© М. Тара, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Часть первая
Не герои

Глава первая
Харт

Элси выглядела очаровательно. В туфлях-лодочках, обнимающих узкую стопу, с темными волосами, ниспадающими на плечи и контрастирующими со светлым платьем. Его цвет она называла «цветом шампанского», хотя и сама едва представляла, что это означает.

Глядя на нее, Харт вспомнил день их знакомства. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Смешливая девчонка с пухлыми румяными щечками превратилась в элегантную молодую леди. Пухлость щечек исчезла, но обворожительная улыбка на сочных губах осталась неизменной.

Элси заметно волновалась. Тревожно нахмурившись, она легким прикосновением к дужке сделала визор прозрачным. Обычно ярко накрашенные глаза с черными, тянущимися к вискам стрелками сегодня были лишь слегка тронуты макияжем. Весь облик Элси олицетворял скромность и чистоту. Без сомнения, она хотела понравиться тем, кто должен был озвучить ее дальнейшую судьбу. И все-таки это вполне естественное желание было совершенно бессмысленным – праэко лишь оглашали решение, которое принимала Система. А ей – хладнокровной, расчетливой, беспристрастной – не было дела до людских желаний и страхов.

Двадцать одну свечу торжественно задули под фальшивое пение Харта, торт разрезали и съели. Улыбаясь во весь рот, Харт вручил подруге подарок в разноцветной упаковке, увенчанной бантом. Элси засияла, клятвенно заверив, что распакует его позже, и скрепила клятву нежным поцелуем. Они уже опаздывали на церемонию.

Элси приказала дому запереть за ними дверь. Вышла под руку с Хартом. Села за руль, дождалась, пока он устроится рядом, и тронулась с места.

Двухместный аэромобиль заскользил по полупрозрачной воздушной полосе. Харт понимал, насколько недостойно завидовать собственной девушке, но каждый раз, подходя к ее ярко-красному аэромобилю, не мог сдержаться, чтобы с невольным вздохом не провести рукой по гладкой прохладной поверхности. У него самого был только видавший виды ховерборд. Когда Харту было четырнадцать, ему пришлось убить все лето на подработку, чтобы осуществить свою давнюю мечту. С тех пор он значительно поднаторел в ховербординге, но мысль о собственном аэромобиле его не оставляла.

Харт надеялся, что ждать долго не придется – в этом году он заканчивал университет и должен был попасть на работу по распределению. Как говорили праэко – вестники безликой, но могущественной Системы, у него были высокие шансы получить хорошую должность. Это помогло бы ему решить проблемы в семье и избавиться от неловкости, которая появлялась всякий раз, когда подруга подвозила его на своем ярко-красном – она называла его алым – аэромобиле.

– Так… – Элси сложила губки и судорожно выдохнула, как делала всякий раз, когда сильно нервничала. – Ты уверен, что все заполнил верно?

Харт едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. Он уже сбился со счета, в который раз подруга спрашивала его об этом. Предстоящая церемония совершеннолетия Элси волновала его не меньше, просто реагировали они по-разному. Собственно, как и всегда.

– Уверен, – покладисто ответил он. – Я перечислил все твои любимые книги, кроме «Раскила» и «Дитя моря», слишком уж они… прости, девчачьи. Вместо этого добавил парочку своих. То же самое с фильмами, едой, любимым местом в Сомнируме, моем видении будущего Бене-Исс… и прочая, прочая, прочая. Элси, да я твою анкету уже наизусть знаю! В общем, некоторые варианты я, разумеется, изменил, чтобы не вызвать подозрений, но в целом придерживался твоих ответов.

Элси удовлетворенно кивнула. Легким порханием пальцев над сенсорной панелью ускорила аэромобиль и, улыбнувшись Харту, накрыла его ладонь своей.

План обмануть Систему пришел в голову именно ему. Они с Элси настолько несхожи во вкусах, насколько это вообще было возможно. Ей нравилась спокойная музыка, ему – взрывной олд-рок. Она – отличница и поклонница философских книг, он – типичный разгильдяй, лишь стараниями возлюбленной получающий неплохие отметки. Элси делала его лучше… но для Системы это лишь пустые слова.

При таких исходных данных Система никогда не смогла бы записать Харта в электы – идеальные спутники жизни для Элси. Поэтому его осенила мысль сделать их анкеты максимально похожими. Он тщательно изучил каждый пункт ее черновой анкеты. В ней содержались самые разнообразные вопросы – от глобальных «кем вы видите себя через десять лет» до любимого цвета, времяпрепровождения – в реальности или Сомнируме – и даже принадлежности к «собачникам» или «кошатникам».

Свою анкету Харт заполнил в день своего совершеннолетия, полгода тому назад. Но правила Системы, понимающей, что характеры и вкусы людей могли меняться с течением времени, разрешали обновлять данные – что Харт недавно и сделал. Теперь их с Элси анкеты пусть и не были совершенно идентичными, но выставляли их близкими по духу, складу ума и характеру людьми. И только предстоящая церемония должна была показать – удался трюк или же все их старания были напрасны.

Церемонии совершеннолетия для юношей и девушек несколько разнились. Парни лишь заполняли специальную форму и выслушивали от праэко сухие поздравления, не отличающиеся ни искренностью, ни особым разнообразием. Девушки проходили ту же процедуру за сутки до дня совершеннолетия. На самой церемонии им выдавался список из двадцати имен. Двадцать картотек электов – данные анкеты, фото и, при желании, трехмерное изображение их будущего ребенка и практически точный коэффициент его интеллекта. В течение года девушка обязана была сделать выбор, с каким из электов она свяжет свою дальнейшую судьбу.

Два десятка анкет – грустная иллюзия выбора.

Система не «сводила» девушку с кем-то моложе двадцати одного года и старше тридцати. Считалось, что слишком большая разница в возрасте между будущими мужем и женой могла создать дискомфорт между супругами и стать причиной семейных неурядиц. Электом совершеннолетней не мог стать человек, который разительно отличался от нее вкусами и взглядами. Причина – все те же возможные несовпадения мнений, а значит, ссоры, постепенный разлад в отношениях и, в конце концов, крах семьи.

Только люди со схожими характерами имели шанс заслужить одобрение Системы и создать новую ячейку общества. Система учитывала не только совпадения взглядов, но и генетическое сходство, и физические показатели. Голосами праэко она убеждала людей, что все эти меры – только им во благо. Все это – ради будущего, ради здоровья их детей, ради крепкой семьи, основанной пусть не на любви, но на доверии, уважении и душевном родстве.

Однако то, что противоположности притягивались друг к другу с завидным постоянством, Система предпочитала не замечать.

Именно сегодня, в день совершеннолетия, Элси должны были выдать злополучный список. И если его имени там не окажется…

Повернув голову, Харт изучал нежный профиль Элси. Они были знакомы еще со школы. Он и сам не заметил, когда детская дружба превратилась в нечто… совсем иное. Он не хотел называть это любовью, потому что она в их веке не стоила ничего. Любить Системой не запрещалось, но если девушку угораздило влюбиться в того, кто не был выбран ей в электы… будущего у такой чувства просто не было.

Харт знал одно: он хочет быть только с Элси. И ни с кем другим. Засыпать, просыпаться, строить планы на будущее – банальные, казалось бы, вещи, которые приобретали смысл, только когда она была рядом. Года черед два Система мягко напомнит им о священном долге продолжения рода. Харт был к этому готов и знал, что и Элси готова.

Аэромобиль мягко приземлился. Харт обошел его, чтобы галантно открыть дверцу возлюбленной. Она рассмеялась, подавая ему руку, но в ее смехе чувствовалось напряжение. Обоих сейчас мучил один и тот же вопрос: «Удалось ли?»

Зал церемониального дворца был полон молодых людей. Девушки, парни – взволнованные, торжественные. Кто-то развлекался, попивая синтетический коктейль, кто-то, судя по насупленному виду и тереблению одежды, чувствовал себя не в своей тарелке. Прохаживались праэко, скрытыми за визорами взглядами – но определенно цепкими и пристальными – скользя по залу. У стен и сцены стояли маршалы, облаченные в пуленепробиваемые бело-черные костюмы. Боялись бунта? Харт развеселился, представив, как одна из участниц церемонии – этих миловидных тростиночек, – недовольная решением Системы, в ярости рвет список и нападает на маршала. В ход идут ногти, каблуки…

Элси бросила на Харта косой взгляд, и он тут же придал лицу серьезное, подобающее случаю выражение. Они подошли к своим местам. При их приближении плитка пола качнулась назад, из его недр вытянулась толстая трубка, напоминающая металлический пень. Покрывающие ее пластины раскрылись и сформировались в не слишком удобное на вид кресло. Харт и Элси заняли места и, переплетя пальцы, приготовились к ожиданию.

Церемония началась вовремя – минута в минуту. Когда на сцену поднялась праэко в длинном серебристом платье, зал мгновенно затих.

Нудная пространная речь о долге перед обществом, о необходимости придерживаться правил и уставов Системы выпила из Харта остатки терпения. Ту же речь – слово в слово – он слушал полгода назад, на собственной церемонии совершеннолетия. Кресло казалось неимоверно жестким, словно не желало задерживать сидящего на нем дольше положенного, слова, произнесенные голосом, навевающим мысли о кубиках льда в пустом стакане, падали в мертвую тишину зала, заполненного благоговеющими совершеннолетними. Мучительное ожидание. Все это действовало ему на нервы.

– Да когда же они, наконец, перейдут к делу? – процедил Харт сквозь сжатые зубы.

Некстати пролетевший над головой дрон-дизагрессор мигнул красным и завис в воздухе: система распознавания эмоций зафиксировала его вспышку ярости – по тону голоса, выражению лица или же по стиснутым кулакам. Маршал, прежде стоявший к Харту полубоком, повернулся, среагировав на сигнал прикрепленного к поясу датчика. Его взгляд за совершенно непроницаемыми черными стеклами визора, без сомнения, не сулил ничего хорошего.

Харт выдохнул, стараясь замедлить сердцебиение. Заставил себя разжать кулаки и расслабить мышцы рук. Не хватало еще, чтобы его выперли с церемонии, сочтя «агрессивно настроенным» – кажется, так это называла Система.

Элси сжала его руку, улыбнулась краешками губ. Это подействовало на парня лучше любого успокоительного. Он улыбнулся ей в ответ, чувствуя, как легчает на душе. Дизагрессор – глянцевый черный шар с красной полосой дисплея – еще повисел в воздухе, затем, удовлетворенно мигнув, продолжил свое неспешное блуждание по залу.