– Изыди, – тихо попросил пастор.
– Только отвернись, – отозвалась я, не представляя, как сейчас встану перед святым отцом, стыдливо придерживая полотенчики, и прошлепаю к выходу.
– Зачем? – наивно поинтересовался он, не догадываясь, что с призраками вообще-то разговаривать не принято.
– Я голая. – Конечно, от переизбытка скромности я не страдала, но даже у черных ведьм имелись кое-какие принципы насчет пасторов и обнаженных женских прелестей.
– Блудница?
– Прокляну! – пригрозила я шепотом.
– Осеню божественным знамением!
– Напугай своим знамением мою бабушку.
– Почему у тебя живот бурлит? – вдруг услышал он досадное бульканье, совершенно не подходящее не только черной ведьме, но и любой приличной девушке.
– В полночь съела глаза деревенского пастора.
– За что? – сглотнул Грегори.
– За то, что на мои обнаженные телеса бесстыже пялился.