Грани Кристалла

Дмитрий Корсак
По лунной дорожке

Вагон слегка покачивался на ходу, и размытое желтое пятно за окном двигалось вместе с ним. Валька утер рукавом слезы. Пятно округлилось, оформившись в сияющий лунный блин. Большой, пронзительно яркий на темном небе. Чиж говорил, что в такие дни из могил выходят зомбаки и прочие жмуры. Врал, конечно, как обычно… А Гошка, наоборот, рассказывал, что в полнолуние можно уйти в другой мир. Любой, какой пожелаешь. Главное, чтобы была лунная дорожка. Но Гошка до детского дома жил у моря, а здесь откуда взяться дорожке? Моря же нет.

Вспомнив друзей, Валька опять всхлипнул. Гошку с Чижом завтра отправят в Ярославль, Заяц с Толиком уедут в Архангельск. Почему они должны расставаться? Почему нельзя поехать всем вместе, впятером? Об этом они и сказали директору, но тот лишь взглянул рыбьими глазами и буркнул: «От меня ничего не зависит».

Потом за Вальку вступилась Татьяна Михайловна, самая молодая из воспитателей детского дома. Он сам слышал ― подсматривал за дверью директорского кабинета.

– Почему ребят из шестого класса не отправили вместе? Неужели ни в одном детском доме не нашлось места для пятерых? Они же дружат!

– Это не я решаю, ― директор отвечал нехотя, не поднимая глаз от бумаг.

– Но вы же можете похлопотать, хотя бы за Валю Старкова? Он же один будет среди отмо… ― Татьяна Михайловна проглотила окончание слова. ― И почему Нижнедольск?.. Почему именно туда? Там каждый день драки и поножовщина. Знаете, как там новичков ломают? Особенно несговорчивых. А Валя подчиняться не станет, даст отпор. Еще и за других заступится.

Слышать такое про себя было приятно.

– Валя ранимый и обидчивый, нельзя ему в Нижнедольск, ― продолжала напирать Татьяна Михайловна. ― Он и к нашему дому привыкал долго, с ребятами не сразу сдружился, дрался часто. Особенно когда его дразнили Валенком.

Валька надулся ― про Валенка можно было не вспоминать. Тем более что сейчас у него совсем другое прозвище ― Старк.

– Вы же ребенку жизнь ломаете! Я обращусь в комитет по образованию… Я…― горячилась воспитатель.

– Не советую. ― Директор, наконец, закончил перекладывать бумаги. ― Меня через неделю ждет пенсия, а вам стоит подумать о будущем. Если не хотите оказаться в Нижнедольске вместе со Старковым. Воспитатели там всегда требуются.

Татьяна Михайловна смешалась.

– Почему нас закрывают? ― почти жалобно спросила она.

– Денег в государстве нет, вот и уплотняют, ― с досадой бросив бумаги на стол, проворчал директор. ― Эпидемия, говорят, закончилась, только смертей среди взрослых меньше не стало. И сирот меньше не становится. Не вмешивайтесь, Таня, бесполезно, только жизнь себе испортите.

Дальнейшее произошло очень быстро. На следующий день в класс постучали, и незнакомая тетка из опеки забрала Вальку, не дожидаясь окончания уроков.

– Собирайся, ― велела она.

Под ее пристальным взглядом Валька сложил нехитрые пожитки в дорожную сумку и осторожно прикоснулся к лежащему на столе комиксу «Железный человек», самому любимому. Комикс был библиотечным, но…

– Можешь взять с собой, ― разрешила тетка.

Лучше бы она разрешила попрощаться с ребятами.

Вспомнив о друзьях, Валька опять шмыгнул носом.

Половину своей двенадцатилетней жизни он провел в детском доме. Там было по-всякому, но в целом не так уж и плохо. Не били, по выходным пекли пироги, разрешали смотреть кино. Почему он должен уезжать туда, где ему наверняка не понравится, где он опять станет Валенком, если не придумают прозвище похуже? Почему нужно расставаться с друзьями?

Поезд вновь дернулся, и луна за окном согласно кивнула Вальке.

Что, если выйти на следующей остановке и отправиться к ребятам в Ярославль или Архангельск? Не выгонят же его, если он сам придет. Луна вновь согласилась. А поезд вдруг начал сбавлять скорость. Показались редкие фонари и прямоугольники складов, на запасных путях застыли товарные вагоны. Все складывалось одно к одному.

Валька свесился вниз с верхней полки. Вагон спал. Подложив под щеку сумку с документами, спала и сопровождавшая Вальку тетка из опеки. Осторожно стянув куртку с крючка, Валька сполз вниз. Нашарил в темноте ботинки и остановился, прислушиваясь. Всего несколько шагов вперед и… Ему казалось, сейчас кто-нибудь проснется, но ничего не происходило. В открытую дверь вагона ветер задувал снежинки, и Валька шагнул на перрон. Еще оставался страх, что сзади прозвучит грозный окрик: «Куда это ты посреди ночи?!» Он уже был готов что-нибудь соврать, например, что просто захотел подышать воздухом, но окрика не последовало. Нахлобучив на голову шапку, он сунул руки в карманы ― перчатки остались в вагоне ― и огляделся.

Тусклый фонарь почти не освещал заснеженный перрон, впереди смутно угадывалась лестница перехода на другую платформу. А прямо над переходом висела луна, словно указывая дорогу. И Валька, не долго думая, застучал ботинками по ступенькам.

На другой стороне перрона тоже стоял поезд. Вернее, старомодный на вид вагон, прицепленный к тепловозу. «Ст. Мост ― ст. Мост» значилось на табличке. Странно как-то. Окна темные, но дверь приоткрыта. Куда-нибудь да доеду, решил Валька и дернул за ручку вагона. Внутри было пусто и прохладно, но все же теплее, чем снаружи.

Валька устроился на ближайшем к тамбуру сиденье, обтянутом стареньким кожзамом. Он не заметил, как поезд тронулся, спохватился лишь, когда тот набрал скорость. В обратном порядке мелькали товарняки и прямоугольники складов, за которыми вдруг показались контуры железнодорожного моста. Откуда тут мост? Вроде бы не проезжали по пути на станцию. Но мост был. Огромный, крепкий. Мимо окон проплыли мощные вертикальные опоры-столбы, ажурные крепления, дуги пролетов, а затем началась темная полоса леса, кажущаяся бесконечной.

И вот теперь, когда Валька остался один, он разревелся по-настоящему. С тех пор как умерла мама, ему никогда не было так горько и одиноко. Однажды ему показалось, что рядом с ним плачет кто-то еще, он даже замолчал, прислушиваясь, но в вагоне стояла тишина, нарушаемая лишь постукиванием колес.

Вместе со слезами ушла боль, и Вальку потянуло в сон. Он расшнуровал ботинки, подложил под голову рюкзачок и, накрывшись курткой, улегся на сиденье. «Даже если утром меня поймают, я буду далеко, ― подумал он. ― Очень-очень далеко».

* * *

― Да проснись же ты!

Чья-то рука нетерпеливо трясла его за плечо. Валька приоткрыл один глаз и тут же зажмурился ― яркое дневное солнце ослепило его.

– Оттуда ты взялся? ― Девичий голосок звучал требовательно и слегка испуганно.

– Чего? ― протянул он, усаживаясь.

Пока он спал, куртка сползла вниз, и теперь на полу вагона красовался бесформенный синий комок.

– Ну? ― торопил его голосок.

Валька машинально подхватил куртку, поднял глаза и пропал: такую красивую девчонку он не видел никогда. Красивую, рассерженную и немного растерянную. Брови недовольно сдвинуты, огромные зеленые глаза смотрят на него недоуменно, как на ископаемое. Он мысленно окинул себя взглядом и погрустнел. Так и есть, ископаемое. Лопоухий, с неопрятным ежиком на голове ― парикмахер из Татьяны Михайловны был куда хуже воспитателя. Неприглядную картину довершали ботинки, стоящие на самом виду, ― со сбитыми носами и рваными шнурками.

– Чего ты ко мне прицепилась? Отвали.

Он намеренно был груб, но девчонка не уходила.

– Ты знаешь, куда мы едем? Почему здесь деревья желтые?

Валька опять хотел огрызнуться, но тут его взгляд упал на окно. Действительно, желтые. С некоторых начала облетать листва, и теперь они топорщились голыми ветками. И никакого снега. Даже если поезд повернул на юг, потеплеть так быстро не могло.

– Не мог поезд за ночь проехать столько, чтобы лето сменилось осенью, ― словно прочитав его мысли, неуверенно произнесла незнакомка.

– Лето?

Только сейчас Валька заметил, что она одета по-летнему. Мягкие сандалии, брючки до колен, цветастый топик, оставлявший открытыми загорелые руки. В вагоне было не слишком холодно, но ее кожа покрылась пупырышками.

– Держи. ― Он протянул ей куртку, оставшись в стареньком свитере.

– Спасибо.

Голые коленки, торчащие из-под зимней куртки, выглядели нелепо, и Валька почувствовал себя увереннее.

Девчонка уселась рядом, а он, наоборот, привстал, чтобы осмотреть вагон. Кроме них никого.

– Откуда ты взялся в поезде?

– Вошел в дверь, ― буркнул Валька. Он все еще не решил как себя вести.

– Я не видела тебя вчера. И я не заметила, чтобы поезд останавливался.

– Я тебя тоже не видел.

– Странно все это, ― заявила неожиданная попутчица и, вдруг решительно тряхнув челкой, скомандовала: ― Рассказывай.

– Давай ты первая.

Незнакомка пожала плечами.

– Ладно. Я из Новогорска. Вообще-то из Москвы, но родители отправились на «Европу-3». Отец ― настраивать систему дальней связи, а мама воспользовалась случаем, чтобы провести эксперимент на Юпитере. Поэтому мне пришлось выбирать ― либо к бабушке, либо в Новогорский лагерь. Я выбрала лагерь.

– Там было плохо, и ты сбежала? ― Слова вырвались сами собой.

– Нет, ― улыбнулась девчонка. ― В лагере было отлично. И я не сбегала, я искала Юрчика, он не пришел на ужин. Очень непоседливый и самостоятельный шестилетка. Он уже пропадал в начале лета, и вот сейчас опять. Тогда он отправился смотреть тигров в питомнике, и взрослые первым делом поехали туда, а мы искали поблизости от лагеря. Сначала я пошла к скоростной трассе, а потом вспомнила, что неподалеку есть старая железнодорожная станция, и решила посмотреть там. Уже совсем стемнело…

– И тебе разрешили?

– Что разрешили? ― не поняла она.

– Ну… Это… Бродить одной в темноте по заброшкам.

– А что со мной может случиться?

– Ну… мало ли на кого можно напороться.

– Такой большой и боишься темноты? ― засмеялась попутчица. ― Зомби и вампиры только в книжках встречаются. Кого я там могла встретить кроме людей?

– Вот людей-то как раз и стоит бояться, ― начал он и осекся.

Огромные глаза смотрели непонимающе. Такие глаза бывают у малышей, которых только-только привели в детдом и которые еще не знают, что мир может быть жестоким.

– Ладно, проехали, ― пробормотал он. ― Давай дальше.

– А дальше все. Услышала, как кто-то плачет, зашла в вагон, а он взял и поехал. Ты тоже слышал плач?

Валька неопределенно пожал плечами ― не рассказывать же, как сам проревел целую ночь.

– Не помню, вроде нет. Испугалась?

– Нет, просто растерялась… Когда перестала стучать в двери и звать машиниста, то сообразила, что можно связаться через коммуникатор….

– Через что?

Она продемонстрировала массивный браслет на левом запястье.

– Наверное, сломался, никого не находит. А твой работает?

– Н-нет. Нет у меня никакого коммуникатора, ― промямлил он. ― У меня даже сотового нет.

– Сотовый? А что это?

В ее глазах промелькнуло искреннее недоумение.

– Знаешь, у меня такое чувство, что мы живем в разных мирах, ― неожиданно для себя произнес Валька. ― В твоем сейчас лето, а в моем зима…

– Ага-ага, ― скептически покивала она. Каштановые локоны, стянутые на макушке в конский хвост, запрыгали по плечам. ― Параллельные, которые вдруг пересеклись в Новогорске.

– В моем мире нет Новогорска.

– А Москва есть?

– Москва есть, ― согласился Валька. ― А коммуникаторов нет.

– Ой, я же не представилась! ― вдруг спохватилась девчонка и церемонно протянула руку: ― Алиса.

Пожать руку девчонке? Да никогда!

– Валентин, ― буркнул Валька, делая вид, что не заметил протянутой руки. ― Только я не люблю, когда меня называют по имени (о том, что Валентин похоже на валенок, он уточнять не стал), лучше зови меня Старк. Моя фамилия Старков, и еще мне очень нравится Железный человек.

– Железный человек? Кто это?

– Ты не знаешь? ― Валька округлил глаза. ― Может, ты и фильм про Тони Старка не видела?

Алиса покачала головой. Тогда Валька схватил рюкзак, дернул молнию и вытащил потрепанный на углах комикс.

– Вот, смотри.

Он листал страницы и рассказывал, как Старк вместе с другими Мстителями спасал Землю, а затем, пополнив ряды Хранителей Галактики, защищал целую Вселенную. Алиса с интересом слушала.

– Какие же у вас герои, если нет Мстителей? ― удивлялся Валька. ― Или у вас вообще нет фантастики?

– Есть, конечно. Я даже один фильм на коммуникатор себе записала, хотела перед сном посмотреть. Сейчас покажу.

Алиса что-то покрутила на своем браслете, и в воздухе перед Валькиным лицом появился полупрозрачный экран. Фильм оказался что надо: пятеро подростков из маленького российского городка остановили вторжение инопланетян на Землю. А потом Алиса просто рассказывала всякие истории. Валька не сразу понял, что она говорила о реальном мире. Воспринимал сказанное просто как фантазию, еще и восхищался: ничего себе девчонка заливает! Врет как по писаному. Потом заслушался. Затем стал завидовать. А потом, когда она показала фото космодрома со стартующими звездолетами к космическим станциям возле Юпитера, где работали ее родители, на душе стало горько…. Ведь не инопланетянка какая-нибудь, обычная девчонка, только живет в другом мире. Таком, в который хочется уйти по лунной дорожке.

Валька отвернулся к окну, чтобы не было видно выступивших слез, и надолго прилип к стеклу. Лишь когда впереди показалось здание вокзала, он повернулся:

– Подъезжаем.

* * *

Они долго бродили по пустому перрону, не решаясь открыть двери вокзала. Вернее, время тянул Валька ― не лежала у него душа к этой мрачной громаде. Обычно вокзалы выглядели иначе ― там всегда было многолюдно. Суета, гомон, очереди в кассу. Здесь же ― тишина, как в могиле. И поездов на путях всегда стояло несколько, одних только пригородных электричек штуки две, не меньше, а тут ― кроме их вагона ничего. Путей много, а вагон один.

Валька потянул носом. И еще странный запах ― какой-то неживой. Конечно, все вокзалы пахнут по-разному: одни яблоками и пирожками, другие ― дешевым кофе, опилками и хлоркой. Случалось, что попахивало бомжами ― после эпидемии их становилось все больше. Хоть и не всегда запахи были приятными, но они были живыми, человеческими. А здесь ― ржавчина и пыль.

Просторный, сумрачный зал ожидания с погашенными люстрами встретил ребят гулкой тишиной.

– Куда подевались люди? Почему никого нет? ― поежилась Алиса.