– И картину забрали, – прошептала она, отказываясь верить в свое счастье. Драконы, летающие над ромашковым полем, были заключены в тяжелую позолоченную раму, висели над кроватью феи и с завидной регулярностью падали с гвоздика.
– Половик тоже унесли, – кивнула я на чистый дощатый пол со скромной вязаной дорожкой, выдаваемой в комплекте с мебелью. Ковер без нашего разрешения постелили позапрошлой зимой. Диара разок переночевала в комнате, посчитала, что обмораживает о ледяной пол царственные конечности, и притащила толстый шерстяной половик. В замке вечно царила сырость, и уже через неделю он начал вонять мокрой псиной. О том, как его приходилось чистить в четыре руки, вообще не хотелось вспоминать.
– А Диару?
– Ее не уносили, просто переселили, – покачала я головой. – И заметь, все было сделано без моего участия.
– Она думает так же? – сухо уточнила фея.
– Нет, конечно. Как бабуля Пиботи? – перевела я тему разговора.
– Застала жениха с любовницей, разорвала помолвку и решила умереть. Еле отговорили от покупки нового савана. К чему траты? Она еще прошлый не использовала. – Рита вздохнула. – А столы нам дадут?