Пролог

Эдриан сидел в своем кабинете, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. Сейчас он казался особенно юным, почти невинным. Его серебристо-белые волосы свободно рассыпались по плечам и переливались мириадами золотых искр в свете полыхающего камина.

Был почти конец весны, на улице стояла одуряющая жара, от которой не спасали ни специальные охлаждающие заклятия, ни легкая одежда. А вот Эдриану было холодно. Жутко холодно и, как бы парадоксально это ни звучало, страшно.

– Ну, ну, – от окна раздался ласковый голосок, и к Эдриану ступила женщина, которую совсем недавно он называл дочерью. Но то, что пришло к нему сегодня в ее обличье, было кем угодно, но только не ей.

Эдриан с трудом открыл глаза, в очередной раз понимая, что не может пошевелиться, и, тая беспомощную ярость во взгляде, посмотрел на свою пленительницу.

– Чем больше сопротивляться, тем больнее, папа, – улыбнувшись, сказала она.

«Чего ты хочешь?» – хотелось воскликнуть ему, но сколько бы он ни пытался разомкнуть губы, у него ничего не получалось, а сама женщина не спешила говорить.

Глубоко вздохнув, она подошла еще ближе к Эдриану, и одним плавным движением оседлала его, положив ладони на щеки и заглянув в глаза.

– Тысячелетия сплетаются в единую нить мироздания, а вопросы, что я вижу на дне ваших глаз всегда одни и те же, – ухмыльнулась она, – и это нагоняет на меня скуку. Хоть бы кто-нибудь спросил: «А зачем ты это делаешь?» или «Какой в этом смысл?» Но нет, только: «Я! За что Мне это? Почему именно Я? Пожалуйста, не трогай Меня!» Па, – задумчиво протянула она, – ты такой же зануда, как и все. – Она нарочито разочарованно покачала головой. – Тут, – постучала она указательным пальцем по своей голове, – такой кавардак, что мне данное тело трудно контролировать. Оно вечно хочет жрать и еще чаще трахаться, куда это годится? – пожала женщина плечами, а Эдриан нервно сглотнул, понимая, что вообще ничего не понимает.

Его дочь пропала две недели назад, убив при этом прислугу, что была приставлена к ней. Он тогда перевернул всю Риаду в ее поисках, но это ни к чему не привело. И вот она как ни в чем не бывало заявляется в его кабинет, минуя всю охрану, втыкает ему какую-то иголку в затылок, парализуя и лишая его способности говорить. И тут же начинает нести откровенный бред, и будь он проклят, если знает, о чем она вообще!

– Ты меня устроил бы в этом плане куда больше, но тебя, папуль, надо к этому подготовить. И, сколько ни думаю об этом, мне кажется это все более и более подходящим вариантом. Если я все правильно понимаю, совсем скоро будет официальное представление новой Владыки, и тебя даже пригласят, – улыбнулась она, стукнув указательным пальцем по кончику его носа. – Ты же не последний ублюдок среди вашей расы выкормышей, – улыбка мигом слетела с лица женщины, превращаясь в звериный оскал. – Может, хоть так сумеешь оправдать свое существование? – с ненавистью почти прорычала она. – Ай, ладно, не обижайся, – вновь расплылась в почти безумной улыбке она. – Я тут подумала и решила, что мне надо стать более сдержанной и разыграть с тобой одну последнюю партию. Всего одну, папуль, но очень медленно и аккуратно.

После этих слов женщина соскочила с него, дошла почти до входной двери, резко обернулась и, широко улыбнувшись, почти выкрикнула:

– Поздравляю, папаша, ваша дочка чудесным образом исцелилась! Она живая и здоровая вернулась домой, – с каждым словом улыбка будто выцветала на ее лице. – А если решишь взбрыкнуть, я тебя еще долго буду убивать… уж, поверь, папа, я в этом знаю толк, – по-детски мило и трогательно хихикнула она.

Глава 1

На самом деле мне всегда нравилось море. Можно сказать, я влюбилась в него с первого взгляда, еще когда жила у Орэна и не имела возможности искупаться в нем, лишь наблюдать на почтительном расстоянии. Чего я не учла, когда с энтузиазмом услышала новость о том, что добираться мы будем на корабле, отплывающем из Эдэльвайса, так это того, что меня будет так нещадно тошнить и штормить! Честно говоря, такого подвоха от своего молодого и усовершенствованного изменением организма я просто не ожидала! Все начиналось вполне себе прилично. Мы погрузились на корабль, взяв из вещей лишь самое необходимое, поскольку Лео сказал, что по прибытии он, во-первых, сможет наладить постоянный портал в свой дом в Ирэми, а во-вторых, все, что мне понадобится, у меня будет в любом случае. Конечно, это было бы слабым аргументом. Учитывая мою природную жадность, я бы забрала все, что нажила, но решив, что оставить два старых платья, заячий дырявый полушубок и сапоги, что дала мне Рэйна, не такая уж и большая потеря, я спокойно собрала все оставшееся личное добро в один небольшой сундук и со спокойной душой отправилась в путь.

До столицы Ирэми добирались порталом, который создал Лео. После чего он же нашел корабль, на котором мы должны были отплыть и провести в путешествии ближайшие три недели. Как же я обрадовалась тогда, что у меня есть эти несчастные недели, чтобы хоть попытаться наладить контакт с демоном без посторонних глаз и отвлекающих факторов! И что теперь? Я второй день пластом лежу в душной и тесной каюте, которую вынуждена делить с дэйургом, который на радостях сменил ипостась. Не желая оставлять меня в одиночестве, пышет жаром, занимая большую часть каюты, и поглощает остатки кислорода в помещении. Меня же тошнит с интервалом в десять минут, спину жжет огнем, голова кружится, и я ненавижу всех и вся. А особенно это демоново море!

«Потерпи, – ласково шептал Каа’Лим, в то время как я, согнувшись в три погибели, делала то, о чем лучше не рассказывать. – Кто же знал, что ты как твой дед? – в очередной раз вздыхал он. – Он тоже не мог плавать на кораблях, точнее мог, но только после того, как три дня просиживал над тазом».

– Это, – прохрипела я, – не может не радовать… всего-то один день оста… – договорить я так и не смогла.

На третий день и впрямь стало легче. Конечно, о том, чтобы поесть, речи пока и не шло, но меня хотя бы перестало выворачивать.

– Где Лео? – слабо спросила я, перевернувшись на другой бок так, чтобы при разговоре не наесться меха дэйурга, который был везде, куда ни посмотри.

«Почем я знаю, – фыркнул Каа’Лим. – Он делает вид, что меня нет, если я начинаю задавать вопросы. И это притом, что именно из-за него мне в свое время переломали крылья! Сукин сын теперь забыл об этом! Ты представляешь? Мало того, что не помнит последние три месяца, так и ничего, кроме того, что снес тебя в дом Нимарии! Удобно устроился, хочу тебе сказать».

– Он спас мне жизнь, – слабо запротестовала я, хотя и нельзя сказать, что нерешительно.

«Это конечно так, – тут же согласился Каа’Лим, но все же продолжил: – И что теперь с ним делать, когда его спасла ты? Он и так был шизанутый, а теперь вообще превратился в параноика! Да еще и смотрит на меня, будто соображает, как меня лучше приготовить!»

– Главное, что живой… – тяжело вздохнула я. – И нам надо… – тяжело переведя дух, сказала я, – попробовать вернуть его расположение.

«Да говори как есть, нашла перед кем кривляться! Влюбить его в тебя надо!»

– Или так, – вынужденно согласилась я.

«Надо было тряпок покрасивее в сундук положить, а ты что набрала? Штаны, трусы, куртка, бестолковые натуловищники…»

– Бюстгальтеры, – кое-как промямлила я.

«К демонам, – фыркнул он, – зачем они тебе?»

– Взяла – значит надо! – уже зло шикнула я, прекрасно поняв, на что он намекает. – И потом, ты хоть знаешь, в каком я была виде, когда мы впервые познакомились?

Наступила непродолжительная пауза.

«Рассчитываешь, что чудо повторится?»

– Я тебя ненавижу.

«Я знаю, что это не так», – нараспев растягивая каждое слово, ответил он мне.

– Хорошо, – кое-как переведя дух, наконец решила поговорить конкретно. – У тебя есть представление о том, как нам найти к нему подход?

«Ни малейшего», – бодро отозвался дэйург, заворочавшись так, чтобы дать мне больше места.

– Думаю, пусть идет все своим чередом…

«Нет! – перебил он меня, так и не дав договорить. – Пустить все на самотек означает сдаться! Это в Тэймире были только ты и он, а на Кайрусе? Ты хоть представляешь, какая борьба ведется за расположение Главы Дома среди женщин? На что они готовы ради этого? И тут ты, сама скромность и воплощение простодушия! Тебя задвинут и скажут, что так и было!»

– Ладно, – вынужденно согласилась я, – ты прав.

«Эх, были бы тряпки в сундуке понаряднее…», – тоскливо вздохнул дэйург, прикрывая глаза и засыпая вместе со мной.

Никто из нас не сказал друг другу, насколько все эти мысли о том, что удастся привязать такую личность, как Лео, красивыми шмотками, смешны. Мы оба понимали, что это все не сработает. Я видела по образам Пэм, какие женщины входили в его жизнь, какая стать была у каждой из них. И думать, что мне достаточно повязать бантик на шею и похлопать глазками, было бы глупо. Я знала, почему Каа’Лим говорил все это. За нарочито легкими словами скрывалось желание поддержать и приободрить меня. Что мол, не все так плохо, стоит только захотеть! Я же думала, что увидел Лео во мне в свое время? Какая искра привлекла его? Есть ли она все еще? Я не знала. А самое главное, смогу ли я вновь заслужить хоть капельку его расположения?

Новая большая страна, где взгляды всех жителей будут обращены в мою сторону. Это была тяжелая ноша, о которой в свое время мы много говорили с Лео. Мне предстоит стать публичной личностью, каждый жест и взгляд которой будет строго отслеживаться. И я не имею права выглядеть маленькой влюбленной девочкой. Как и не могу самолично дать кому бы то ни было рычаги влияния на себя через мои привязанности. Моя любовь – моя ноша и секрет, который я не имею права обнажать перед окружающими. Единственное дорогое мне существо, которое я не могу обезопасить и чувства к которому скрыть, – это Каа’Лим. Но влиять на него никто из демонов не сможет. Он – как мой Шаи – персона неприкосновенная.

И как, спрашивается, мне обернуть Лео хотя бы на крошечный шаг ко мне, если я твердо решила стать молчаливой и неприступной? Во-первых, потому как, говоря откровенно, недостаточно умна, чтобы открывать рот, не подумав как следует. Все же, что ни говори, а порой молчание – это золото. И во-вторых, поскольку не собираюсь становиться невестой какого-нибудь наследника одного из Домов в угоду Совету. Хозяйка Грани дала мне Дар и обещание, и я вряд ли смогу сдержать свое, если стану декоративной болонкой на привязи у правящих Домов. Я собираюсь держать свой «бастион» до тех пор, пока тот, с кем хочу быть, не узнает о том, что тоже вроде бы как не прочь. Но, Бездна их всех подери, как же я не к месту молода… Эх, было бы мне хотя бы лет двести, может, было бы проще?

Сейчас на палубе корабля было ощутимо прохладно, но после трех дней, проведенных в каюте под боком у сопящего и пыхтящего Каа’Лима, это было непередаваемо прекрасно. Солнце золотой полоской раскрасило темный горизонт, который постепенно начинал наливаться всеми оттенками малинового, нежно-розового и оранжевого. Тяжелые волны сплетали приятную, успокаивающую мелодию. А я стояла на носу «Возмездия» – корабля, который Лео выбрал для нашего путешествия, утопая в мыслях о собственной несостоятельности и в непонимании того, как я смогу сделать все то, что пообещала? А еще ведь была ненормальная нереально-реальная прапрапрабабка, которую следовало поймать и обезвредить!

– Что ты здесь делаешь? – холодный, но такой родной и знакомый голос раздался из-за спины.

Я резко обернулась, потому как неожиданно поняла, что так соскучилась по нему! Соскучилась, не слыша его голоса, не видя его золотых бездонных глаз, не чувствуя его где-то рядом.

Сейчас Лео больше всего походил на обычного парня, моего ровесника. Его волосы не доходили длиной до плеч, и озорной морской ветер сильно трепал их. Его золотые глаза смотрели холодно и в какой-то степени серьезно. Он казался мне звездой, которую я привыкла видеть на небосклоне каждый день, но которая оставалась так недосягаемо далеко от меня, озаряя все вокруг своим холодным сиянием. Он был рядом и в то же время где-то слишком высоко.

– Тебе лучше? – спросил он, а я вдруг неожиданно спохватилась, что смотрю на него и даже не пытаюсь скрыть то, как тоскую.

Потому легко улыбнулась и сказала:

– Да.

На языке вертелась тысяча вопросов, которые хотелось озвучить, лишь бы услышать его еще разок. Но в то же самое время, каждый из них казался невероятно глупым и неуместным. А еще очень хотелось прикоснуться к Лео. Провести кончиками пальцев по его волосам, обнять и посмотреть уже вместе, как поднимается золотой солнечный шар из глубокой пучины морских вод.

Желая избавиться от наваждения, я с силой сжала кулаки так, что ногти больно впились в кожу.

– Хорошо, – коротко кивнул он, подходя ближе ко мне и опираясь спиной о фальшборт корабля. – Кто бы мог подумать, что твой дед окажется не единственным в Доме Серебра, кого полоскало, стоило ему ступить на борт любого, даже самого непритязательного, суденышка, – усмехнулся он, а я почувствовала, как у меня что-то кольнуло в груди от такой знакомой его ухмылки. И вместе с тем я с пугающей ясностью осознала, как хочу обладать им. Это было глубокое чувство, страстное желание владеть чьим-то сердцем, душой, телом, мыслями безраздельно. Оно словно толкало меня, нашептывало, что я должна заполучить его любой ценой, сделать для этого все от себя зависящее. Это ли любовь в глазах демона, я не знала, но переступить через себя была не в силах.

– Ты помнишь его?

– Кого? Твоего деда? – изогнув бровь, спросил он.

Я лишь кивнула, подтверждая свой вопрос.

– О да, – со значением сказал Лео.

– Каким он был? – решив, что для того, чтобы найти подход к нему, мне для начала нужно хотя бы поговорить с ним «ни о чем», если можно так сказать – то есть выбрав наиболее нейтральную тему. Чем плох мой дед для такого случая? На мой взгляд, он весьма удачно пришелся к слову!

– Он, – на мгновение замолчал Лео, – был редкостной сволочью, что, конечно же, красило его как Владыку, – усмехнулся он, пристально заглянув мне в глаза. – Что, даже протестовать не станешь, я же только что оскорбил твоего родственника?

В этот момент я посмотрела на него, встретившись с насмешливым прищуром золотых глаз. И вдруг мне стало так хорошо. Это был он. Все тот же! Из его уст никто и никогда не мог дождаться похвалы, он лишь указывал на худшую черту характера.

Широкая улыбка сама по себе расцвела на моем лице, а после, все то напряжение, испытанное за последние недели, боль и переживания вылились в неконтролируемый смех. Я смеялась как сумасшедшая, до слез. Он же молчаливо наблюдал за творившимся безобразием, а после ворчливо сказал:

– Ты знаешь, что ты очень странная? Или это я на тебя так влияю?

– Прости, – кое-как совладав с нахлынувшими эмоциями, пролепетала я. – Просто это так на тебя похоже.

– Что именно? – прищурился он.

– Говорить гадости в адрес власть имущих, – фыркнула я, припоминая наш урок по Совету Бездны.

– И что же я наговорил, интересно знать?

– Неважно, – махнула я рукой, не желая вдаваться в подробности. – Просто было как-то… – сказав это, я невольно оборвала себя на полуслове. «Было как-то», «было»… Я не должна говорить о том, что было, – мне следует строить настоящее. Отчего-то больше не хотелось смеяться.

– Раз уж речь зашла о нашем якобы совместном прошлом, которое я непостижимым образом забыл, быть может, я, в конце концов, услышу более внятную историю о том, что же такого невероятного со мной произошло? Я уже проверил, ты – это тот самый ребенок, сомнений не остается. Тут я готов уступить, но, если я не пойму остального, не думаю, что нам удастся наладить контакт. Я сыт по горло рассказами из страны «розовых фей» о том, как я прекрасно учил тебя, помогал и прочее. Боюсь, для женщины, которая со мной так хорошо знакома, ты глубоко заблуждаешься на мой счет. Я не сказочная принцесса-нянька.

Самое ужасное, что я целиком и полностью понимала его сомнения. Оказывается, у Лео была одна небольшая мания, если можно так сказать. Он вел дневник. Не просто записывал события на бумаге, как делали это обычные люди, нет, он писал события в режиме реального времени, перенося самое важное на инфокристалл. Все значимые события жизни записывались и кодировались так, что вряд ли какой-либо маг смог бы взломать его архив. Что уж говорить обо мне, я прическу-то при помощи магии лишь недавно научилась делать так, чтобы волосы дыбом не вставали.

Так вот, записи, любые упоминания обо мне исчезли в тот момент, когда он пришел в себя. Самое невероятное то, что меня забыла даже Пэм, как только Лео открыл глаза. А я, злобная стерва, изуродовала его дом ни за что ни про что, доказательств-то нет. Ну, как сказать «нет», я приказала Пэм подтвердить каждое мое слово. Благодаря руне, нанесенной мной, это было возможно, но создать изображение, которое Пэм могла бы предъявить в качестве доказательств, я не могла. И то, что я заставила ее, всплывет наружу сразу же, как только Лео удастся избавить свою «домовиху» от руны подчинения мне. Хотя я и сама толком не понимала, что именно она вспомнит, если конкретно меня в ее воспоминаниях больше не было. Конечно, выслушав наш рассказ о том, что Пэм впустила в дом Лиама, он согласился, что я была права, ограничив ее. Но поверил ли? Вряд ли.

Что спасло меня тогда? Кровь, что же еще. Во второй раз я жива лишь благодаря цвету своей крови. Мы, я и Каа’Лим, рассказали, что потеря памяти стала следствием заклинания, что применила к нему Тамэя. На закономерный вопрос, что это было за заклинание, ни я, ни дэйург с ответом не нашлись. Каа’Лим не знал такого. Я и подавно. Что говорить, тут мы опростоволосились.

«Единственный способ повредить мой мозг, это отрезать от него половину и засунуть обратно», – зло припечатал тогда Лео, сказав, что это мне на будущее, если захочу у кого-нибудь забрать память.

Что я должна была сказать? Что встречалась с Хозяйкой Грани? Что умоляла ее на коленях, не забирать его и согласилась на странный, еще не пробудившийся Дар, и отдать его любовь в обмен на жизнь? Рассказать, что теперь в буквальном смысле этого слова держу его нить в руках? Разве могла я так поступить с ним? Это было не честно! Я не хотела заставлять Лео чувствовать вину или быть обязанным мне. От него я хотела совсем другого! И сколько бы Лео ни говорил мне раньше, что демоны не мучаются виной или навязанным чувством ответственности, я не верила ему. А как же я? Я-то почему все это чувствую столь остро и болезненно?

– Я рассказала тебе все, – слабо отозвалась я на его гневную тираду. Нет, он не кричал, ни разу не повысил голос, но я прекрасно понимала, что в его случае это означает едва ли не ненависть.

– Я так не думаю, девочка, – прямо взглянув на меня, спокойно сказал он. – У меня отменный нюх на ложь. А от тебя и твоего Шаи ею буквально несет за километр.