Я не надела форму, потому что коллега так посоветовал. Вот лично я себя бы чувствовала увереннее в полицейской форме, может быть, хоть внушительнее выглядела. А то как испытать уважение к следователю ростом метр шестьдесят и в потертых джинсах? Но Максим упрямо доказывал, что в форме, добираясь на метро и автобусом, я буду точно выглядеть глупо. Выбирая между “глупой” и “менее уважаемой” выбрала последнюю и надела гражданское. Пусть меня и ожидало мое первое общение со свидетелем, при котором хотелось выглядеть настоящим полицейским. А не миниатюрной куклой девяностых с круглым лицом в веснушках, крохотным носом, мелкими светлыми кудряшками и огромными голубыми глазами. Наверно, Максим прав, такую наряди в полицейскую форму, и, действительно, будет выглядеть глупо.

Ладони вспотели от страха, и из-за волнения вернулась привычка кусать губы. Хорошо, что я в маске, и как полицейский остервенело пожирает сам себя никому не видно. И пусть масочный режим отменили, метро все равно было полно неприятных запахов, к которым я с детства чувствительна. Родители посмеивались, как я тогда справлялась с посещениями морга, но как раз-таки там всегда все тихо, спокойно и стерильно. Вентиляция мощная и справляется с абсолютным большинством запахов. Плюс плотные маски. В итоге, в морге я в обморок ни разу не падала, а вот в магазине косметики и духов… Вот уж где настоящий ад! У меня моментально начинала кружиться голова. И, если вовремя не уйти, то могло кончиться обмороком.

Поэтому из метро я выбегала очень быстро, так как выход был через торговый центр, в котором один из первых магазинов как раз был тот самый адовый. Какое счастье, что не сняла маску!

Выскочила на улицу и огляделась. По идее, я должна быть на нужной улице, осталось найти двенадцатый дом. Достала из кармана телефон и поняла, что тот разрядился. Из-за волнения предстоящего разговора, совсем забыла поставить свой старенький айфон на подзарядку. Да и вряд ли я бы что-то смогла разобрать под начинающий накрапывать дождь. Что ж, вспомним, что следаки ранее вообще обходились без телефонов. На глаза попался магазин “всего и вся” (как я их называю), и мне продали блокнот и ручку, вручив бонусом информацию о нахождении двенадцатого дома.

До жилища свидетеля я добиралась уже под резко хлынувший ливень.

К счастью, о визите я предупредила, а память на цифры у меня всегда была хорошая, поэтому смело набрала номер квартиры.

– Здравствуйте, это Светлана Светлая, я…

Пилик-пилик. Свидетель открыл дверь, не дослушав. Что ж, не зря предупреждала человека о визите. Мало кто за именем Светлана Светлая ожидает увидеть следователя, поэтому кроме корочки, я вооружалась правилом “заранее предупреждать”. Да и у человека жена все-таки погибла, ему, наверно, тоже требуется время и моральные силы собраться с мыслями и поговорить об этом.

Перед глазами встало воспоминание, когда к маме пришел следователь. У нее отец умер, а тот корочкой ей в лицо тыкнул, да жестко опрашивал. Я тогда еще решила, что не буду такой. Следователям тоже нужна человечность. Коллеги посмеиваются, говорят, что я просто не очерствела еще, а мама в тот день сказала, что у них работа такая, нельзя эмоции в нее пускать. А сама плакала во время вопросов следователя, а он только морщился, да глаза закатывал, ожидая прекращения потока слез.

Нет, я такой не буду. Для начала выражу соболезнования, а потом уже…

На этих мыслях я вышла из лифта и подошла к двери, которая оказалась уже открытой. Нервно потоптавшись, решила, что, видимо, меня так пригласили войти, заглянула и спросила:

– Э, есть кто?

Мой дурацкий вопрос и писклявый голос прозвучали совсем уж нелепо, так что я резко выпрямилась и смело ступила внутрь. Я же все-таки полицейский. Когда ко мне подошел мужчина, я вспомнила, что еще и человечный полицейский.

Конец ознакомительного фрагмента.