Пристрастие к детской и подростковой литературе опять сыграло со мной дурную шутку. Указываю, что повесть понравилась, но чувствую, что сама себе лгу. Но указываю, что повесть понравилась. Но чувствую…
«Когда отдыхают ангелы» - бесспорно своеобразная вещь, своеобразная даже композиционно. Переплетаются два монолога: школьницы Алины: мягкой, вдумчивой, тонкой, и её классной дамы Маргариты Семёновны по прозвищу Марсём, сказочницы и фантазёрки.
Учительницу Марину Семёновну Аромштам в школе тоже называют Марсём. Поэтому сразу оговариваюсь, что имею претензии не к писательнице, а к персонажу. Это важно.
Итак, в весёлый и дружный класс приходит довольно дезадаптированный новичок по фамилии Кравчик. Он агрессивен. Его агрессия направлена на девиц и носит отчётливо эротический характер. Родители в гневе жалуются завучу (а вы бы на их месте не?..) Внутренний монолог Марсём во время разбирательства:
Ведь эти завучи-учительницы, а тем более — научные работники, ни за что не признаются, о чем они мечтали лет, например, в тринадцать. А мечтали они, чтобы какой-нибудь ковбой, или матрос, или солдат, — короче, какой-нибудь привлекательный бандит-супермен, с сильными руками и крепким мужским запахом, вылез из кустов в темной аллее и их изнасиловал. Они даже специально по этим темным аллеям в одиночку ходили.
Я обалдеваю, дорогая редакция. Обалдеваю уже потому, что эти махровые постыдные стереотипы транслирует педагог. Субъект, которому мы вверяем здоровье и безопасность детей. Ребёнок растёт? Ждёт бандита с мужским запахом. Ребёнок один в уединённом месте? Провоцирует и напрашивается дяденьке на пробу. Над девочкой надругались? Она сама о том мечтала – заявляет просвещённая наставница юношества, почитательница Корчака. Вот из-за вас, Марсём, и таких, как вы, женщины не чувствуют себя в безопасности не только на «аллеях», но и в полдень, на Дворцовой площади и в парандже.
Юбку Наденьке задрал? Да это же настоящее событие! Надо срочно кого-нибудь в магазин послать. За шампанским. Чтобы мы эту юбку, то есть — ее отсутствие в положенном месте — прямо здесь, сейчас, коллективно обмыли. Выпили за уравнивание Наденьки в правах с подавляющим большинством женского коллектива нашего класса. За то, что она, наконец, в фаворе оказалась. И видели бы вы эту Наденьку на перемене! Как глазки у нее блестели, щечки алели и смеялся роток!
Вот тут бы взрослым призадуматься, почему грубое, циничное действие мальчика вгоняет девочек в такую эйфорию. Ведь они знают, что действие - нехорошее. У Марсём ответ готов: в школьнице пробудилась женщина, а женщина радуется мужскому вниманию. Любому? Выраженному в любой форме? Сегодня этот Кравчик задирает Наде юбку, завтра лезет, извините, в трусы, а послезавтра: как, тебя ещё не изнасиловали? Ты ещё не в фаворе у Великих и Благородных Господ Мужчин?! Немедленно в тёмную аллею! Насилие воспроизводит себя, и в этом воспроизводстве деятельно участвует учительница. Хорошая, умная учительница, для которой виноват весь мир: ябеда Наденька, «бесы в крови», «пубертатные свиньи»-ученики, родители, в своей чопорности возомнившие, что их дочке кто попало подол не будет задирать… Но только не Кравчик. Ах, он приёмный, ых, брошенный, ох, у него с выражением чувств не всё в порядке. Короче, помогите, детки, Ужикову, купите ему отмычки. Видя безнаказанность одного, распоясываются и другие.
Сочувствия к Марсём у меня ни на грош. Бачили очи, що купували. Демонизация сексуальности опасна, потому что сочетает взаимоисключающие параграфы: безудержное восхищение, как перед извержением вулкана, и слепой губительный страх. Взрослеть – естественно, сексуальность – естественна. Бесы совершенно ни при чём, как ни при чём восторги и страхи, являющиеся проблемой учителя. К психотерапевту. В кратер Ричи. Сахарок, зёрнышко перца. А вот Алина… Да, так чаще всего и случается: взрослые-опытные самоустраняются, а дети остаются один на один с гордиевым узлом, но без меча. Безоружные.
Указываю, что повесть понравилась, но…