«Почему мне их очень жаль? – подумала она. – Наверное, потому что они ущербные. Такие люди тоже имеют право на существование. Действительно, они ведь не живут, а существуют. Без таких экземпляров мы не разгадаем этот мир. Не с кем будет сравнивать. Ведь все познается в сравнении. Люда, Илья – темные люди с черной энергетикой. Они даже смеются страшно. Для них есть один Бог – это мертвые бумажки денежных знаков. А ведь они еще никого не спасли от страшной болезни, от смерти. Сколько богатых людей умирают молодыми. А ведь могли купить себе жизнь. Конечно, не долларами и рублями. А хорошими поступками…».

– Я ухожу! – сказала Катя и потянулась за своими оставшимися деньгами, которые лежали на полочке.

– Куда тянешься, святоша?!

Люда вырвала деньги у Кати из рук и, смеясь, произнесла: «Ты мне за квартиру должна осталась. Иди с Богом! Тебе же деньги не нужны. Куда собралась, к своему хахалю?».

– Нет, я пойду, поищу квартиру, – сказала Катя.

– Иди, найди квартиру без денег, попробуй Бога своего попросить, чтоб помог! – зло прошипела Людмила.

– А вот и попробую! – крикнула Катя и выбежала, задыхаясь от слез и обиды на чистый свежий воздух.

В кармане было девять копеек. Именно столько стоила городская булочка в хлебном магазине. Катя весь день ничего не ела. Забежав в ближайший магазин, купила на последние деньги любимую булочку, побежала к шестнадцатиэтажному дому.

Нажав на кнопку лифта, она стала подниматься на последний этаж. Зачем это сделала, не знала, наверное, просто хотела съесть эту булочку, чтобы никто не видел. Голодная девушка пыталась укусить блестящую поверхность пышного хлеба, но слезы душили, запах пахучего ванилина разнесся по кабине лифта, у нее закружилась голова. Она скатилась по стенке лифта вниз, рыдая. Откусив сладкий кусочек, давилась хлебом, единственным богатством, которое у нее осталось. Пыталась проглотить ванильную мякоть. Хлеб застревал в горле, нечем было дышать, слезы лились не переставая. Кате хотелось кричать от обиды и больше никогда не видеть этих жадных злых людей.

Лифт опустился на первый этаж, Катя выбежала из дома, схватила белый пушистый снег, пыталась протолкнуть застрявший кусочек булочки, глотая его и одновременно вытирая катившиеся по щекам слезы.

Она остановилась, посмотрела на низкое звездное небо и замерла. Сквозь череду неприятностей, свалившихся на ее голову, она восхищенно заметила Северное сияние, которое плавно растекалось зелеными разводами с фиолетовыми полосами по черной бархатной поверхности неба. Северное сияние окутывало девушку и успокаивало. Катя еще раз посмотрела на волшебную красоту севера, вздохнула и побрела в неизвестность.

«Шалава, работу найди поприличнее, чем этот кооператив! – вспоминала она слова Людмилы. – В море иди посудомойкой, там больше заработаешь! Туда всех берут, даже с высшим образованием и замужем. Там и кормят, и спать есть где, и мужика найдешь себе богатого!».

«Хорошо, я так и сделаю, – сказала сама себе Катя. – Может и правда пойти устроиться в море. Что – то мне подсказывает, что не нужно ждать помощи ни от кого. Я и так много времени потеряла. Вдруг Игорь Сергеевич тоже подведет с пропиской?» – думала Катя, шагая уверенной походкой в сторону центра.

Размышляя о будущем, она незаметно оказалась возле администрации Северного Флота. Робко зашла в отдел кадров и очень удивилась, когда увидела того самого мужчину, который забыл портмоне в будке телефона.

– Вы что за мной следите? – настороженно спросил он.

– Нет, это чистое совпадение. Я сама удивилась, проходила мимо, увидела вывеску. Мне нужна работа, только у меня украли документы, я не знаю, что делать, – выпалила Катя.

Мужчина рассматривал Катю с интересом. Затем улыбнулся и сказал:

– Конечно, я вам помогу. Я же теперь ваш должник. Это моя новая работа, меня утвердили начальником отдела кадров недавно. А так я в море ходил, это моя рейсовая зарплата была. Я так испугался, что потерял все деньги. Вы меня, извините, что даже спасибо не сказал, думал, честно сказать, что здесь какой-то подвох? Очень удивился, знаете ли, что есть нормальные люди на земле.

Катя улыбнулась и замахала руками:

– Что вы, хороших людей больше, просто плохие лучше организованы. Они в кучку собираются, поэтому их заметнее. Мне так бабушка моя говорила.

Мужчина улыбнулся, попросил рассказать, что у нее случилось. Катя рассказала, что дело в прописке. Она объяснила начальнику отдела кадров, что не может устроиться на работу по специальности из – за того, что ее никто не прописывает. У нее муж в паспорте записан. А теперь еще документы украли. Катя не стала говорить, что выбежала из дома в чем была и не собирается больше возвращаться.

Он ее внимательно выслушал и сказал:

– Мы вас возьмем, у нас как раз есть вакансия, заболела камбузная рабочая. Камбузная, значит работник кухни, – пояснил ей начальник отдела кадров. – И если вы себе быстро сделаете медицинскую книжку, то уже на этой неделе пойдете в море. Только сразу предупреждаю, зарплата мизерная. Другого выхода у вас нет, поэтому пока не разведетесь, вас никто не пропишет.

Идите в наш медпункт, пройдите медкомиссию побыстрее. Я позвоню, предупрежу, что вы подойдете, – сказал мужчина в полковничьих погонах. Если что скажете от Патрушева.

Катя на секунду задумалась, фамилия ей показалась знакомой. Она где – то ее слышала. Но не могла вспомнить где.

«Такой молодой, уже полковник! – подумала Катя, – Сразу понятно, что он хороший человек: светлый и добрый. И все – таки хороших людей больше!» – подумала Катя, выходя из кабинета начальника отдела кадров.

Катя быстро прошла медкомиссию, осталось дождаться результатов анализов и сфотографироваться на медкнижку.

«После этого, можно сразу идти работать и жить на корабль, пока восстановят документы», – вспомнила она слова начальника отдела кадров.

Сделав все оперативно и, главное, бесплатно, Катя пошла по городу в поисках фотоателье, где можно было сделать фотографии на документы.

За фотографии деньги отдавать нужно было не сразу, только после получения снимков. Катя решила сфотографироваться, а завтра поработать в кооперативе и выкупить фотографии. Ведь Игорь Сергеевич обещал платить каждый день.

«Сколько сделаю кистей, столько и получу денег», – размышляла Катя, пока искала фотоателье.

Девушка не заметила, что стало довольно поздно. На улице не было ни души. На севере все время темно и очень трудно ориентироваться во времени. С утра чуть забрезжит рассвет и сразу начинает темнеть.

В слабом освещении одинокого фонаря, она подошла к первой попавшейся женщине, которая подпирала единственный столб возле маленького рынка. Дама в вязанной шапке, спадавшей на глаза, замерзшими руками считала свои копеечки. Катя спросила ее негромко:

– Здравствуйте, вы не подскажите, где здесь фотоателье?

– А ты что приезжая, дочка? – вопросом на вопрос, ответила старушка.

Катя почувствовала запах спиртного.

«Почему здесь так много пьющих женщин?» – подумала она. И вздохнув ответила:

– Да, приезжая.

– Откуда ты, красавица? – продолжала свой допрос пьянчужка.

Как только женщина услышала название города, откуда Катя родом, тут же принялась обнимать и целовать ее.

– Господи, землячка моя! Я в Михайловске уже сто лет не была, – сквозь слезы произнесла новая знакомая. – Как же ты здесь оказалась? Какими судьбами тебя сюда занесло? – не унималась подвыпившая женщина. – Господи, дай же мне тебя рассмотреть, – подводя к столбу, продолжала причитать тетя Шура, новая знакомая Кати.

Тетя Шура была женщиной без возраста. Трудно было определить, сколько ей лет. На месте, где когда – то был нос, находилось что – то повернутое набок, сплющенное подобие носа. По ее когда-то красивому лицу, которое было теперь асимметрично, можно было прочитать, что ее часто били. Но больше всего Катю поразили глаза тети Шуры, – они светились такой неземной добротой, что нельзя было от них оторвать взгляд! Васильковые красивые глаза очень хорошо сочетались с седыми волосами, которые торчали из – под старой вязаной шапчонки. Головной убор был ей совсем не по размеру. Старое потрепанное пальто, сидевшее на ней мешком, не трудно догадаться, было у нее в гардеробе одно. Но самое главное было то, что Тетю Шуру как раз и не интересовали эти ничтожные мелочи. В своей жизни она никогда никого не осматривала с головы до ног. Эта обычно привилегия очень богатых людей, которые, ищут себе подобных, подбирая их по одежде. Когда одежду богатые люди снимают, то начинают очень нервничать. Это особенно заметно, когда они бывают на отдыхе в дорогих отелях, где оставаясь в одних купальниках, начинают беспокоиться. Им кажется, что они теряют вместе с одеждой, что – то большее, – честность, порядочность, преданность, искренность. Остается одна пустота, разочарование, злость и предательство. Они даже общаться боятся, потому что считают, что отдыхающие без одежды не заслуживают их общения, потому что они не могут без одежды определить – люди находящиеся с ними рядом на лежаке, их круга или нет?!

Люди, тети Шуриного круга, смотрели сразу в глаза и никуда больше. Как будто хотели заглянуть в глубинные слои души. Одежда для них была помехой для изучения данного индивидуума. Главное для них была, – Душа. Общались с душой, для души, и от души радовались новому знакомству. Катя обратила внимание на глаза тети Шуры еще потому, что они были, как у мамы – необыкновенно синего цвета, в них отражалось столько тепла, что смогли бы растопить весь лед севера. Катя инстинктивно потянулась к этому человеку и за короткое время рассказала своей землячке все о себе.

– Слушай меня, дочка, – говорила тетя Шура, обращаясь к Кате, как к старой знакомой. – Я все поняла, тебя ко мне Бог прислал. Не нужно тебе идти ни в какое море. Пропадешь там. На берегу я тебе помогу, и с пропиской, и вообще. Записывай мой адрес! Приходи ко мне, когда захочешь. Давай сейчас пойдем ко мне. Знай, что ты теперь не одна. У тебя есть твоя землячка. Я – твой Ангел Хранитель!

Тетя Шура крепко обняла Катю, три раза по русскому обычаю поцеловала. Будешь мне, как родная дочь, я тебя никому в обиду не дам!

От этих слов Кате хотелось плакать и смеяться одновременно. Ей так стало легко на душе, как не было с тех пор, как она приехала в Мурманск. Она почему – то сразу поверила этой женщине. У нее было такое ощущение, что она давно ее знает.

– Спасибо огромное, тетя Шура, за поддержку. Я обязательно к вам зайду.

– Мы вот что сделаем, – перебила ее тетя Шура. – Ты сейчас сходи, сфоткайся, на всякий случай, здесь рядом круглосуточное фотоателье есть, – тетя Шура показала на светящуюся вывеску. – А потом приходи ко мне домой. Адрес ты записала, тебе же все равно ночевать негде. Вон там моя девятиэтажка у залива виднеется, видишь? Пять минут ходьбы, и ты – дома. А я как раз сейчас бутылочку куплю и буду тебя ждать. Ты меня извини, я чуть подвыпила уже, но это дело не меняет. Я тебя очень буду ждать и обижусь, если не придешь, любимая моя землячка.

Катя неслась в фотоателье на крыльях свободы. Она первый раз после того, как приехала на север, ощутила себя счастливой.

«Господи! Как человеку мало нужно? Одно доброе слово, один ласковый взгляд и ощущение того, что тебя понимают», – думала Катя.

В фотоателье она медленно подошла к зеркалу, увидела совершенно другую Катю, – глаза ввалились, лицо осунулось, от всех этих неприятностей она стала выглядеть намного старше. Будто из нее выпили жизнь.

«Я так давно не видела себя в зеркале, наверное забыла, какая была. Не может быть, чтобы за такой короткий срок я так изменилась. Хотя память не обмануть, – подумала она. – Получается, все эти месяцы жила как в тюрьме, изменила себе, стала не я».

Ужаснувшись отражением в зеркале, Катя все равно сфотографировалась, «на всякий случай», – как говорила тетя Шура, заулыбалась и пошла в сторону Залива. Очень хотелось спать и есть. Просто очень захотелось домой. Катя еще немного побродила по любимому городу, подошла близко к заливу, стала всматриваться в теплую, мягкую темноту. На душе было неспокойно.

«Как дальше жить? – думала Катя. – Что делать? Однозначно завтра иду на работу в кооператив, а сейчас к тете Шуре и спать», – улыбнулась Катя и уверенно зашагала к светящейся девятиэтажке.

За нею медленно ехала все та же машина с номерами три семерки. Казалось, кто-то контролирует каждый ее шаг. Но Катя находилась в своем мире, ничего вокруг не видела.

Позвонив в дверь, Катя боялась, что неправильно записала в темноте адрес. Но дверь с шумом распахнулась и Катя увидела на пороге сияющую и раскрывавшую объятья тетю Шуру:

– Господи! – закричала она радостно, – моя племянница Катюха приехала.

Катя даже не успела ничего сообразить, как тетя Шура достала из старенького пальто только что купленную бутылку водки, сунула ее Кате в руку и потащила на кухню.

Вот так и появилась Катя с бутылкой водки в руке перед своими новыми «родственниками».

Как только она вошла в комнату, у нее было ощущение, что она приехала обратно домой. При ярком освещении огромной лампочки-сотки, одиноко висевшей на кухне, Катя смогла разглядеть тетю Шуру. Катя не верила своим глазам, – несмотря на свернутый набок нос, тетя Шура была очень похожа на Катину маму. Глянув на мужа тети Шуры, Катя уже не смогла удержаться от улыбки, – дядя Вася был точной копией ее отца, а когда она увидела их дочь Свету, Катя с открытым ртом смотрела на свое отражение.

– Это сон, – подумала Катя. – Этого не может быть! Так не бывает в жизни?! Шутки Бога?! – удивилась она и ущипнула себя за ногу.

– Катюха, какая ты молодец, что приехала! – пробасил, обнимая ее, дядя Вася. – А ведь я тебя помню еще совсем маленькой, ты все бегала, цыплят душила. Поймаешь цыпленка, обнимешь его, прижмешь к себе крепко-крепко, бац, и его уже нет! – хохотал дядя Вася, вспоминая.

– Да хватит пургу нести, – сказала, отмахиваясь от мужа, тетя Шура. – Садись, Катенька, не слушай его, дурака. Вечно, он что – нибудь придумывает!

– Нет, он ничего не придумывает, – удивленно произнесла Катя. – Я тоже слышала такую историю про себя.

– А я тебя все время била, помнишь? – подхватила разговор Света. – У меня еще косички были, длинные такие. Ну, помнишь, Катюха? Ты их всегда дергать любила. Я тебе за это по башке давала, – напомнила Света.

Тетя Шура внимательно посмотрела на свою дочь, потом на Катю и сказала удивленно:

– Смотри, отец, как они похожи. Одна на юге выросла, другая, – на севере и так похожи сестрички. – Давай, наливай, любимый мой, – обратилась она к мужу и добавила, повернувшись к Кате, – мы же Светку пропиваем, замуж ее выдаем за таксиста! Очень хороший парень, но мамаша у него просто змея, – вздохнула тетя Шура и запела, да так чисто и красиво: «Помнишь, мама моя, как девчонку чужую. Я привел к тебе в дом и тебя не спросил. Строго глянула ты на жену молодую и заплакала вновь, нас поздравить забыв, нас поздравить забыв…»

Песню подхватил такой же чистый красивый бас дяди Васи. Они так душевно пели, нежно глядя друг другу в глаза, песню своей молодой и долгой любви.

Первый раз за все время, Катя уснула счастливая и спокойная, потому что была дома.

«Вот и сняла квартиру без денег, – подумала она засыпая. – Люда бы опять не поверила».

Катя лежала, смотрела в потолок, слезы катились из глаз, но это были другие слезы. Это были слезы благодарности. Она никак не могла понять, как это произошло, что она нашла новых родственников в городе Мурманске. Она чувствовала, что какая-то сверхъестественная сила ей постоянно помогает И впервые за все время она произнесла вслух:

– Спасибо, Господи, тебе за все! Прости душу мою грешную! Аминь!