И мы с ним, худо-бедно отдавшие жизнь изучению русской литературы, долго говорили о том, что для обоих давно было азбучным: литература, если и учит, то отнюдь не формировать сильное государство, а – понимать жизнь. (Но объяснить это тому, кто затвердил, в силу особенностей воспитания и образования, иное, полагаю – невозможно. Зато можно – и просто необходимо – помешать «провести в жизнь» такой взгляд на место литературы в школе.)