Женщины – божественны. Женщины – творения. Женщины даруют счастье. О, Богиня, все, что есть в этом мире, пребывает в форме женщины. Каждая женщина должна почитаться всем миром.

Шактисангама-тантре Кали-кханда 3.142-143

Ид не терпит неудовлетворения. Ид всегда ощущает напряжение нереализованного желания.

Зигмунд Фрейд

Сначала это было выдумкой, потом суеверием, а потом непоколебимой верой. Это была… блуждающая фантазия. Но кончилось все это плохо. Очень плохо…

Стивен Кинг

I. Пригласительный билет

Казань. Татарстан

Старушка Фатима привычным движением положила монетки в карман и принялась читать молитву:

– Раббана фатина хасанатан…

Вдруг краем глаза увидела его. На какое-то мгновение, забыв обо всем, старушка повернулась в его сторону. Да, это был он. Как и прежде, в черной кожаной куртке и джинсах. Коротко остриженные волосы зачесаны вперед, черные очки. Движения спокойны, мужественны, весь его облик напоминает льва, готового в любую минуту броситься на врага. Мужчина остановился. И, встав у газетного киоска, стал тихонько наблюдать за старушкой.

– Пусть Всевышний дарует тебе здоровье и долголетие, – продолжила Фатима свою молитву. – Пусть доведется тебе жить, радуя родителей и чувствуя заботу своих детей. Аминь!

Сделав привычное движение руками по лицу, она снова взглянула в сторону киоска, но мужчины там уже не было.

– Боже, неужели мне уже мерещится,– пробормотала старуха и поморгала глазами.

В это время какая-то женщина подала ей деньги.

– Спасибо, дочка, живи, окруженная вниманием детей,– сказала она, но молитву читать не стала. Сама, не замечая того, она глазами искала мужчину, даже несколько раз повернулась на месте, но его нигде не было.

Неожиданно в ее руки положили еще деньги. Старушка застыла в оцепенении: деньги были бумажные. Фатима не верила своим глазам: ей подали целых тысячу рублей! Не зная, что сказать, она повернулась в сторону подавшего. Однако рядом никого не было. Старушка увидела лишь спину отдалявшегося от нее мужчины. Черная кожаная куртка. Это был он.

Выйдя из оцепенения, Фатима метнулась за ним. Но догнать было невозможно.

– Сынок, подожди… Давай я прочитаю тебе молитву, – обратилась она к нему. Но голос ее был очень тих. Мужчина все больше отдалялся. Фатима долго всматривалась, стараясь найти в нем знакомые черты. Даже тогда, когда тот скрылся за углом дома, она мысленно продолжала искать в нем что-то родное. Но все было бесполезно. Среднего роста, с красивой мужской осанкой, в черных очках, в такого же цвета кожаной куртке он ей был совершенно незнаком. Он был не тот, кого она так долго ждала.

Старушка опять посмотрела на деньги. Этого мужчину Фатима заметила неделю назад. Тогда он не дал ей денег, но наблюдал за ней с какой-то осторожностью и упрямством. Она вначале не обратила на это внимания: что ни говори, в Казани много любопытных. Возможно, некоторые из них находят удовлетворение, наблюдая за теми, кто просит подаяния. Но когда мужчина появился на второй и третий день, старушка не на шутку испугалась. Ведь, говорят, есть бандиты, которые грабят даже бедных. Как бы этот не оказался одним из тех злодеев. Не зря же, наверное, этот здоровяк бродит по улицам? Современная молодежь ничего не делает просто так. Даже первое произнесенное ими слово сейчас – «деньги».

Но то, что мужчина подал ей тысячу рублей, в корне уничтожило все ее подозрения. Разве может человек, желающий тебя ограбить, подать столько?! Как бы не так! Если он, конечно, не твой родственник. Но Фатима не признала в нем своего. Он не мог быть ее родственником. Это был совершенно чужой ей человек.

Не первый день просит старуха милостыню. Одной пенсии не хватает, вот она и подалась просить на улицу. Второй год уже пошел. Некоторые стали узнавать ее, кого-то знает она. Есть и такие, кто здоровается с ней, расспрашивает о житье-бытье. Так как она здесь единственная татарка, просящая милостыню, все татары подходят именно к ней. Некоторые приходят в день зарплаты и подают ей даже по 100 рублей. Фатима не ленится посвятить каждому молитву. Все этому только рады. «Бабушка, если я перед гастролями прихожу к тебе, – говорит приноровившаяся ходить к ней известная артистка,– они всегда проходят удачно.» Но до сих пор никто из них ни разу не подал ей тысячу, хотя за день набирается немало: на хлеб-молоко хватает.

Если б она жила одна, то подаяния ей хватало бы на все: и на еду, и на одежду, и на оплату комнаты общежития. Хватало бы!

Но у нее есть непутевый сын – Радик. Из-за него она не выходит из долгов. Целый год уже не платила и за комнату в общежитии. Комендант каждый раз грозится выселить ее. Вот только в последнее время почему-то молчит.

Старуха положила в карман тысячу и поспешила на остановку. На сегодня хватит. Пока есть деньги, надо расплатиться с долгами. Благо вчера и пенсию принесли. Небольшая, но все же прибавка. Только долг за комнату достиг уже двадцати тысяч. Как расплатиться?

В трамвае было немноголюдно. Старушка села на свободное место у двери. Она не любила ездить в трамвае. Но на маршрутку уходит много денег, поэтому выбирать не приходится.

Если уж на то пошло, Фатима и городскую жизнь недолюбливает. Казань не для тех, кто родился и прожил всю жизнь в деревне. Даже воздух здесь другой. Единственная причина ее переезда сюда – это желание помочь Радику. В последние годы младшенький стал много пить. Из-за зеленого змия забыл обо всем. Жена его сначала терпела, но потом, не выдержав, забрала детей и ушла. Но обвинять ее грех. Немало пришлось пережить невестке, сколько водила она Радика по врачам. Пыталась и по-хорошему, и по-плохому, но когда поняла, что все бесполезно, ушла. Ничего хорошего от мужа она не видела: под глазом у нее никогда не сходил синяк. Сколько можно терпеть такие издевательства?! Ведь она еще женщина во цвете лет. Да и детей надо поднимать. Нет, никак не может она обвинять невестку. Слышала, вроде та уехала в Набережные Челны, вышла замуж. Пусть будет счастлива.

Когда сына бросила жена, Фатима привезла его в деревню. Ровно неделю выдержал здесь Радик. Не пил. Правда, и на работу не пошел, но это уже были мелочи. Водкой и в деревне не брезгуют. «Если выйдет на работу, опять начнет пить»,– думала она, поэтому и не торопила его. Но однажды сын заявил о своем нежелании жить в деревне.

– Уеду в город и устроюсь на работу, – сказал он. – И денег здесь мало, и не всем я пришелся ко двору.

Конечно, были и в деревне те, кто жил очень хорошо. Держали в большом количестве домашний скот, продавали мясо, молоко, пополняя тем самым семейный бюджет. Имели личные трактора, грузовые машины. О легковых автомобилях и говорить нечего. И об этом пыталась говорить сыну Фатима, но все бесполезно.

– Нет, мама, Казань – это Казань, привычное место.

Фатима думала, что сын получил урок из пережитого, поумнел. Ведь нелегко терять семью, детей. Хотя и не подает вида, но в душе у него, наверное, кошки скребут. Возможно, в Казани хочет возобновить свои отношения с женой. Не плохой ведь парень, если бросит пить. Да и жена, наверное, не будет против начать жизнь сначала. Так думала старушка, поэтому не стала сильно перечить желанию сына. Но Радик, вернувшись в знакомые места, возобновил старые привычки. И старуха, желая все же поставить сына на правильный путь, сама переехала в Казань. Главное, заставить его бросить пить. А если он бросит …

Перепробовала все: заговоры, кодирование, уколы. Но тщетно. В конце – концов, она была вынуждена пойти на улицу просить милостыню. Да и те деньги Радик то воровал у нее, то отбирал. Короче… Врагу не пожелаешь такой жизни.

Трамвай остановился. Фатима посмотрела в окно и оцепенела от неожиданности, однако, быстро взяв себя в руки, бросилась к дверям. Она сразу узнала человека на остановке. Это был он. Спотыкаясь на ходу, Фатима подошла к киоску и остановилась перевести дыхание.

– Спасибо, – мужчина в черной куртке положил сдачу в карман и собрался уже уходить.

– Постой, сынок!

– А-а-а, и Вы здесь, – улыбнулся мужчина.

Старушка ожидала, что он растеряется или хотя бы удивится. Но, заметив спокойствие мужчины, пришла в замешательство сама. Что же ему сказать?

– Сынок, ты почему за мной следишь? – Она говорила шутливо, но в то же время с укором. И, поблагодарив в душе Всевышнего, что помог ей найти слова, продолжила, – уж не приглянулась ли я тебе?

Старуха надеялась, что он улыбнется, а, может, даже засмеется. Однако мужчина оставался серьезным.

– Я, бабушка, за вами не слежу, – он не сказал ей ни одного грубого слова, не изменился в лице. Но то ли в облике, то ли в его голосе чувствовалась какая-то неудовлетворенность. – Вы меня с кем-то путаете.

Старуха растерялась. Голос мужчины был способен убедить даже мертвого.

– Но эти деньги дали мне Вы, – сказала она, показывая ему 1000 рублей.

– Извините меня, я не хотел Вас обидеть.

– Ты меня не обидел, но мне хотелось бы прочитать молитву за упокой души твоих близких.

– У меня нет близких.

– Но родители-то у тебя есть?

– Я детдомовец.

– Но ты…

– Извините меня…– Мужчина поспешил к автомобилю, что стоял неподалеку. Не успела старуха сделать и двух шагов в его сторону, как он сел, и машина тронулась с места. В ушах осталась звучать только песня, которая звучала из магнитолы машины:

Вернетесь однажды, вернетесь все равно,

Если у вас есть сердце

И не каменное оно…1

С какой стороны ни возьми, но выходило, что мужчина не имел дурных мыслей. В этом не осталось сомнений. Во всяком случае, следил за ней не с целью ограбления. Но тогда зачем? С какой целью? Почему дал столько денег? До самых дверей общежития Фатима искала ответы на эти вопросы.

Дверь в комнату коменданта была открыта. Стараясь не попасться ему на глаза, старушка прошмыгнула мимо. И со стариком – вахтером поздоровалась только кивком. «Сейчас, даст Бог, принесу деньги, – думала она, поднимаясь по лестнице. – Хоть ненамного, но долг уменьшится».

Войдя в комнату, Фатима сразу же сморщилась от неприятного запаха, ударившего в нос. Посмотрев по сторонам, прошла в глубь комнаты и потянулась к старым книгам в шкафу. Радик спал. Он опять пьян. Деньги должны быть на месте. Сын не имел привычки трогать книги. Он мог перетрясти все: карманы, посуду, даже обувь, но к книгам не притрагивался никогда. Но сегодня Фатима не нашла своих денег. Исчезла и вчерашняя пенсия и около трех тысяч, собранных ею. Она не верила своим глазам. Еще раз перебрала все книги. Затем взглянула на храпевшего во сне сына. Ей захотелось избить и даже убить его. Оторвать бы ему голову. Но она сумела только промолвить: «Сволочь», и бессильно опустилась на стул. Перед глазами промелькнули картины одна страшнее другой. Немного успокоившись, она выложила на стол из кармана мелочь и принялась их считать. Слава Всевышнему, набралось 180 рублей! Плюс тысяча. Пока они не попали в руки этому окаянному, надо расплатиться с комендантом.

Старушка еще раз перелистала книги и пошла к коменданту. Хотя она и была довольна сегодняшней выручкой, но очень переживала за потерянные деньги:

– И почему я сразу не отдала их коменданту, ведь знала, что сын непутевый. Поздно! Сама виновата…

– Фатима, забыл тебе сказать,– встретил ее вахтер, – тут письмо есть.

Старушка была погружена в свои мысли и поэтому не придала его словам значения и лишь в комнате коменданта вздрогнула: письмо?! Много лет назад письма она ждала с нетерпением. Каждый день выходила навстречу почтальону:

– Дочка, нет ли мне письма?

– К сожалению, апа2, нет.

– И сегодня нет, да?

– Нет.

– Ну почему никто не пишет хотя бы строчку?

Если случалось, что не видела почтальона с утра, не ленилась, шла к ней домой. Иногда ей даже казалось, что дети ей пишут, а вот девушка-почтальон забывает отдать ей письма или делает это нарочно. Даже иногда ругалась с ней из-за этого.

Но со временем Фатима потеряла всякую надежду. «Наверное, сыновей уже нет в живых, – думала она. – Были бы живы, неужели бы не подали весточки? Только бессердечные могут так поступать. Нет, их нет в живых». Вот младший так ее не мучил. Писал ей из армии. А когда женился и стал жить в Казани, регулярно приезжал, интересовался ее здоровьем, невестка раз в неделю обязательно звонила, хотя бы раз в месяц писала. Да, невестка у нее была очень хорошая. Жаль, сын не сумел оценить ее. Как только она уехала, некому стало писать ей, интересоваться ее здоровьем. И она, как прежде, уже не ждала писем. Да и не от кого было их ждать!

Только сейчас, когда дошел до нее смысл слов вахтера, ее сердце вздрогнуло. Письмо! От кого оно может быть? А, может, от детей? Нет… Наверное, нет…

– Вот хочу часть долга заплатить, остальную верну попозже.

Но комендант почему-то не торопился брать у нее деньги, а лишь загадочно улыбнулся. Старуха не на шутку испугалась. Неужели решили ее выселить?

– Не волнуйтесь, за вас уже заплатили, – сказал он, улыбнувшись. – Позавчера еще заплатили. Вы можете еще полгода жить и не платить ни копейки.

У нее подкосились ноги. Она буквально рухнула на стул, стоявший поблизости и, думая, не шутит ли, пристально посмотрела на коменданта.

– Ты правду говоришь, сынок?

– Конечно, правду, разве этим шутят?

– Да как же это, кто мог заплатить?

– Не знаю, имени не сказал.

– Мужчина или женщина спрашиваю?

– Мужчина.

– Кто это интересно? А он ничего не сказал?

– Нет.

– Какой хоть он? Как хоть выглядит?

– Как сказать, мужчина лет сорока.

– Ты встречал его раньше?

Комендант пожал плечами.

– Похож он чем-нибудь на Радика?

– На Радика,– усмехнулся комендант. – Нет, на него совсем не похож.

Старуха встала и без слов направилась к двери. Зря она задала последний вопрос. Комендант Радика за человека не считал. Вон ведь как усмехнулся. Ей вдруг стало стыдно. Стыдно, а ведь она просто хотела узнать, не ищет ли ее кто-нибудь из детей. И хотя Фатима давно уже смирилась с мыслью, что сыновей нет в живых, но сейчас почему-то вспомнила именно о них. Она ведь не видела их мертвые тела, не знает их могил. А такие большие деньги могут перевести только свои дети. Он ведь не только долг заплатил, но еще и рассчитался за предстоящий год. А это почти 30 тысяч! Сказать только легко.

– Фатима, тебе письмо.

– А?

– Тебе пришло письмо.

– От кого?

– Адрес непонятен. Сама прочитаешь.

Старуха взяла письмо и, по пути разглядывая его, направилась в свою комнату. У нее перепутались все мысли. Может, и вправду жив кто-то из сыновей? И деньги, наверное, он перечислил, и письмо написал. Войдя в комнату и посмотрев по сторонам, она разорвала уголок письма. Но вдруг резко остановилась. Ей было хорошо. Она захотела продлить это ощущение. Ей показалось, что она вскроет письмо и столкнется с какой-то неожиданной плохой вестью. Но любопытство оказалось сильнее.

– Радик! Сынок!

Однако пьяница ее не услышал. Старушка дрожащими руками начала открывать конверт. Взглянув на письмо, поняла, что это не то, что ждала. Оно написано не от руки. Это был печатный текст.

Немного сморщив брови, она прочитала его и поморгала глазами. Сначала Фатима не поняла, что прочитала. А когда поняла, не могла поверить. Письмо было на имя Радика. Она еще раз взглянула на строчки, заставившие учащенно биться сердце:

– Приняв участие в розыгрыше лотереи, проведенной спиртзаводом «Золотые колосья», Вы выиграли 100 тысяч рублей.

100 тысяч! До сих пор даже в руках таких денег не держали. Да и сейчас не хочется верить, что все это правда. Но ведь черным по белому написано. Указано, куда нужно подойти и за выигрышем. В Петербург! Сказано, что дорога, проживание и питание оплачиваются за счет завода. Если то, что написано, правда, это огромное счастье, но сердце Фатимы пронзило какое-то чувство зависти. Она всю жизнь работала в поте лица, но не заработала столько, а тут какой-то пьяница… Нет, нельзя так думать: ведь это ее сын.

Старушка снова обратилась к спящему сыну:

– Радик, сынок!.. Просыпайся!.. Вставай!

Радик не просыпался. Старуха погрузилась в свои мысли. Одного его отправлять нельзя, все деньги пропьет. Кого же отправить с ним?

***

Ново-Михайловка. Московская область.

– До свидания, Михаил, да поможет тебе Бог!

– До свидания, братья!

Выйдя из железных ворот церкви, еще раз оглянулся назад. Нелегко было покидать места, где когда-то нашел душевное успокоение. Но и дальше оставаться здесь уже не мог. Что-то изменилось в нем, появились сомнения в правильности избранного им самим пути, и это превратило его жизнь здесь в ад.

Церковь – святое место. А прошлое Михаила не позволяло ему жить среди святых. Он стал изучать религиозные каноны, был в хороших отношениях с духовными братьями, да и прихожане считали его своим. Все здесь было хорошо, все свято. Только вот эта святость не давала ему жить, тревожила его душу, день превратила в ночь.

Дойдя до конца улицы, еще раз взглянул на купол церкви и повернул направо. Здесь его знал почти каждый. А сейчас приходится уйти не только из церкви, но и из этого городишка. Проведет здесь еще несколько дней и тронется в дорогу. На случай ухода из церкви он заранее снял для проживания однокомнатную квартиру.

Хозяйка квартиры Татьяна Сергеевна ждала его у подъезда. Вернее, она ждала не его, а мужчину, который за два дня до этого по телефону заказал квартиру и назначил место встречи. А сейчас, увидев духовное лицо, шагающее прямо к ней, растерялась.

– Татьяна Сергеевна? – обратился он к женщине.

– Михаил? – казалось, весь ее облик противился увиденному.

Михаил кивнул. Женщина, желая скрыть свое смятение, резко шагнула в подъезд. Михаил молча последовал за ней.

Квартира была на первом этаже, они вошли в дверь.

– Отец Михаил, Вы будете одни? – спросила женщина, и сама же смутилась своего вопроса. – И посуда, и постельные принадлежности приготовлены только для одного. Если у Вас будут гости, посуда вот в этом шкафу. А постель я сейчас принесу.

Михаил покачал головой. Это была обычная квартира. Есть все необходимое и ничего лишнего.

– Хорошо, сказал Михаил, взглянув на шкаф, а про костюм Вы не забыли?

Женщина прошла в зал.

– Нет, сказать про это забыла, вот он.– Татьяна Сергеевна, достала из платяного шкафа костюм и протянула Михаилу.– Оденете, а потом, если что, позвоните, я здесь недалеко живу.

– Хорошо.

– Ладно, отец Михаил, располагайтесь. Если что потребуется, телефон мой знаете.

Когда Татьяна Сергеевна ушла, Михаил какое-то время в оцепенении стоял посередине комнаты, а потом подошел к окну. Вид из окна был неплохой. Но внимание его привлекло совсем другое. Он! Сначала Михаил не поверил своим глазам. Он увидел человека в черной кожаной куртке, синих джинсах и черных очках. Поняв состояние Михаила, тот стоял перед ним, улыбаясь. Но это была не доброжелательная, а какая-то ядовитая улыбка. Михаила словно холодной водой окатили. Он вздрогнул. Кто же этот человек? Что ему нужно? Михаил бросился к дверям и как-то очень быстро вышел к подъезду. Посмотрел туда, где стоял незнакомец и остолбенел: там никого не было.

Вернувшись в квартиру, он взглядом измерил оставленный Татьяной Сергеевной костюм и снял свою одежду. Затем, взяв из котомки все необходимое, направился в ванну.