Глава 1

Мягкое, едва ощутимое прикосновение. Кончики чужих пальцев касаются обнаженной кожи, повторяя вырез моего платья. Я вздрагиваю от неожиданности…

Надо же, а я и не заметила как он подкрался.

Странно, каменные плиты замка должны были известить меня. Но отчего-то погасили звук шагов.

Нет. Не может быть. Этого просто не может происходить со мной.

Чуть усиливающийся нажим – по шее вверх. И… Кончики его пальцев легко, невесомо проникают проникая за… Сжимаю кулаки, вижу в отражении окна мужскую фигуру. Огромную, мощную, нависшую надо мной… Я понимаю, кто это… Я боюсь его – до бессилия, до немоты, до потери пульса. Потому что понимаю, что ему надо. И осознаю свою слабость перед этим человеком.

Его пальцы подбираются к волосам. Перебирают длинные рассыпавшиеся по спине пряди – незамужняя дева носит их распущенными. Эти правила едины для всех сословий. Будь они неладны, те правила! Теперь точно не сбежать. Сколько раз меня уже ловили за волосы. Больно, между прочим! Очень!

Дева. Незамужняя. Надолго ли?

Из моей груди вырвался нервный всхлип.

Отец-отец… Почему ты не объяснил мне, что делать в такой ситуации? Я умею вести хозяйство в поместье, могу устроить прием на сотни человек, прекрасно образована, но… Что делать, когда надо мной раздается тяжелое дыхание мужчины, который не является моим мужем. И никогда им не будет. Как так получилось, что я осталась беззащитна. И в моем доме теперь…

Опекун.

Что мне делать? Закричать? Да так, чтобы прибежали слуги? И опозориться на веки вечные? Рвануть прочь. Но он сильнее, намного сильнее. И его руки уже на моей шее… Отчего-то мне всё время кажется, что он хочет накрутить мои волосы на кулак, рвануть их… И…

Как страшно развернуться и посмотреть ему в глаза. Я беззвучно шепчу: “Пусти. Не надо…” Но он не слышит. Жарко дышит над ухом.

Жутко ощущать себя пойманной в ловушку мышью. Да еще и рядом с котом. Именно такова теперь моя роль. Я не настолько глупа, чтобы не понимать очевидного. Богатая наследница. И неНавистный господин Бренфорд – опекун из дальних родственников. Потомок некогда знатного рода, но… Ни состояния, ни сильного магического дара. После внезапной смерти моего отца королевским указом я оказалась в полной власти этого человека.

Лакомый кусочек. Единственная оставшаяся в живых представительница древнего магического рода. Единственная наследница огромных земель, приносящих такой доход, что у опекуна с первой же минуты, как он прибыл сюда, глаза загорелись алчным блеском. И богатство он оценил. И… меня.

Угораздило меня женщиной родиться! Несправедливость какая! Нет у меня жениха. Нет мужа. Нет обретенной магии, с помощью которой я бы этого негодяя по стене замка размазала. Есть жаждущий моего тела женатый опекун. Если сдамся, он станет полноправным владетелем этих земель. Мне же достанется участь опороченной бездомной побродяжки. И магия… что тогда станет с моей магией? Я возможно её лишусь навсегда, так и не успев обрести. Таковы её законы. Законы магии.

Сбежать? Но земли и замок не отпустят… Им нужен владелец, к которому они привязаны, который подпитывает их своей магией. Иначе все зачахнет – истощатся рудники, перестанет плодоносить земля, начнется падеж скота и засуха. Земля помнит, что такое уже было. И не допустит повторения.

Замкнутый круг. Я не имею права покинуть пределы своих угодий в поисках жениха. Да даже кинуться к королю в ноги и попросить о защите не могу. Ведь король в столице, а я тут. И главное – я понятия не имею, как пробудить магию и не потерять связь с землями. Знаю лишь как могу всё потерять. Что уж тут говорить о любви… Это непозволительная роскошь. Эх… А ведь когда-то я наивно об этом мечтала!

Руки опекуна тем временем оглаживают мою спину, плечи, спускаются к талии и проскальзывают к животу.

Стыдно. Боже, как же стыдно!

Он не замечает моих попыток освободиться. Спиной чувствую, как прижалось ко мне крепкое мужское тело. Его рваное дыхание щекочет кожу у уха, вызывая странные ощущения и будоража сознание. Кажется, все мои чувства сейчас сконцентрировались именно там – где его губы едва ощутимо касаются кожи. Отталкиваю. Но руки дрожат. Силы в них нет. Совсем.

И тут меня как огнём опаляет: я что же? Не хочу, чтобы он отпустил? Хочу откинуться назад. И позволить… Почувствовать себя защищенной им?! Поддаться на это бесстыдство?

Кристиана… Какой позор… Это не твой мужчина. У него даже жена есть. Ты никогда не сможешь назвать его своим, никогда не сможешь глаза поднять, случись что…

– Пусти! – рвусь я.

Недоумение в глазах – сама не знаю почему, но оно меня радует. Он что же – ожидал, что я на всё согласна? Только потому, что он зажал меня около окна?

Мысли были здравыми, но я… всё ещё была под магией ощущений: волнами мурашек, то тут, то там проносящимся по телу. Порой едва сдерживаю рвущуюся наружу дрожь. Странное, обжигающее томление, что могло прорваться пожаром. И…

Не бывать этому!

С такой мыслью крутанулась в кольце его рук, желая высказать ему в лицо всё, и…

Мои губы болезненно обожгло поцелуем.

Жёстким. Требовательным. Подчиняющим.

Приятно ли это? Не знаю. Странное ощущение. Слишком сильное. Какое-то болезненное. В моих фантазиях поцелуй представлялся иначе. Это должно было произойти нежно. Может быть, аккуратно… Как объятия любящей нянюшки – заменившей мне мать. Видимо, я заблуждалась. А опекун всё продолжает и продолжает. Его руки уже совсем беззастенчиво тискают моё тело. Местами до боли. До синяков.

Он что – с ума сошел?

– Не смей! – говорю ему прямо в лицо.

Не слышит…

Дернулась пару раз в попытке вырваться. Да какое там! Где он – взрослый крепкий мужчина, и где я? Силы изначально не равны. Если бы моя магия была при мне… Но, увы.

Послышались чьи-то шаги, и меня наконец-то отпустили. Я, подхватив юбки, стремглав бросилась прочь, желая скрыться. Чтобы никто не видел моих полыхающий от смущения щёк и явно припухших губ. Выступивших на глазах слёз. Это так унизительно! Наследница древнего рода… Не способная постоять даже за себя.

Мчусь. Мимо проносятся знакомые с детства коридоры, галереи, лестницы. И даже на бегу кажется что образы предков изображённых на картинах провожают меня осуждающими взглядами. Сверлят в спину. Безмолвно шепчут:

"Кристиана… Позор тебе!"

– Что с вами, моя госпожа! – кинулась ко мне Лесси, едва я влетела в свои покои.

Взгляд её серых глаз взволнован. Посмотрела на себя в зеркало, и взмолилась всем богам, чтобы никто не заметил меня, пока я неслась по коридорам замка. Картина та ещё: волосы всклокочены, губы припухли, глаза странно блестят, щеки… Да что уж там! Даже уши и те полыхают румянцем. Совершенно неподобающий вид для целомудренной девы, наследницы древнего рода.

– Надо было вашему батюшке, – поджала губы нянюшка, – задуматься о том, как вас обезопасить! Это же уму непостижимо.

– Лесси, – я кинулась ей на грудь и расплакалась. – Стыдно как. И… Что мне делать…

Нянюшка заозиралась и тихо прошептала мне на ухо:

– Нельзя вам просто так с девственностью расставаться.

– Что? – внутри как пожар полыхнул.

– Ох, это вашему батюшке такие разговоры с вами начинать. Чего тянул. Чего жениха хорошего не нашел? Всё думал – вы маленькая ещё. А теперь. Этот… ходит, зыркает! И жена его… Ой, разорят нас, барышня, разорят. И вы…

– Говори, что знаешь? – у меня даже слезы высохли.

– Толком ничего.

– А догадываешься?

– Магия на девственность вашу завязана. Как есть, завязана. То ли в специальном месте, на алтаре её надо отдать, то ли… добровольно, то ли с мужем законным. То не ведаю.

Я лишь кивнула. О чем-то таком я догадывалась. Предполагала. Но…

– Как узнать? – спросила у верной служанки.

В ответ она только развела руками.

Несколько дней я не покидала своих комнат. Здесь меня никто не смел тревожить. Вот только нервничать от этого не перестала. Раз за разом прокручивала воспоминания о последней встрече с господином Бренфордом. Представляла, что было бы, если… Если он добьётся того чего желает. Я смутно, но представляла что произойдет.

Как-то я случайно подслушала разговор кухарок. Они не замечая моего присутствия обсуждали исполнение супружеского долга. Больше охая, чем по существу говоря, сплетничая о какой-то Люсси, и её отношениях с мужем. Одно я поняла из причитаний точно: это всё действо длится недолго и его можно перетерпеть. Выходит, это неприятно, возможно даже больно. Вряд ли мне такое могло бы понравиться. Хотя, служанки говорили о том, что бедняжке просто с мужем не повезло. А если… Нет, вряд ли мне это может понравится. Наверное. Но всё равно почему-то хочется узнать, что было бы дальше?

Кристиана. Стоп! Тебе что – реально хотелось, чтобы опекун продолжил?! Сорвал платье… Дальше фантазия не шла. И наверное, хорошо. И правильно!

От всех этих воспоминаний и порочных фантазий щеки предательски горят огнём, а голова идет кругом. Лесси только неодобрительно косится на меня и молча покачивает головой.

Кстати, на моём теле действительно проявились синяки. Их обнаружилось куда больше, нежели я ожидала. Нянюшка натирала их специальными мазями, приговаривая, что у меня очень нежная кожа… Нет-нет да возводя очи к небесам со словами:

– Боги, пусть бы Его Величество приструнил этого нахального опекуна, – она осеняла себя кругом триединых. – А лучше и вовсе бы его заменили. Негоже сироту обижать! Грех это.

В какой-то момент её слова нашли отзыв в моей душе. Слишком странные мысли бродили в голове, слишком яркие фантазии поселились во снах будоража сознание. Как будто меня околдовали. И я вдруг стала опасаться, что могу сдаться на волю опекуна. Всю жизнь ведь потом жалеть буду.

Что мне делать? Что? Как представитель древнего рода я имею право на личное обращение к Его Величеству. Так почему бы не послать гонца…

Целую ночь сочиняла письмо. Всё казалось не так и не эдак. Ещё бы, я ведь пишу самому королю! И за советом не к кому обратиться. Уж очень вопрос личный. Стыдно такое писать. Стыдно доверить свои мысли бумаге.

На утро то ли фантазия иссякла, то ли и вправду наконец-то получилось что-то приличное. Я растопила воск – специальный, для писем, от отца еще остался. И запечатала своим перстнем наследницы. Теперь никто, кроме его величества, не сможет вскрыть послание. Осталось передать его с Лесси оруженосцу отца. Надеюсь, на его преданность можно положиться. Теперь оставалось лишь ждать, и надеяться на чудо: что письмо не перехватят в пути, что король не останется глух к моей мольбе о помощи.

Взобравшись на вершину одной из башен, я смотрела на городок, приютившийся у подножия замка. На поля вдалеке. На чернеющий лес. И ощущала себя пленницей. Сказочной принцессой, которую сторожит ужасный дракон. Жаль, что у этой принцессы нет своей магии. Как жаль. И принца мечтающего меня покорить совершив подвиг и освободив из неволи тоже нигде не видно.

– Сколько можно взаперти сидеть? – ворчала нянюшка. – Надо хандру смыть, моя маленькая госпожа. Я распорядилась в господской помывочной горячей воды организовать…

Мммм… Прозвучало это более чем соблазнительно. Купаться… Знает Лесси, как меня из комнаты выманить. Воду я всегда любила. Летними тёплыми деньками тайком даже на лесное озеро бегала. А сейчас весна хоть и вошла в права, но водица пока не прогрелась. Да и боязно к озеру идти при опекуне. Это в замке он хоть как-то сдерживается, хотя в последний раз явно перешел все границы. Да и замок полон слуг и рыцарей. И большинство из них пришлого не любят. А там? Там может произойти всё что угодно. Он ведь моих “нет” не слышит. Да и я сама. Веду себя недопустимо. И… не дай боги, сдамся… Понимаю что глупо это, но тело рядом с ним словно и не моё становится.

И я снова вспомнила, как… он касался. Стыдно же – дышать невозможно. Но…

Едва слышно скрипнула дверь, приоткрываясь.

– Всё готово, – послышался голос служанки.

Я благодарно улыбнулась и последовала за ней. Миновала лестницу, коридоры. Воздух наполнился влагой, запахом мыльного корня и масел. Вот мы и на месте. Налево общая помывочная для прислуги, справа для господ. Мужчины и женщины используют одни и те же помещения, только время для посещения различное выбирается. Меня никто не посмеет тревожить, об этом верная Лесси позаботится.

– Вам помочь? – спросила нянюшка, как у маленькой.

– Я сама, – говорю упрямо.

– Но помыть! И волосы!

Лишь бессильно махнула рукой – вот что-что, а с Лесси спорить совершенно бесполезно.

Ослабив шнуровку, скинула верхнее платье. Оно скользнуло к ногам. Я невольно поежилась, оставшись в одной нижней рубахе. Прохладно. Пара шагов к огромной дубовой бадье, от которой призывно идёт пар.

Коснулась кончиками пальцев водной глади. Мммм… Горячая! Едва ли не обжигающая. Всё, как я люблю. На природе мне и прохладная в радость, но если есть возможность окунуться в горячую, то… Прямо-таки урчать, как довольной кошке хочется от удовольствия.

Начинаю погружать в воду ногу. Нарочно неторопливо. Острые иголочки жара опаляют кожу, вызывая мурашки по всему телу. Для пущей устойчивости берусь за края лохани и начинаю садиться. На миг замираю привыкая к ощущениям влаги и жара.

Мерный плеск воды, и вот моё тело уже окутывает приятная нега. Тепло. Хорошо. Все тревоги отступают. Заботливые руки служанки касаются моих плечей. Плавными мягкими движениями начинают их поглаживать. Затем спину… Руки… Это расслабляет.

Прикрыв глаза, откидываюсь на край лохани. Сначала Лесси поможет расслабиться, снимет напряжение, затем немного понежусь в водичке, а как горячего малинового отвара на меду выпью, так и за помывку можно будет браться.

Лесси знает, что делать. Она с детства при мне. Сначала мать заменила, ведь та родами умерла. Теперь вот и отца не стало. Зато появился опекун! Господин Бренфорд. Б-рен-фо-рд… Какое-то неприятное родовое имя. Как будто он вовсе и не в родстве с нами.

И вот зачем я о нем вспомнила? Так же хорошо было. Успокоилась ведь. А сейчас?

Чтоб ему неладно было! Понимаю, что нехороший он человек, что воспользоваться моим положением желает. Себе во благо, мне во вред! И всё равно возненавидеть его никаких сил нет. Может в той ненависти я бы силу черпала, чтобы отталкивать его раз за разом…

Не хочу о нём думать. Не сейчас! Все проблемы отложу на потом, а пока отдохну.

Руки служанки порхают по моему телу словно бабочки. Даруют покой, материнскую ласку, нежность, ненавязчиво разминают окаменевшие от напряжения последних дней мышцы.

– Отдыхайте, госпожа… – тихо прошептала она и видимо удалилась за отваром.