– Госпожа директор, – я послала любезную улыбку, – в своей длинной и пространственной тираде… Да-да, я специалист по изящной словесности и знаю слово «пространственный»… Так вот, вы не уточнили одну немаловажную деталь. Когда пансион вернет на мой счет перечисленные за следующий семестр деньги?
– После всех треволнений, что мы испытали из-за вашей сестры… – немедленно начала она.
– Хорошо. Однако как специалист по изящной словесности я знаю громкое слово «мошенничество», – перебивая грабительницу, я поднялась и кивнула Иветте, чтобы та не задерживалась в кабинете, где настольную лампу, возможно, приобрели на мой гонорар. – Если вы не возражаете, то я позову нашего законника. Господин Ленар – старший партнер в «Рейсон, сыновья и Ко». Вы что-нибудь слышали о них?
– Кхм, – только и смогла выдавить немного позеленевшая директриса.
– Вижу, что слышали, – кивнула я и светским тоном добавила: – Он как раз дожидается в приемной…
– Госпожа Вермонт! Мы всегда можем договориться! – немедленно заулыбалась директриса, вскочив с дивана следом за нами. В знак расположения она даже прикоснулась к моему локтю, но руку немедленно отдернула, видимо, осознав, что тело оппонента неприкосновенно.
– Договориться? – состроила я задумчивый вид. – Думаю, я соглашусь.
– Отлично! Мы же цивилизованные люди.
– Я имею в виду, что согласна на дополнительную компенсацию, – подсказала я с улыбкой. – Когда будете перечислять деньги за полугодие, не забудьте добавить десять процентов за моральный ущерб. Знаете, мы платим за ваш пансион, как за крыло дракона, а потом вылавливаем детей из стражьих участков.
Улыбка директрисы померкла.
– А еще они меня в чулан закрывали, и там было очень темно! – мстительно заявила Иветта и добавила: – Я тоже хочу моральную компенсацию! Ночник!
Мы с директрисой синхронно повернулись к тяжелому письменному столу, на котором красовалась очень милая лампа на длинной ножке и с красивым изогнутым плафоном…
– Госпожа Вермонт, у меня нет слов, как это неблагородно! – растерявшись от неожиданной пакости, пробормотала она. – Вы же наследницы древнейшей профессии!
– Простите? – вкрадчиво уточнила я, чувствуя, как меняюсь в лице.
– Магия! – воскликнула она и выдала неуместный смешок: – Святые угодники! Я имела в виду, что вы обе наследницы одной из известнейших в нашем королевстве магических фамилий… Кхм… Законник в приемной?
– И, скорее всего, слышал наш разговор.
– Ох, вот как? – Директриса кашлянула. – Говорите, Иветте понравилась настольная лампа?
Когда с чеком в ридикюле и с настольной лампой под мышкой я выходила из кабинета, Ленар, изучавший позавчерашний газетный лист, поднялся с дивана. Вопросительный взгляд сначала остановился на медной ножке от лампы в моих руках, а потом на плафоне, который тащила довольная, как сытый котенок, Иветта. Директриса, увязавшаяся нас провожать, видимо, из страха, что разбойницы Вермонт утащат еще какой-нибудь крайне важный предмет мебели, например стул из приемной, нервно улыбнулась:
– Счастливо добраться до западных провинций, дамы.
Секунду спустя она закрылась в кабинете и провернула ключ в замке.
– Она отказалась со мной знакомиться?
– Она боится законников, – пожала я плечами.
– Удивительное дело, – иронично хмыкнул он. – Настольные лампы отжимают благородные девицы, а за что-то боятся законников.