Цитаты из книг автора «Маргарета Фёрингер»

Рядом с этим разнообразием и динамичностью форм конструктивистские постройки (ил. 19) выглядят прямо-таки статично. Они намного сдержаннее в смешении различных формообразований, реже используют полукружия, склоняясь к линейной организации пространства. Благодаря своей регулярности и обозримости они, как кажется, подчинены противоположному принципу построения: следуют не непредсказуемому ритму рассеянного восприятия, которое постоянно меняет свой темп и ритм в зависимости от внешних воздействий, а ритму непременно регулярному — возможно, ритму машины

Именно в сравнении с конструктивизмом становится заметна специфика работ мастерской Ладовского, отсылающая к его психотехническим амбициям (ил. 16–18): рационалистическим проектам свойственно куда большее разнообразие пространственных форм, они используют одновременно и кубические, и сферические объемы, а также демонстрируют удивительную игру смены точек обзора и кажущихся совершенно непродуктивными повторов перспективы. Разнообразие формообразования простирается в диапазоне от противоречий и пропусков до разрывов форм. Подчеркивается разница материалов, неожиданные отверстия в поверхностях, тихие и шумные места, свет и тень сменяют друг друга. Парящие платформы и крутые лестницы, притягивающие внимание и застящие вид перспективы перекликаются одна с другой.

Только пара отчетов студентов Ладовского подробно описывают сами инструменты и работу с ними200: лиглазометр (ил. 11) представлял собой прибор для измерения способности определить на глаз расстояние до предмета в соотношении с его длиной. Прибор работал так: стержень передвигался между двумя линейками, перевернутыми к испытуемому обратной стороной, так что разметка была видна только проверяющему. Тестируемый должен был определить число, на которое палочка указывает на линейке, как в сантиметрах, так и в относительных величинах (четверть, треть и т. д.). Плоглазометр (ил. 12) представлял собой инструмент для измерения способности зрительно оценить соотношение размера поверхностей. Для этого различные геометрические объекты помещались под стекло, на котором были начерчены линии. Перемещая стекло, проверяющий «отсекал» отдельные части этих объектов, а испытуемый должен был оценить соотношение размеров этих частей между собой. Аппарат для оценки способности человека определять соотношения размера и объема назывался оглазометр (ил. 13). Студенты должны были заполнить стеклянные сосуды различной геометрической формы водой. В зависимости от задания в сосудах должно было быть либо одинаковое количество воды, либо сосуды должны были быть заполнены на определенную часть своего объема (половина, треть и т. д.). При помощи углазометра (ил. 14) проверялась способность оценить величину угла, а также градус отклонения линий по горизонтали и по вертикали. Две горизонтально и вертикально расположенных линии поворачивались в разном направлении, а испытуемый должен был назвать размер угла, точное значение которого было видно проверяющему с обратной стороны. Прострометром (ил. 2, с. 50) назывался аппарат для измерения восприятия глубины пространства: две горизонтальные плоскости можно было поместить под различным углом по отношению к двум жестко закрепленным вертикальным плоскостям, на которые можно было поставить фигурки на различной высоте. Для того чтобы исключить влияние на эксперимент глубины окружающего пространства, комната, в которой проводились измерения, была выкрашена в черный цвет. Человек, над которым проводился этот эксперимент, смотрел в аппарат с одного и того же четко определенного места через два регулируемых по высоте отверстия или одним глазом через одно отверстие и должен был определить глубину пространства по отношению к углу наклона плоскостей и вертикально стоящим фигурам.

Выбор Ладовским оптических приборов в качестве моделей для своих архитектурных проектов был не случаен: направленная на преодоление прямой перспективы парадигма его времени ставила на первый план не взгляд человека, а технику. Технический взгляд, постулируемый уже АСНОВА измеряемый взгляд, окуляры телескопов, биноклей, фотоаппаратов и кинокамер должны были открыть художнику невидимые для простого человеческого глаза миры: «Художник видит лучше обыкновенного зрителя и должен передать зрителю свои чувства»194. Для того чтобы дать возможность архитекторам проявить подобные чувства и развить пространственное воображение, Ладовский начал в 1926 году работу по созданию психотехнической лаборатории, которая была призвана «научно исследовать объективные психо-физиологические закономерности восприятия человеком архитектурных форм, пространства и цвета»

От него осталось всего лишь два реализованных проекта, зато самого что ни на есть массового назначения — вестибюль станции «Красные ворота» (ил. 7), а также вестибюль и перронный зал станции «Лубянка»188 (напротив здания, в котором располагаются российские спецслужбы и недалеко от ВХУТЕМАСа) в центре Москвы (ил. 8 и 10)189.

Представления о пространстве и его влиянии на человека описывались на основании качеств пространственных форм: 1) геометрических — отношение сторон, поверхностей, углов; 2) физических — вес, плотность, масса, объем; 3) механических — движение, покой, динамика, ритмика; 4) логических — выразительность поверхности180. В конечном счете должна была быть достигнута возможность анализировать по этим критериям на трехмерных моделях психическое восприятие пространственных мотивов, таких как покой, сила, слабость, конечность и бесконечность.

Эта смена перспективы привела, прежде всего, к появлению в учебном плане новой методики, развивающей у архитекторов способность «думать пространственно, а не на плоскости»

конструктивисты. Они исходили из индустриальных и экономических возможностей строительного материала, из полезности и функциональности продукта, тогда как рационалисты ставили во главу угла своей композиции человеческое восприятие и самого зрителя, на чье тело и дух должны были влиять архитектурное пространство и формы. «Пространство, а не камень — материал архитектуры»177, — конкретизировал Ладовский свою позицию, которая ни в коем случае не исключала также и конструктивистского подхода

«Психика» Ладовского проявляла себя через координацию визуального восприятия и телесного движения. Подобное понимание психики как результата физических процессов меняет и сам творческий процесс архитектора. Следуя этому принципу, его визуальные впечатления должны исходить непосредственно из наблюдений за природой, из физических ощущений от архитектуры, и через пространственную модель, на которой испытывается их воздействие, переноситься на пространство реальное, то есть путем отличным от традиционно принятого, когда замысел архитектора переносится сначала на плоскость чертежа, а потом с нее обратно в пространство173. Не чертеж, а пространственная модель

сосредоточивая внимание на изучении пространства и его влияния на зрителя, стремясь тем самым постичь законы, по которым архитектура воспринимается теми, для кого она создается, или, скорее, объективировать и рационализировать «интуитивно-индивидуальное» восприятие171. При этом они не только считали, что на их стороне авторитет законов человеческого восприятия, но и приписывали ему приоритет в разработке архитектурных форм. Николай Ладовский обозначил этот преимущественный интерес к пространственному восприятию как «психоаналитический метод»