Тейт возмущенно раскрывает рот, но не издает ни звука. Держу пари, что на ее языке вертится множество оскорблений в мой адрес. И не одно из них она не решает произнести вслух.

Окинув меня красноречивым взглядом, она быстрым шагом покидает медиа-зал, хлопнув дверью с такой силой, что вздрагивают стены.

Я перевожу взгляд на Кэша. Засунув руки в карманы штанов, низко сидящих на бедрах, он не спускает глаз с единственной девушки в этом помещении. И вместо обыкновенной расслабленной ухмылки, его губы плотно сжаты, а угловатая челюсть напряжена. Я сдвигаю брови. Какого черта брат смотрит на Крис так, словно она влепила ему пощечину?

– Не знал, что мне нужно было в открытую сказать «не связывайся с монстром», Кристи.

Кристи.

Впервые слышу, чтобы Кэш обратился к Крис по имени вместо «Жасмин». Этот факт поражает меня больше, чем тот, что он назвал меня монстром.

– Не знал, что ты имеешь к этому отношение, – резко говорю я. – Тебя это не касается.

– Касается. Я ее друг, – Кэш неторопливо придвигается ко мне. – Перед тем, как трахнуть ее, ты сказал, что случилось с Ким?

– Я собирался это сделать.

– Что именно ты собирался сделать? – Кэш встает напротив меня, его дыхание учащается. – Трахнуть Кристи? Или собирался сказать, что из-за твоей трусливой задницы пропала моя девушка?

– Пропала девушка? – потрясенно переспрашивает Крис.

Я встречаюсь с ней взглядом, и мне хватает пары секунд, чтобы понять, что она обо мне думает.

Она думает, что я монстр. Чудовище. Псих.

Для нее я тот, кто отвез ее в лес поздней ночью. Тот, кто отправил Кайли в клинику для зависимых. Тот, кто угрожает расправой другим. Тот, по чьей вине исчезла Кимберли.

Я жду, когда Крис с криком выбежит из медиа-зала. Но этого не происходит. Она все еще здесь.

– Крис, послушай, – я направляюсь к ней, но она отступает назад.

Сердце кубарем скатывается в желудок. Как же хочется прижать Крис к себе и прогнать все плохие мысли из ее головы поцелуем. Поцелуй способен погасить сомнения, не так ли?

– Я выслушаю тебя. Но только в присутствии Кэша, – в защитном жесте Крис вытягивает перед собой руку. – Кимберли правда пропала из-за тебя?

В присутствии Кэша…

Почему она так говорит? Ее пугает мысль остаться со мной наедине? Но мой ответ заставит ее бояться меня еще больше. А у меня нет другого выбора, кроме, как говорить начистоту.

– Хочешь правду? Вот она. Я помог инсценировать похищение Ким. Но она пропала по-настоящему.

Крис прикладывает ладонь к груди и нервно трет место чуть ниже ключиц. Я вижу, как ей больно. И от этого внутри меня все затягивается в невыносимый узел. Мне хочется схватить Крис и не отпускать, пока она не выслушает мою историю от начала и до конца. Но вряд ли она сейчас подпустит меня ближе расстояния вытянутой руки.

– Тогда при чем здесь Блаунт? – спрашивает Крис.

– Именно это я и хотел тебе рассказать, – полушепотом говорю я, словно боюсь ее спугнуть. – Я не хотел иметь от тебя секретов, детка.

– Блаунт поплатился недостаточно за то, что причинил Ким, – мрачным тоном произносит Кэш. – Мы вывезли его ночью в лес и заставили выкопать для себя яму, сняв это на видео.

Лицо Крис бледнеет. Должно быть, она вспоминает, как я тащил ее со связанными руками по лесу. Блять. Все складывается таким образом, что в ее глазах я и есть конченный псих.

– Но этот ублюдок все еще ходит вместе с нами в академии, а Ким нет, – мрачно добавляет Кэш.

– Это после Блаунта у тебя остался шрам? – медленно спрашивает Крис.

– Нет, – ответил я. – Шрам остался у меня после того, как я пытался найти Ким.

– Ты пытался найти Ким? – тут же вмешивается Кэш. – Почему ты не сказал этого раньше?

– Потому что ты не разговариваешь со мной! Ей-богу, дай мне все объяснить Крис.

Глаза Кэша злобно сверкают.

– С удовольствием послушаю, как ты медленно, но верно уходишь ко дну, – он вальяжно усаживается на диван, положив одну руку за голову.

Кровь в венах вскипает от его фразы. Я не иду ко дну.

Я уверен, что Крис поймет меня. Как никто другой она знает, каково это: каждый день скрывать правду от родного брата и осознавать, что ты уже совершил ошибку и ничего не можешь исправить. Только Крис обманывала Даниэля, потому что им нужны были деньги, а я…

Прикрыв глаза, я пытаюсь отогнать отвращение к самому себе, затем делаю глубокий вдох и начинаю окунаться в события двухлетней давности:

– Мой отец давно дружит с отцом Кимберли – мистером Эвансом, – я пристально смотрю на Крис. – Они не только отличные друзья, но и бизнес-партнеры. «Аматорио Лимитэд» предоставляет выгодные объекты для Эванса, который владеет сетью гостиниц. Наши семьи часто оставались друг у друга в гостях, поэтому с Кимберли мы знакомы с детства…

– Я самый близкий для нее, – встревает Кэш.

– С Кэшем Кимберли общалась лучше всех, – соглашаюсь я. – Когда им обоим было по десять, родители Ким развелись. Вместе с мамой она покинула Бостон, но через пять лет вернулась к отцу.

– Ким не вернулась к отцу, – не унимается Кэш. – Ей нравилось направление физических наук и психологии в Брауне, и она собиралась на него поступать. И поступила бы, если бы не ты…

Я судорожно выдыхаю, стараясь не реагировать на очередной комментарий брата.

– Ким и Кэш встречались почти год, но однажды крупно поссорились. После этого они не разговаривали и избегали друг друга.

– Ким пыталась со мной помириться, – Кэш поднимает на меня взгляд. – Мне до сих пор стыдно, что я так и не выслушал ее.

Я еще сильнее напрягаюсь.

– Ким отдалилась от нас, – продолжаю я. – Грейс была ее подругой, но даже с ней она перестала общаться. Во время весенних каникул мы с семьей уехали отдыхать, и фактически Ким осталась одна. Без друзей. Наверное, из-за этого она согласилась пойти на чертову вечеринку к Блаунту.

– Блаунт обидел ее? – взволнованно спрашивает Крис.

– Этот ублюдок что-то подсыпал ей в выпивку и воспользовался ее состоянием… – мой голос становится хриплым. – И мы никогда бы не узнали об этом, если бы не видео, которое он прислал Кэшу.

Я вижу, как Крис часто моргает, словно пытается побороть выступившие слезы.

– Как только мы вернулись в Бостон, у меня возник план, как проучить Блаунта. Кэш поддержал меня, и той же ночью мы вывезли эту мразь в лес.

На мгновение я замолкаю. На самом деле мы не ограничились тем, что заставили Блаунта вырыть себе яму. Вместе с Кэшем мы так отделали ублюдка, что ближайшие пару месяцев он провел в госпитале с многочисленными травмами.

Может быть, кто-то скажет, что у нас не было никакого права совершать самосуд. Но после такого я не мог относиться к нему, как к человеку. Для меня он стал зверем, мерзкой тварью, который понимает исключительно такой же «звериный язык».

Как выяснилось позже, этот мерзавец обошелся так не только с Ким… Никто точно не знает, поскольку он снимал видео и шантажировал им девушек.

– На следующее утро после того, как Блаунт побывал с нами в лесу, к папе пришел отец этого ублюдка, – продолжаю я. – Он хотел заключить сделку, предложив «закрыть глаза» на то, что мы сделали с его сыном. В обмен на то, что мой отец убедит своего друга – мистера Эванса отозвать обвинения в отношении Джека Блаунта в изнасиловании несовершеннолетней Кимберли Эванс.

Я втягиваю носом воздух и крепче сжимаю зубы. Я отлично помню то утро, как будто это случилось вчера, а не два года назад.

В гостиной собрались наш отец и отец Блаунта. А еще я, Кэш и наш семейный адвокат – Бромфилд. Все кричали и спорили, но адвокат был единственным, кто сохранял спокойствие и холодный рассудок.

Я ненавидел его. Потому что Бромфилд приводил кучу аргументов для того, чтобы отец согласился на условия старшего Блаунта: недостаточно улик со стороны Эвансов, мой восемнадцатилетний возраст, учитывающий отсутствие смягчающих обстоятельств, срок за нападение. И как следствие – падение акций «Аматорио Лимитэд».

Я помню, как сдерживался, чтобы не ударить головой отца Блаунта об стеклянный столик. Я помню, как кричал Кэш, чтобы папа не соглашался. Я помню, как трудно далось принять решение моему отцу.

Но он поступил так, как поступил бы и я. Послал Блаунта на хрен.

– Кимберли ровесница моей Грейс, – сухо выдал отец. – Она гостья в моем доме с пяти лет, и я не могу так с ней поступить, – он замолчал и сурово уставился на меня. – Наши сыновья взрослые и за то, что совершили, должны понести ответственность.

И мы ни черта не понесли ответственности.

Я отделался условным сроком. Адвокат убедил присяжных, что я был в состоянии аффекта и никогда не был судим. А Блаунт избежал наказания, потому что его отец договорился с отцом Кимберли. Я до сих пор не знаю, как ему это удалось, и на какие кнопки он нажимал.

– Судя по тому, что Блаунт спокойно разгуливает по «Дирфилду» – твой отец согласился на предложение? – тусклым голосом уточняет Крис.

– Папа отказался. Но согласился отец Кимберли. Это и послужило причиной того, что Ким захотела инсценировать свое похищение и стрясти с собственного отца несколько миллионов.

Дальше я рассказываю Крис то, что уже слышал Кэш. Как ко мне обратилась Кимберли за помощью, и как я согласился. И я с тщательной осторожностью подбираю каждое слово, словно иду по минному полю. Один неверный шаг не в том направлении – и все подорвется к чертям.

Я заканчиваю говорить на том месте, где Кимберли перестала выходить со мной на связь.

Все это время Крис молча смотрит на меня. Под ее взглядом я ощущаю себя так, словно стою на краю пропасти. Одно ее слово – и она может либо удержать меня от падения, либо столкнуть.

– Если ты думаешь, что я когда-нибудь прощу тебя – можешь поцеловать меня в задницу, – тишину прерывает Кэш. – А теперь скажи мне, как ты пытался найти Ким и что из этого вышло?

На его последнем слове раздается отдаленный смех. Все мое внимание переключается на выход из медиа-зала. Дверь слегка раскрыта, лишь частично предоставляя доступ на вид в коридор, в котором кто-то хохочет. Но я отлично помню, как Тейт от злости хлопнула дверью, наглухо закрыв зал. Не может такого быть, что она сама по себе раскрылась.

Если только кто-то незаметно и бесшумно открыл ее.

Мой пульс тотчас подскакивает от внезапной вспышки тревоги. Наш разговор кто-то подслушивал. Пока его не спугнули.

Мартас-Винъярд* – любимый курорт Барака Обамы, Билла Клинтона и Жаклин Кеннеди.