Глава I
ДАРЫ ВЛЮБЛЕННОГО МАНЬЯКА…

Не каждому в жизни выпадает удача сверкнуть белозубой улыбкой с экрана телевизора. Людмиле Ефимовне Петуховой это удалось, и поэтому уже вторую неделю она чувствовала себя почти кинозвездой. Надо признаться, красотой она никогда не блистала, злые языки утверждали, что и умом тоже, ну да у славы глаз нет, вот и попала скромная, не совсем молодая и яркая Люсенька на ТV. Конечно, если говорить откровенно, эфир она украшала собой считаные минуты, зато дважды. За одну неделю. Так случилось, что в первый раз журналистка программы «Наша улица» попросила высказаться прохожих по поводу грязи в подъездах, и в ее поле зрения попала Люся. А во второй раз шустрый парнишка сунул Петуховой микрофон под нос, когда она выходила из магазина.

– Скажите, как вы относитесь к повышению цен?

Неизвестно, какого ответа он ожидал, но женщина разразилась таким пространным монологом, что юнец искренне пожалел, что обратился именно к ней. И все же в какой-то местной десятиминутной передаче Люсю показали. Именно после этого Людмила ощутила себя весомой личностью, чье мнение так необходимо общественности. Как-то само собой получалось, что дома, проходя мимо зеркала, она начала по-особому вскидывать голову, мудро сдвигать брови к носу и уже всерьез стала подумывать о политической карьере…

– Люсь, слышишь, уже вторую старушку прикончили, – хмуро сообщила подруге Василиса, переворачивая газету. Василиса была верная Люсина подруга, с которой в целях экономии она делила квартиру, еду и интересы. Лет… страшно сказать сколько назад, женщины столкнулись в магазине и крупно повздорили из-за единственного батона колбасы, который выкинула на витрину сердобольная продавщица. Покупательницы вцепились в противоположные концы батона докторской и затеяли «перетягивание» деликатеса. Колбаса к таким нагрузкам была не подготовлена и развалилась на неравные куски. Люсе, помнится, досталось больше. На следующий же день соперницы вновь встретились, теперь уже в больничной палате – обе загремели туда со страшнейшим отравлением. В короткие промежутки времени между перебежками до санузла успели как следует познакомиться. Уже через несколько минут они пришли к выводу, что все мужчины – весьма недалекие создания, раз до сих пор не взяли под свое крыло ни Люсю, ни Василису. У каждой женщины за плечами было какое-то подобие замужества, хотя каждая расписала его как пылкий, сумасшедший роман. Василиса, закатив глаза, поведала, что ее любимого приворожила местная колдунья и бедному ничего не оставалось, как уйти от красавицы невесты прямо в полон к ведьме. Люся же, сморкаясь в носовой платок, сообщила, что ее мужа настигла вражеская пуля и он поэтому героически скончался. Короче, что бы подруги ни говорили, дни свои они влачили в одиночестве. Сводить концы с концами им было очень не просто, поэтому подруги решили временно, пока не наступят лучшие времена, поселиться вместе. Сданная же в аренду лишняя жилплощадь приносила хоть какую-то копейку. Правда, были у подруг еще и дети, но отпрыски уже давно имели свои семьи и жили личными заботами. Лучшие времена где-то подзадержались, и женщины уже даже не думали расставаться. За столько лет они уже прекрасно изучили привычки друг друга и давно научились не ссориться из-за пустяков, а все проблемы решать сообща.

Василисе было далеко за пятьдесят, как, собственно, и Людмиле, а потому заметка об убийстве пожилых женщин вызвала тревожный интерес.

– Ты хочешь узнать мое мнение по этому поводу? – не отрывая взгляда от зеркала, спросила Люся.

Сейчас она пошире распахнула глаза, и ее лицо озарила тихая улыбка. Получилось неплохо, моложаво, и, если бы оператор снимал ее вон с того угла, она могла бы сойти за сорокалетнюю.

– Ну и чего ты скалишься? Я про убийства толкую, а ты сомлеваешь от своей персоны, как престарелая невеста, – грубо прервала грезы подруги Василиса. – Какой-то маньяк убивает женщин, ты что, не слышишь?

– И что? – подозрительно сощурилась Люся. – И что ты мне хочешь сказать? Что мы опять должны в это дело вмешиваться? Даже не думай!

– Я просто подумала, может, сыну позвонить, пусть хоть расскажет, в чем дело, он же как-никак пашет в милиции. А то если разобраться, так мы ведь с тобой тоже не наивные девочки.

– Сыну позвонить? Павлу, да? Узнать, в чем дело?! Да знаю я тебя! Ты сама хочешь этого маньяка заловить, но только с меня хватит! Я хочу жить мирной, спокойной жизнью! Без всякого криминала! И не мешай мне улыбаться!

Василиса растерянно глядела на возмущенную подругу и только беззвучно раскрывала рот. Конечно, было дело, они вляпывались в истории, но это же не повод, чтобы так верещать. А Люсе никак нельзя раздражаться, просто категорически запрещено. И если она вот так вопит, примета верная – жди неприятностей. Василиса глубоко вздохнула и покосилась на газету. Чувствует ее сердце, придется вляпываться в новое следствие.

Тем временем Люся собрала документы, деньги, облачилась в весенний наряд и, поправив беретик, известила:

– Я иду платить за квартиру. Если помнишь, кухня сегодня на тебе.

Погода шалила. То глаза прохожих слепило солнышко, то внезапный ветер поднимал дыбом прически и бросал в лицо грязные фантики. Временами с неба начинали сыпаться капли дождика. Люся успела заскочить в автобус и теперь, зажатая со всех сторон, чувствовала, как что-то острое скребет ее по ноге. Черт, колготки теперь придется похоронить.

– Женщина, садитесь, пожалуйста, – приподнялся сидевший мужчина.

– Право, не стоило беспокоиться, – принялась кокетничать Люся и стремительно заработала локтями, пробираясь к освобожденному месту.

Молодой человек был необычайно мил, пребывая в той поре, которая называется «от пятидесяти до плюс бесконечности». Его при этом нисколько не портила обширная лысина и круглый живот, переходящий в шею. Люся рдела и, может, поэтому не сразу услышала нарастающий рык кондуктора.

– Девушка в лягушачьем плаще, покажите пенсионное удостоверение! Это я вам говорю!! Мальчик, тюкни ту бабку с блином на голове… Покажите ваше пенсионное, я к вам обращаюсь!!

Люсю затормошили соседи по транспорту.

– Какое удостоверение?! – гневно сверкнула женщина очами и гордо передала пять рублей.

Настроение было испорчено. Люся не желала больше сидеть под осуждающими взглядами пассажиров и бодро поднялась, готовясь к выходу. Вынырнуть из автобуса удалось не сразу, прямо скажем, пришлось даже проехать лишнюю остановку из-за необъятной дамы, которая своими габаритами прочно заблокировала выход. Люся безрезультатно пинала ее в тыльную часть, пыхтела, пытаясь протиснуться у дамы под локтем, и, наконец, отчаявшись, разразилась бранью.

Теперь Люся вышагивала по направлению к конторе, бурча себе под нос все то, что не успела высказать в вагоне.

– Женщина, это не вы обронили? – окликнула ее молоденькая мамаша с колясочкой, протягивая пенсионное удостоверение.

Да что ж это такое?! Сегодня эта маленькая книжечка так и лезет в глаза! Люся натянуто улыбнулась и сунула документ в сумку. Однако он тут же снова брякнулся на тротуар – на дне ридикюля зияла просторная дыра. Ни документов, ни денег в сумке не было. Люся без сил опустилась прямо на яркую нарядную урну. Так мерзко с ней еще не поступали. Сам собой захлюпал нос, а глаза оросились слезами.

– Васенька, – жаловалась она вечером подруге, заливая горе недорогим вином. – Ну посуди сама, у кого брать? У старой, больной, бессильной женщины? У которой на булку хлеба не хватает! Финли!! Оставь колбасу, ты и так сегодня полкило сожрал!! – цыкнула она на кота и продолжала попытки разжалобить подругу, которая кивала головой, увлеченно пялясь в телевизор.

– Да, не любят у нас стариков, не жалеют, – последний раз хлюпнула носом Люся и поспешно добавила: – Хорошо, что нам с тобой еще далеко до старости.

Уже поздно вечером, когда подруги сладко спали, оглушительно задребезжал телефон.

– Люся, тебя, – не открывая глаз, покачивалась возле Людмилы Василиса, протягивая ей трубку.

– Алло, это… Людмила Ефимовна Петухова? – В трубке звучал неизвестный старческий голос. – Я сегодня в автобусе нашла ваши документы.

– Мои? Там еще деньги были, неразмененная сотня, – спросонья буркнула Люся.

– Да, да, и деньги. Так вот, сегодня уже поздно, а завтра сможете за ними заехать. В семь вечера вас устроит?

– Устроит, куда подъезжать?

– Запишите адрес. Только я вас очень прошу, подойдите вовремя. Я уезжаю по делам, поэтому сразу после встречи с вами отправлюсь на вокзал. Сами понимаете, каждая минута на счету.

– Конечно, не беспокойтесь, ровно в семь я буду возле вашей двери. Вы себе не представляете, какой я пунктуальный человек! – залебезила Люся и, записав адрес, уснула со спокойной душой.

Утром Василиса проснулась от странных звуков. Звуки напоминали вой раненого зверя и доносились со стороны кровати Людмилы Ефимовны.

– Люсенька, что случилось? Врача?

– Уйди, нелюдь, – огрызнулась Людмила. – Знала бы, что так буду мучиться… И как это тебе в голову стукнуло – спортом заняться?

Василиса покаянно вздохнула. Дело в том, что апрель был на исходе и календарь через месяц обещал приход лета. А это время легких платьев и оголенных конечностей. Критически оглядев себя, Василиса пришла к плачевным выводам: кожа и дряблые мышцы – весьма слабое украшение. Вот поэтому позавчера, тряхнув кошельком, Василиса Олеговна притащила в спортзал подругу и бдительно проследила, чтобы она не отлынивала от упражнений. И вот перегруженные мышцы опомнились только сегодня и на все движения откликались болью. Сама Василиса тоже с трудом передвигалась, но не жаловалась.

– Успокойся, все правильно, мышцы и должны ныть. Что же мы, зря потели? Красота требует жертв.

– На фиг такая красота! Ее все равно никто не увидит, я же из дома выйти не могу! – нервничала Люся, растирая ноги.

Василиса мудро молчала: в ее бумажнике таились два билета в бассейн на сегодняшний день, и она надеялась еще поплавать.

После обеда Люсенька двигалась уже вполне сносно и про свои огорчения совсем забыла, когда к ним на минутку забежала Машенька, или Мария Игоревна. Машенька совсем недавно обзавелась двумя приемными сыновьями и теперь прибегала к подругам за советом по каждому поводу. Василиса и Людмила как-никак уже благополучно выпестовали своих детей, а Маша, несмотря на возраст, матерью была неопытной.

– Девочки, вот подскажите, как мальчишек отучить ругаться, а? Чуть что не так, прямо хоть уши затыкай, ничего не могу поделать.

– А ничего и не поделаешь, – обнадежила Василиса. – Вон у нас Люсеньке скоро шестьдесят, а как попадет шлея под хвост – ну самый настоящий сливной бачок. Чего только не наслушаешься.

– А нечего мне про всяких убитых старух трещать! Я еще, между прочим…

– Ой, точно, девочки! Я тоже слышала, – распахнула глаза Маша. – И что это за изверг объявился? Прямо жуть берет, как дальше-то жить?

– Я, например, не считаю себя старухой, мне бояться нечего, – фыркнула Люся и поправила прическу.

– А ты себя видела со стороны? Кожа серая, морщинистая, вся висит… Сейчас лето наступит, вот красоту-то выставишь! – ехидно поддела подругу Василиса.

– Ну так я… вот, спортом увлеклась! Когда нам в спортзал?

– Не знаю. У меня билеты сегодня в бассейн. К пяти. Но ты себя так дурно после занятий чувствуешь…

– Что значит «не знаю»? Да у меня только-только мышцы к нагрузкам начали привыкать… Да я…

В пять часов подруги уже барахтались в голубоватой воде бассейна. Их время почти закончилось, когда Васенька вдруг ни с того ни с сего затрясла губами и рванула в раздевалку.

– Куда ты, Василиса? – окликнула ее Люся, ничего не понимая.

– Утюг! Я его забыла выключить! – бледная как полотно, крикнула Василиса.

Через минуту ее пальто уже мелькнуло за окном. Люся тоже поспешила в раздевалку – какое уж тут плавание, надо было спасать, что еще можно, а главное – любимого кота. Только спасателя из Люси не получилось. Кабинка с вещами встретила ее закрытым замком. Все правильно. Люся самолично отдала ключик Василисе, боясь, что потеряет. Естественно, Васенька напрочь забыла про все ключи, и теперь Люся нагишом топталась возле запертой одежды. Вскоре терпение ее лопнуло, и она обратилась к строгой седой женщине – работнице бассейна.

– У меня ключик от кабинки подруга унесла, у вас случайно запасного нет?

Женщина подняла брови и придирчиво окинула взглядом трясущуюся, хилую фигурку.

– Дубликат, конечно, имеется, но он у заведующей, а ее рабочее время закончилось. Подождите свою подругу, пусть ключ принесет, мы не можем выдавать ключи кому вздумается.

– Но у нас дома пожар, она не скоро вернется!

– Вы сейчас наговорите! Если пожар у вас, при чем тут подруга?

– Так мы вместе живем!

– Лесбиянки, что ли? – брезгливо оттопырила губу женщина.

– Да вы с ума сошли!

– Нет, это вы сошли! И меня сводите! Садитесь и ждите свою подругу, и нечего ко мне приставать в полуголом виде! Я на ваши прелести не польщусь!

Люсе ничего не оставалось делать, как ждать Василису. А подруга все не появлялась. В душе бедной Людмилы творилось невообразимое. Фантазия рисовала ей одну картинку страшнее другой. К тому же стрелки часов неумолимо подползали к семи, и, если она опоздает, документов ей в ближайшее время не видать. Придется ждать, когда бабуся вернется. Люся металась по раздевалке и, наконец, не выдержав, кинулась обратно к седой женщине.

– У вас телефон-то есть?

– Вот. Только недолго, – буркнула, поджав губы, надзирательница бассейна.

Лихорадочно набрав знакомые цифры, Люся затаила дыхание. Вот сейчас поднимет трубку заплаканная Василиса и сообщит, что… Гудки прервал спокойный голос подруги:

– Алло?

– Вася! Васенька, как вы там?! – закричала в трубку Люся. – Финли жив? А телевизор?

– Люся, ты представляешь, у нас отключили свет, такая радость! Я пришла, а утюг совершенно холодный! А ты где? Документы взяла?

– Как же! Я что, по городу в неглиже должна бегать? Ты же ключ от моей кабинки забрала!

– Ой, господи, Люся! Я оставила его на кабинке сверху. Неужели трудно было догадаться? Ты же…

Но Люся уже ничего не слышала, она ринулась в раздевалку. Так и есть! Вот он, ключик, наверху. Она молниеносно натянула джинсы и свитерок, накинула плащ и понеслась за документами. Конечно, она опаздывала. Вот уже десять минут восьмого, а еще ехать две остановки. И все же, может быть, бабулька ее дождется…

Записанный адрес найти было нетрудно: дом находился почти у самой остановки… Людмила Ефимовна еще издалека заметила две пожарные машины и милицейский «бобик». Сердце испуганно запрыгало в предчувствии беды, и она, забыв про негнущиеся ноги, спешно засеменила к подъезду. Вокруг уже собрались стайки из ребятишек, старушек и прочих зевак.

– Скажите, что здесь произошло? – задыхаясь, спросила Люся какую-то женщину с синим тазиком под мышкой.

– Да вот, квартира у Дарьи Семеновны загорелась, – охотно пояснила женщина. – Такая аккуратная старушка была…

– А какая квартира? Номер какой?

– Так пятьдесят восьмая. Дарья Семеновна всю жизнь в ней прожила.

Люся развернула бумажку с адресом. Там четким подчерком было выведено: Красная, четырнадцать, квартира пятьдесят восемь.

– А где сама Дарья Семеновна? – упавшим голосом спросила она. – Увезли в больницу?

– Зачем? Прямиком в морг. Ну, может, еще по пути в милицию заскочут. Сгорела наша соседка.

– А вот и нет! – выкрикнул рыжий веснушчатый мальчишка. – Менты говорят, что ее раньше убили, а потом квартиру подожгли, чтобы скрыть следы преступления.

– Ой, да ты-то откуда знаешь? Сам, что ль, выдумал? – шлепнула паренька по затылку словоохотливая женщина.

– Не я это, а вон тот дядька говорил! А он у них майор, я сам слышал, как он другому базарил, дескать, старушонку сперва пришибли, а потом и подожгли. Рассчитывали, что бабка сразу сгорит, да просчитались. А еще он говорил, что странная вещь получается – о пожаре вроде позвонили соседи, а никто из соседей и не звонил вовсе!

– Иди, балаболка. Вон, девчонкам свои страсти расскажи, – отмахнулась от него женщина.

Пробраться к подъезду незамеченной было невозможно. Туда-сюда сновали люди в милицейской форме, сворачивали длиннющие шланги пожарные… Люся еще некоторое время потопталась в толпе и поехала домой – если документы целы, ее и без того отыщут, а если нет, тогда тем более нечего вертеться около чужой квартиры.

Дома обо всем она рассказала Василисе.

– Ох, не по душе мне это дело, – пробубнила подруга, откладывая вязанье. – Надо Пашке позвонить.

Сын ее Павел Дмитриевич Курицын верой и правдой служил в органах милиции, и лишний раз мать его не беспокоила. Но сегодняшний случай ее всполошил не на шутку, и она потянулась к телефону.

– Лидочка? Пашу позови, пожалуйста, – попросила она невестку. – Ах, его нет… А когда будет?.. Вон как… А у вас как дела?

Выслушав получасовой доклад о состоянии дел в семье, Василиса положила трубку.

– Паши дома нет, когда вернется, неизвестно. Вот ведь какая неприятность – перед самым Первым мая такое непраздничное происшествие, – бубнила она.

Первомай подруги отмечали по старинке – весело, бурно, с песней «Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля…». А как петь такую легкую и радостную песню, если у тебя совершенно нет документов, а тот, кто их нашел, умудрился погибнуть прямо накануне гулянья – двадцать девятого апреля!

– Вася, ты не волнуйся, я все замечательно придумала, – успокаивала подругу Люся. – Давай немного подождем, если документы не объявятся, я сделаю новые. А про это недоразумение просто забудем.

– Давай попробуем. Только ты теперь будь внимательнее и осторожней, обещаешь?

– Клянусь… твоим здоровьем.

Поздно вечером позвонил Паша и сухим, командным голосом приказал:

– По одной не ходить, вечером никуда не бегать. Никакого легкомыслия – в районе действует маньяк, который интересуется исключительно дамами пожилого возраста. И не вздумайте мне доказывать, что у вас еще пора молодости!

– Наглец! – фыркнула Василиса и отсоединилась.

Где-то глубоко внутри зашевелилась тревога. Пришлось залить ее рюмочкой винца и уже спокойно отойти ко сну.