репликами. Но – что сделано, то сделано, а жалеть о чем-то Коваль никогда не любила.

… Пейзаж, ставший привычным за годы, проведенные здесь, но так и не сделавшийся родным.

Машка, завернутая в огромную банную простыню, медленно стянула с волос

отцовскую руку, она развернулась н

не люди, а дерьмо неблагодарное? Леон решил все проблемы Ворона – и теперь все? Я не понимаю! Хохол взял ее руку в свои и поцеловал запястье: – Ты не можешь этого изменить. Не все такие, как ты… Марина заплакала, и Женька испугался: – Ну, что ты, милая? Зачем? Не надо… все закончилось, поверь – закончилось. Хочешь, я прямо сейчас отсюда уйду? Я на самом деле себя хорошо чувствую, лежать все равно не могу… Мы уедем домой – прямо завтра утром, хочешь? – Хочу, – всхлипнула она, размазывая по лицу слезы. – Только… – Со мной все в порядке, я тебе клянусь. Иди к врачу, пусть напишет, чем лобешник мазать, ты же врач у меня, сама все сделаешь. А мне в сто раз приятнее, когда ты руками касаешься, чем кто-то еще. Все, иди. Марина так и не высказала Ворону всего, что хотела, к чему, когда человек все равно не поймет, не оценит, не изменится? Только воздух сотрясать. Но она сделала другое. В одном из банков открыла счет на имя Леона, стянув его паспорт из тумбочки перед уходом из больницы, и положила туда ощутимую сумму, а документ и банковскую карту отправила с курьером прямо в больницу. Женька, узнав об этом, одобрительно кивнул, но промолчал – знал, что Коваль терпеть не может, когда кто-то замечает за ней такие вот порывы, как будто стыдится того, что сделала. По дороге в аэропорт она все-таки попросила водителя заехать на кладбище и одна, заставив Хохла остаться в машине, пошла к могилам. Внутри все молчало, как будто не было