Глава 1
С больной головы на здоровую

Аллочка, пухлая спелая дамочка чуть старше сорока, кокетливо вышагивала рядом с худощавым, прыщавым мужчиной и игриво хохотала после каждого его слова.

– И, главное, я ему еще говорю... осторожненько так намекаю: «Николай Николаич, когда вы, извиняюсь, мне зарплату надбавите? Мне нужно лечить язву!» А он мне: «А зачем ее лечить? Она у вас совершенно здоровая!» Идиот!

– Хо-хо-хо! Я с вас просто поражаюсь... – все сильнее прилипала Аллочка к костлявому плечу кавалера и нещадно строила ему глазки. – Сигизмунд Николаевич, вы такой уморительный! Ну почему? Почему вы не выступаете на эстраде? От вас с одного вида умереть можно!

Хохмач виновато бегал глазками по сторонам и только грустно пожимал плечами. Вообще-то, он жаловался Аллочке, что уже десятый раз в месяц просит прибавки жалованья, а начальник в одиннадцатый раз повышает заработок своей секретарше. А это в принципе большое несчастье и унижение, когда тебе выписывают такую зарплату. И совершенно ничего уморительного он сказать не хотел. А уж умирать «с его вида» – и вовсе свинство! Прыщавый джентльмен хотел было даже обидеться, но Аллочка так сильно теребила его рукав, что сие не получалось.

– И что? – весело заглядывала она в глаза кавалеру. – И что вы еще ему сказали, мой искристый юморист?

– Главное, я ему говорю: «Мне нужен хороший уход!» – откровенно намекал Сигизмунд на то, что Аллочка ему этот уход и обеспечит. Причем совершенно бесплатно, по доброй, так сказать, воле. – А он мне: «Простите, но я за вами никак не могу ухаживать, у меня есть законная жена и любовница!» Паразит!

– У-ха-ха-ха! – старательно веселилась дама и мусолила рукав кавалера. – Ой, ну расскажите же! Расскажите еще что-нибудь о вашем начальнике!

Однако кавалер ничего поведать не успел – к парочке быстро подошла женщина в сером пальто, насильно сунула в руки растерянному Сигизмунду погребальный венок и зло сверкнула глазами:

– Чтоб вы сдохли вместе со своей кралей!..

Сигизмунд Николаевич поспешно ухватил эту красоту – он ужасно уважал непредвиденные подарки, однако взгляд его тут же уперся в черную ленту: «Я тебя в последний раз предупреждаю! Готовься к смерти».

Галантный кавалер вздрогнул, заморгал и резко развернулся к подруге.

– Аллочка, это вам передали, – с силой всунул он даме подношение.

– Мне-е? – продолжала кокетничать Аллочка. – А мне кажется, это вам... вероятно, поклонница...

Шаловливо сложив накрашенные губки бантиком, женщина с силой пихнула венок обратно. Сигизмунд, часто и прерывисто дыша, прятал руки за спину – брать венок он не хотел ни в какую.

– Ну, берите!! Вам же передали! Его можно выгодно продать!! – уже весьма грубо оттолкнула подарок Аллочка. – И вообще! Где? Где эта баба, которая всучила вам эту пакость?!

– Да! – вытянул шейку Сигизмунд Николаевич, потом вдруг куда-то уставился и очень фальшиво воскликнул: – Ой! А вон и моя женушка, Аллочка, она гуляет с моей мамочкой! Дико извиняюсь, но спешу вас покинуть...

Отважный ухажер отлепился от руки подруги и мгновенно перебежал через дорогу. Аллочка только увидела, как его тощая спина ввинчивается в толпу прохожих.

– Трус... – презрительно скривила она губы. – Можно подумать, я не знаю, что он катастрофически не женат! Еще не известно, кому из нас всучили этот презент!

Она аккуратно устроила венок возле пивного ларька и твердым шагом направилась к своему дому – кавалер постыдно сбежал, а одной гулять не имело смысла.

Домой Аллочка вернулась раздраженной, в препакостном настроении, и даже веселый гомон домочадцев ее не насторожил.

– Вот! – плюхнулась она на стул в кухне. Возле плиты колдовала Гутя – старшая сестрица, и именно ей принесла свое горе незадачливая невеста. – Вот я так и знала! И этот сбежал! Слушай, Гутя, кого ты мне все время поставляешь? Что за материал у тебя такой некачественный? Где отборный, породистый жених, я тебя спрашиваю? Ты бережешь его для богатой особы? Вспомни, что ты – моя кровная сестра. И устыдись! И вообще, я уже созрела для серьезного, далеко идущего романа. Я даже готова родить дитя. Осталось только отца найти...

Гутя работала свахой, считалась знатоком своего дела, имела отличную репутацию. Но свою родную сестрицу вытолкать замуж она уже который год была не в состоянии. И, естественно, была вынуждена ежедневно выслушивать все претензии младшенькой сестренки.

– Аллочка, а чем тебе Сигизмунд не приглянулся? – оторвалась от кастрюли Гутя. – Очень интеллигентный, серьезный молодой человек... Возьми и роди от него, если уж ты приготовилась...

– Во-первых! – подскочила Аллочка. – Он никакой не молодой! У него уже пятка на темечке светится. Плешь. Во-вторых. У него повышенная прыщавость. В-третьих... В-третьих – зачем мне такой уродливый ребенок? Ты этого Сигизмунда видела? Это же морской конек, вид сбоку. Он весь в бородавках, в прыщах... Нет, если идти за него замуж, я потерплю, у него все-таки квартира. Но тогда ребенка надо рожать от кого-то другого. И в самых главных: он – негодяй! И мерзавец, потому что сегодня он меня бросил! Негодяй! Я уже это говорила?..

И она откровенно всхлипнула, успев затолкать в рот только что испеченную плюшку.

– Погоди... – опешила сестра. – Как это? Тебя бросил Сигизмунд? Но... он же сам меня просил найти ему хоть какую-нибудь женщину! Пусть будет уродина, старуха, но все же не одному жить... Признавайся, что ты ему сказала? Только не виляй!

Аллочка горестно метелила плюшки, и глаза ее с каждой минутой становились все печальнее.

– Ничего я ему не рассказывала. Ему кто-то венок в руки сунул, наверное, его с какой-то могилки свистнули, а там черная ленточка и надпись золотом... ну, этот... слоган-то... «Я тебя в последний раз предупреждаю! Готовься к смерти!» И все – сбежал мужик!

– Так, может быть, он и побежал... к смерти готовиться? – осторожно предположила Гутя, но тут же сама себя одернула: – Хотя, зачем же ему готовиться? Он ведь не к нотариусу двинул...

– Гутя! – снова взвилась Аллочка. – Вот ты мне скажи! Отчего это меня постоянно преследуют всякие ненормальные? А твоя дочь Варька – психолог, между прочим. Никак не собирается помочь родной тетке? Вы хотите моей погибели, да?! Варвара! Пора уже, наконец, прекратить это безобразие! Я хочу найти этого писаку. И покарать! Он сегодня спугнул моего жениха!

Аллочка лукавила, когда на улице она говорила: «неизвестно, кому» предназначался веночек. Она догадывалась, что прощальный букет с ленточкой передали именно ей, а не трусоватому Сигизмунду, потому что подобные послания ей уже приходили. Неизвестно кому вдруг пришло в голову, что Аллочка задолжала ему крупную сумму денег, и с недавних пор ее нещадно терроризировали. Сначала звонили по телефону и заунывно тянули: «Отда-а-а-ай мои де-е-е-ньги!» Аллочка, конечно же, не отдавала – еще чего! У нее и своих-то никогда не было, а тут – чужие чьи-то! Что за дурь? А потом ей стали приходить эпистолярные сюрпризы. То письмо, где во весь развернутый лист шла корявая надпись: «Отдай деньги, сволочь!», то газеты с таким же текстом, а то и телеграмма: «Срочно отдай деньги жди смерти!». Причем кто-то явно сэкономил на союзе – было неясно: «Отдай деньги И жди смерти», или: «Отдай деньги ИЛИ жди смерти»? Сначала это ее немного нервировало, но после того, как Варька, племянница Аллочки, а по совместительству домашний дипломированный психолог, объяснила, что так долго никто не стращает – понадобилось бы, давно б тетю убили, – Аллочка немного успокоилась. А уж когда Сигизмунд Николаевич стал приглашать ее на свидания, женщине и вовсе стало не до странных записок и звонков.

Дело в том, что все сестры Аллочки давно и удачно выскочили замуж, и только сама Аллочка да еще ее старшенькая сестрица Гутя так и тонули в океане одиночества. Хотя Гутя – это понятно. Дело в том, что другие сестры, собственно, повыходили замуж за бывших Гутиных мужей. Нет, это только на первый взгляд все кажется запутанным, а на самом деле... дело довольно-таки простенькое. Гутя – Гутиэра Власовна, предпоследняя из славных отпрысков семейства, – очень рано унеслась из родной деревушки в город, где моментально и выскочила замуж. На свадьбу приехала старшенькая сестрица, Марта, и так ей приглянулся Гутин муж, что она сразу же после свадьбы его и увела. Сестрица осталась с мужем, а Гутя – с маленькой дочкой. С Варькой. Однако легкий нрав девушки Гути привлек к ней нового супруга, и она совсем уж было утешилась, но... постаралась незаботливая родня. Поведение сестры-разлучницы в деревне резко осудили, и, дабы Гуте легче было строить отношения и чтобы маленькая Варька не мешалась под ногами у нового мужа, к ней в город была направлена следующая сестрица – Майя. Но и тут родственные отношения спасовали перед любовью – Майечка, как потом она сама объясняла, так прикипела сердцем к молодому супругу сестры, что не смогла удержаться – взяла и увела окаянного красавца. Гутя не отчаивалась и снова вышла замуж. Но, видно, в деревне тоже не отчаивались – тут же была «выслана» очередная сестра, Декабрина, которая не стала ломать традиций, прилежно охмурила третьего Гутиного супруга и взяла его фамилию. И когда в деревне осталась только младшенькая – Аллочка (по паспорту – Февралина), Гутя решила с замужеством завязать. Она просто поставила сватовство на деловые рельсы и стала зарабатывать на этом деньги. Но каково было Аллочке?! Так обломать ее надежды! Конечно, девушка не стала высиживать в деревне, ожидая коня с принцем, она заявилась к Гуте и потребовала причитающегося ей жениха. Но, несмотря на то, что в каталоге у Гути имелись женихи на любой вкус, Аллочке отчего-то никак не удавалось встретиться с тем единственным, который отважился бы повести ее в загс. А если кого-то и удавалось заманить на свидание, так с ним непременно что-то случалось. Аллочка уже совсем отчаялась встретиться со своей второй половинкой, как вдруг в каталоге Гути обнаружился скромный офисный сотрудник Сигизмунд Николаевич. И сегодня у Аллочки с ним было второе свидание. (На первом она прослушала подробную лекцию о внутренних органах кавалера: что и как у него болит, а также – какие суммы надо наскрести для его полного излечения.) Второе свидание начиналось куда как веселее, и вот надо же – подвернулась эта баба с веночком!

Аллочка решила раз и навсегда поставить в этом деле точку. Пора, наконец, наказать возмутителя спокойствия.

– Варвара! – закричала из кухни Аллочка. – Немедленно нарисуй мне психологический портрет этого террориста!.. Гутя, ты возле чайника-то не крутись, сбегай, позвони Сигизмунду и скажи: ты его сегодня таким способом проверяла на благородство. И добавь, между прочим, что завтра, ровно в семь, у него будет еще одна попытка. Давай, звони, а то я так перенервничала, так перенервничала... Гутя!! А что, вчерашний борщ Фома уже доел?! Ну ничего нельзя в холодильнике оставить, буквально ничего, хоть с кастрюлей на свидание отправляйся...

Гутиэра Власовна уже сидела возле телефона. Не то чтобы она охотно подчинялась командам младшенькой сестрицы, просто все домочадцы давненько метали о том счастливом дне, когда спровадят Аллочку кому-нибудь в законные жены, потому что ее изысканный характер мог довести кого угодно до продолжительной депрессии.

Варвара отважно вышла из своей комнаты и, несмотря на загруженный рабочий день, терпеливо продолжала работать психологом – теперь уже дома.

– Аллочка... – тоном сотрудницы бюро ритуальных услуг начала девушка, – расскажи подробно, что сегодня тебя так взорвало? Отчего такое настроение? Почему ты пришла со свидания так рано и совсем нерадостная? Обычно ты сверкаешь, как новенькая копейка, до того момента, пока не сбежит жених. Неужели сегодня он уже удрал?

– Позорно драпанул, – прищурилась Аллочка. – Прямо с первого свидания! Паразит! Хотя нет – со второго...

– Быстро... – задергала бровками племянница. – Это говорит о том, что жених сегодня пошел умный.

– Это говорит о том, что трусливый пошел женишок! Дохленький! – накинулась на девчонку Аллочка. – Этот Сигизмунд как получил венок, так сразу и смотался! Еще и наврал с три короба, что женат! Да кто за него пойдет? Кроме меня... Что ты моргаешь, Варька? Я к тебе обращаюсь официально – нарисуй мне портрет типа, который мне эти послания отправляет!

Варя замахала руками:

– Погоди, погоди, Аллочка! Ну зачем рисовать-то, когда ты сама можешь вспомнить! – И снова у Варьки взгляд сделался немного больным, как подобает и как свойственно психологам. – Припомни, пожалуйста, как выглядел человек, который передал тебе... Кстати, а что он на этот раз передал? Газету? Письмо?

– Вено-о-о-ок! Ну кому я тут ору?

Пришлось Аллочке подробно, с выражением, рассказывать племяннице, как и что произошло сегодня, на втором свидании.

В это время Гутя у телефона заливалась соловьем:

– ...Конечно, это была Аллочкина шутка! Вы же умный мужчина, неужели не догадались?.. Ах, вы не настолько умный? Что-то в этом духе я и подозревала... Да нет, ничего, просто я говорю: кто же будет ухаживать теперь за вашей больной печенью? Наша Аллочка – исключительная сиделка! Она специально обучалась долгие-долгие годы...

– Гутя! Я не собираюсь быть сиделкой! – на секунду оторвалась от рассказа Аллочка. – Нет, я, конечно, могу посидеть, но только возле умирающего миллионера. И только в качестве законной жены. И чтобы завещание по полной форме!

– Вот видите! – радостно воскликнула Гутя. – Она уже готова сидеть у вашей постели! Если хотите, она завтра же придет, чтобы облегчить ваши страдания!..

– Гутя! Он же нищ, как церковная крыса!! – рванулась к телефону сестра, но ее удержали крепкие руки Варьки.

– Итак, Аллочка, не отвлекаемся! – сурово произнесла племянница. – Как выглядела эта женщина? Она была высокая? Низкая? Брюнетка? Блондинка?

Аллочка ошалело посмотрела на Варьку:

– Варя! Какая мне разница?! Пока мы баб обсуждаем, моя родная сестра выталкивает меня в вечные сиделки к этому нищему скупердяю Сигизмунду! А он, между прочим, даже пирожок мне купить не догадался. Я чуть с голоду не опухла. Гутя!

Гутя уже отошла от телефона, на лице ее блуждала загадочно-довольная улыбка.

– Ну-у, Аллочка, – замурлыкала сестра. – Можешь меня благодарить! Завтра Сигизмунд будет ждать тебя вечером, дабы загладить свою вину. Он назначил свидание возле шестой поликлиники.

– А почему не возле морга? – буркнула Аллочка. – И вообще – мне хотелось бы принца... А этот Сигизмунд... Ты хочешь вытолкать меня за первого встречного!

Гутя с дочерью протяжно вздохнули – начинался ежедневный спектакль под названием «Никто не любит бедную сиротку. Чем жить в такой нелюбви, лучше перебраться на вокзал». Причем у сиротки имелись вполне здоровые родители, но ехать к ним в деревню несчастной даже не приходило в голову.

Варька бегом смоталась в свою комнату и притащила здоровенного кота Матвея – только ему удавалось излечить вечную невесту от тоски. Аллочка и сейчас уткнулась в морду сонного котяры, и ее завывания стали тише на два тона – кот не переносил громких звуков: он царапался.

– Матюша-а-а... Ну почему я не родилась кошкой, а? Жила бы себе в деревне, спала на сеновале, гоняла мышей и была бы абсолютно счастлива!

– А что тебе сейчас мешает? – внезапно появился в дверях муж Варьки Фома. – В деревне! На сеновале! За мышами! Сказка!

Мать и дочь быстро переглянулись. Теперь уже вечер грозил превратиться в маленький смерч.

– Аллочка, – вдруг всплеснула руками Гутя. – Что же я молчу? Нас Назаровы на день рождения пригласили. Я сразу хотела тебе сказать, да ты меня перебила!

– Когда? Когда идти? – встрепенулась Аллочка и тут же забыла и о Фоме, и о Сигизмунде. – Матюша, ты пока на диванчике полежи, а то нам на день рождения... Гутя! Куда ты задевала мое выходное платье? Варя! Чур, я надену твой палантин!

Назаровы были людьми очень приятными. Первой познакомилась с ними Гутя: несколько лет тому назад к ней обратился весьма состоятельный господин и попросил выдать замуж его престарелую матушку. Матушка не могла перенести того, что сынок вырос, его уже не требовалось воспитывать, и всяческие команды маменьки повзрослевшее дитятко выполняло без особого рвения, а частенько и вовсе отказывалось. Очень любезно, но отказывалось. Старушка явно угасала. И Гутя, можно сказать, спасла положение – выдала старушку очень быстро и удачно. Может быть, еще и потому, что сынок – Назаров Кирилл Андреевич – давал за маменькой нешуточное приданое: квартиру и обещание ни в чем ей не отказывать. На эту роскошь слетелось так много желающих, что пожилая женщина смогла отловить действительно ценный экземпляр – избранник подчинялся безоговорочно, боготворил супругу каждую минуту и безвозмездно пользовался ее финансами. Как бы там ни было, почтенная дама на старости лет приобрела любящего супруга, а сын – долгожданное спокойствие.