Максим Замшев — отзывы о творчестве автора и мнения читателей
image

Отзывы на книги автора «Максим Замшев»

18 
отзывов

DollakUngallant

Оценил книгу

«Год за три на войне, год за три
Если сердце без фальши внутри,
поднимайся, иди и смотри
и дорогу другим протори.
Год за три на войне, год за три… »
Владислав Русанов

Это во всех смыслах нелегкая книга. Изданная на хорошей бумаге, увеличенного формата она тяжела в руке.
Собранные под единой обложкой стихотворения известных поэтов, военкоров и поэзия мне неизвестных авторов, – трудное чтение.
В каждом стихотворении свои миры, свои смыслы, своя боль и своя радость. Но каждое в этой книге произведение все равно о войне. Часто простые, не идеальные с точки зрения стихосложения, слова в строчках, – задевают, ранят, заставляют переживать, страдать неравнодушного читающего.

Умирал солдат, как говорится,
Без ненужных фраз и медных труб.
И гуляла пьяная столица,
И домой разъехалась к утру

Облаков плыла по небу вата
От земли до самых райских врат.
И спросил апостол у солдата:
— За кого ты воевал солдат?

И солдат убитый под Донецком,
протянул апостолу в горсти
в крови и поту рисунок детский,
и услышал голос:
— Пропусти.
Алексей Шмелев

Всего в книге 25 поэтов. Знакомые, как кажется уже очень давно, а на самом деле читаемые всего то меньше года, начиная с февраля, когда началась война, и когда как многих потянуло к стихам: Мария Ватутина, Анна Долгарева, Игорь Караулов, Семен Пегов, Анна Ревякина, Ольга Старушко, Влад Маленко.
Но и новые имена Дмитрий Артис, Борис Бергин, Егор Воронов, Наталья Макеева, Марк Лешкевич, Дмитрий Мурзин и другие.

25 декабря 2022
LiveLib

Поделиться

ShiDa

Оценил книгу

Личные переживания музыкантов, художников и прочих творческих личностей всех мастей мне не чужды. С детства меня окружали люди, зарабатывавшие себе на жизнь неблагодарным творческим трудом. Из меня пытались сделать музыканта, но в итоге я взбунтовалась, заявила о своей бездарности и отказалась впредь садиться за пианино.

Роман Максима Замшева тоже о творческих кругах (почти все в нем – композиторы, музыканты, поэты и проч.), но и без карательных органов не обошлось. Повествование прыгает с 1948 г. в 1985 г., и попробуй понять, кто и что, и почему, и зачем это написано. А раз в книге есть времена Сталина, в тексте не может не быть допросов, доносов, страхов и подозрений. Зачем писали этот роман, понятно. Отчасти он опирается на реальную историю. Жил в Советском Союзе композитор Александр Локшин (в романе ставший Сашей Лапшиным). Написал 11 симфоний. Был заслуженным деятелем искусств РСФСР. Но, как вы понимаете, просто читать о музыкальных успехах скучно (нет), оттого личность в романе не очень-то и важна. Важнее вопрос: был Локшин/Лапшин стукачом во время Сталина или нет? В предательстве композитора обвиняли его друзья Есенин-Вольпин и Вера Прохорова. Вернувшись из мест заключения, Есенин-Вольпин и Прохорова рассказали, что на допросах им вменяли факты, известные только Александру Локшину. Т.е. каким-то образом в органах узнали, о чем говорили репрессированные с упомянутым уже композитором. Из этого те и сделали вывод, что сдал их именно Локшин, больше никто не мог. Из-за этого за Локшиным закрепилась слава любимца НКВД, и многие музыканты отказывались исполнять его произведения из солидарности с репрессированными.

Поскольку архивы НКВД еще не открыты и выяснить, был ли человек доносчиком или нет, не представляется возможным, логичнее избегать открытого обвинения или оправдания Локшина. Но «Концертмейстер» писался как раз за тем, чтобы очистить память о Локшине. Оттого в нем чрезвычайно много допущений. Стукачом объявляется случайный человек. При этом в книге Локшин/Лапшин знал о слежке за их компанией, но отчего-то не рассказал об этом друзьям (интересный факт…). Так же в книге композитор знает имя настоящего предателя, но почему-то не может его назвать, а нападки на себя принимает с поистине христианским терпением. В «Концертмейстере» все изображается так, будто композитора пытались подставить злобные чекисты. Но Локшин/Лапшин не был настолько уж заметной (и неудобной) фигурой, чтобы обрекать его просто так на бесчестие.

В остальном же «Концертмейстер» – типичный роман о сталинских временах и московской интеллигенции. Написан он хорошим языком, но больно уж похож на книги Улицкой и «Московскую сагу» Аксенова. Любовные интриги и семейные переживания призваны оттенять ужасы жизни при Советах, и потому малоинтересны. Сюжет тут, по сути, существует ради сюжета. До «романа семейного» книга не дотягивает, поскольку история нескольких поколений тут ни о чем не говорит. Это случайные типажи, неплохо выписанные, но их конфликты не разрешаются катарсисом, здесь нет подлинной трагедии. Но это и не «роман о репрессиях», ибо в книге нет ни углубления в личность «палача», ни изучения чувств «жертвы» или «стукача». Даже в «Детях Арбата», с их примитивным языком и бесконечным переливанием из пустого в порожнее, было больше уникального, авторского.

Сюжетные повороты, к счастью, не грешат тупостью, но странностей все же хватает. Самое любимое у автора – падающая крышка рояля. И не просто падающая, а падающая обязательно на пианиста! И так три раза за весь роман! Получает травму из-за крышки пианист Арсений, причем в самый важный момент своей жизни. Потом другой пианист, Михнов, тоже получает по рукам проклятой крышкой. Честно, сколько занималась на рояле, ни разу у меня ничего не падало. Ни у меня, ни у других. Ладно, уронил раз, но чтобы все в романе роняли эту крышку раз за разом? Только мне, что ли, объясняли, как правильно обращаться с музыкальным инструментом, чтобы он мне руки не отшиб?.. И, конечно же, финал. Он настолько сахарный, что ты давишься им. Все счастливы и плачут. А я была бы счастлива, отличайся этот роман хоть чем-то от своих аналогов из «репрессивной литературы». Читать ли? Если вы жить не можете без книг о временах Сталина и обожаете семейные саги – можете попробовать. Остальным лучше пройти мимо.

10 августа 2020
LiveLib

Поделиться

ShiDa

Оценил книгу

Личные переживания музыкантов, художников и прочих творческих личностей всех мастей мне не чужды. С детства меня окружали люди, зарабатывавшие себе на жизнь неблагодарным творческим трудом. Из меня пытались сделать музыканта, но в итоге я взбунтовалась, заявила о своей бездарности и отказалась впредь садиться за пианино.

Роман Максима Замшева тоже о творческих кругах (почти все в нем – композиторы, музыканты, поэты и проч.), но и без карательных органов не обошлось. Повествование прыгает с 1948 г. в 1985 г., и попробуй понять, кто и что, и почему, и зачем это написано. А раз в книге есть времена Сталина, в тексте не может не быть допросов, доносов, страхов и подозрений. Зачем писали этот роман, понятно. Отчасти он опирается на реальную историю. Жил в Советском Союзе композитор Александр Локшин (в романе ставший Сашей Лапшиным). Написал 11 симфоний. Был заслуженным деятелем искусств РСФСР. Но, как вы понимаете, просто читать о музыкальных успехах скучно (нет), оттого личность в романе не очень-то и важна. Важнее вопрос: был Локшин/Лапшин стукачом во время Сталина или нет? В предательстве композитора обвиняли его друзья Есенин-Вольпин и Вера Прохорова. Вернувшись из мест заключения, Есенин-Вольпин и Прохорова рассказали, что на допросах им вменяли факты, известные только Александру Локшину. Т.е. каким-то образом в органах узнали, о чем говорили репрессированные с упомянутым уже композитором. Из этого те и сделали вывод, что сдал их именно Локшин, больше никто не мог. Из-за этого за Локшиным закрепилась слава любимца НКВД, и многие музыканты отказывались исполнять его произведения из солидарности с репрессированными.

Поскольку архивы НКВД еще не открыты и выяснить, был ли человек доносчиком или нет, не представляется возможным, логичнее избегать открытого обвинения или оправдания Локшина. Но «Концертмейстер» писался как раз за тем, чтобы очистить память о Локшине. Оттого в нем чрезвычайно много допущений. Стукачом объявляется случайный человек. При этом в книге Локшин/Лапшин знал о слежке за их компанией, но отчего-то не рассказал об этом друзьям (интересный факт…). Так же в книге композитор знает имя настоящего предателя, но почему-то не может его назвать, а нападки на себя принимает с поистине христианским терпением. В «Концертмейстере» все изображается так, будто композитора пытались подставить злобные чекисты. Но Локшин/Лапшин не был настолько уж заметной (и неудобной) фигурой, чтобы обрекать его просто так на бесчестие.

В остальном же «Концертмейстер» – типичный роман о сталинских временах и московской интеллигенции. Написан он хорошим языком, но больно уж похож на книги Улицкой и «Московскую сагу» Аксенова. Любовные интриги и семейные переживания призваны оттенять ужасы жизни при Советах, и потому малоинтересны. Сюжет тут, по сути, существует ради сюжета. До «романа семейного» книга не дотягивает, поскольку история нескольких поколений тут ни о чем не говорит. Это случайные типажи, неплохо выписанные, но их конфликты не разрешаются катарсисом, здесь нет подлинной трагедии. Но это и не «роман о репрессиях», ибо в книге нет ни углубления в личность «палача», ни изучения чувств «жертвы» или «стукача». Даже в «Детях Арбата», с их примитивным языком и бесконечным переливанием из пустого в порожнее, было больше уникального, авторского.

Сюжетные повороты, к счастью, не грешат тупостью, но странностей все же хватает. Самое любимое у автора – падающая крышка рояля. И не просто падающая, а падающая обязательно на пианиста! И так три раза за весь роман! Получает травму из-за крышки пианист Арсений, причем в самый важный момент своей жизни. Потом другой пианист, Михнов, тоже получает по рукам проклятой крышкой. Честно, сколько занималась на рояле, ни разу у меня ничего не падало. Ни у меня, ни у других. Ладно, уронил раз, но чтобы все в романе роняли эту крышку раз за разом? Только мне, что ли, объясняли, как правильно обращаться с музыкальным инструментом, чтобы он мне руки не отшиб?.. И, конечно же, финал. Он настолько сахарный, что ты давишься им. Все счастливы и плачут. А я была бы счастлива, отличайся этот роман хоть чем-то от своих аналогов из «репрессивной литературы». Читать ли? Если вы жить не можете без книг о временах Сталина и обожаете семейные саги – можете попробовать. Остальным лучше пройти мимо.

10 августа 2020
LiveLib

Поделиться

reader-7654801

Оценил книгу

Получив рекламу этого сборника аж от «Госуслуг», не мог не ознакомиться. Я в целом скептически отношусь к литературе, создаваемой под госзаказ, но этот сборник оказался настолько плох, что даже превзошел мои ожидания.

Задумка была понятна — создать вдохновляющую патриотическую поэзию, опираясь на успешный опыт времен Великой Отечественной войны. А вот реализовать не получилось. Казалось бы, можно взять богатейшее наследие советской военной литературы, добавить немного работ авангардистов, не забыть классиков — и строить новое на этом фундаменте, обогащая, дополняя и обыгрывая. Вместо этого в сборник попали стихи, написанные будто бы шестиклассником с рифмами уровня «Маленький мальчик нашел пулемёт // Больше в деревне никто не живёт».

И ладно бы плоха была только форма: содержание тоже не выдерживает критики. Вспомните «Василия Тёркина», текст которого шёл из глубины души, отзывался в сердце, нёс и возвышенные ноты, и горькую печаль. Вспомните «Безыменное поле» Симонова, полное боли, но при этом и надежды:

Опять мы отходим, товарищ,
Опять проиграли мы бой,
Кровавое солнце позора
Заходит у нас за спиной

Так вот, вместо подобного в этом сборнике — преимущественно стихи-обзывалки. Их авторы стараются почаще использовать слово «фашист», не к месту цитируют мемы про «зраду и перемогу», пересказывают сюжеты новостей про коварный Запад и пытаются надавить на жалость описаниями гибели детей — но при этом их стихи не содержат ни идей, ни каких-то призывов. Большая их часть — грустное нытьё про тяжкую долю и откровенное воспевание смерти, которое порой принимает совсем уж сюрреалистичные формы:

Блажен погибающий в первом бою,
с собой даже мухи не взявший.
Я родину самозабвенно люблю,
как полную грудь комиссарши.

<...>

Солдат из меня по всему никакой —
высокие берцы на замше,
зато, погибая, прикрою собой,
как родину, грудь комиссарши.

Чуть ли не каждый третий стих написан от лица «лирического противника», который, разумеется, мечтает есть детей, не считает русских за людей и рвется сжигать города из ненависти к православию. Видели когда-нибудь актеров, которые играют роли представителей «враждебных стран» на ток-шоу? Вот буквально оно самое.

Выходите, иначе дома подожжём…
Только миру окажем услугу.
Как детей ваших вырежем, мамок и жён
с удовольствием пустим по кругу.

Разумеется, эти злодеи пользуются и этнофолизмами, но авторы не гнушаются делать то же самое и от лица рассказчика:

Хромая на правую ногу,
протиснется ближе к столу
и скажет: «Насыпьте немного
борща дорогому хохлу».

А завтра, от наглости взмокши,
в обед изогнётся плющом,
подсядет к русне или к мокше
и плюнет в тарелку с борщом.

Или

Немало сторчится на этой войне
Укропов и сепаров, что же, вполне
Эффект оправдают побочный.
Аффект проявляется очно.
Когда ты при пушке и на кокаине,
То влип ты в историю на Украине.

Я не знаю, кто может быть аудиторией этого сборника. В нем нет ни патриотичности, ни воодушевления, а до нескольких действительно хороших эмоциональных работ мало кто продерется через частушки-оскорбления. Даже пропаганда, которую можно было как-то аккуратно подать, тут выдается прямо в лоб карикатурными агитками, построенными на идее своей исключительности и особого пути:

Запад с Востоком садятся за общий стол.
Молодая кровь между ними в хрустальной чаше.
Запад: секс, наркотики, рок-н-ролл.
Восток: это не наше.

А в ногах у них жила нефти и море слёз,
И собака из фильма Тарковского вдруг рычит.
Запад: теперь футбол, там, где был Христос.
Восток молчит.

Города - это мир парикмахерских и аптек.
А в степи только ветер и сверху звезда пасётся.
Запад: мужчина + женщина - прошлый век.
Восток смеётся.

или

Конечно же, пан европейчик незлой и пушистый.
Не надо иллюзий, вы сами подали пример.
Нашлись в Украине - найдутся и в Польше фашисты,
да только на свой, исключительно польский манер.

Если очень уж любопытство съедает, прочитайте первое, открывающее стихотворение сборника — так у вас будет полное представление почти обо всех. А мне, наверное, сказать больше и нечего. Единственное — очень уж обидно за окрошку на кефире, которую Дмитрий Мурзин выписал из национального блюда в пищу предателей :(

Ест окрошку только на кефире —
Как ему в отчизне одиноко...
Ничего не знает о Сибири
Маугли, воспитанный тиктоком.

2 июня 2023
LiveLib

Поделиться

olga23s

Оценил книгу

Очень хороший, важный и нужный сборник русской поэзии. Интересно было познакомиться с новыми авторами, а так же хочу отметить тех поэтов, чьё творчество читаю давно, это Игорь Караулов, Александр Пелевин, Дмитрий Артис, Семен Пегов, Анна Долгарева, Анна Ревякина, Олеся Николаева, Влад Маленко. Большая благодарность, дорогие, за такой прекрасный сборник, где каждая строчка отзывается в сердце и душе.

5 июля 2023
LiveLib

Поделиться

meteorologinya

Оценил книгу

Жизнь музыкальной интеллигенции в СССР. Подробно передан быть советской жизни в разное время от 50х до приблежающихся 90х. Линия героев достаточно сильно растянута и местами занудна. Интрига от того, что линии всех персонажей переплетены вместе, с течением времени теряется, все конфликты становятся менее обостренными, интерес пропадает. Начало книги интереснее чем конец. Читать стоит тем, кому интересна музыка и искусство в советское время при советском правительстве.

17 сентября 2022
LiveLib

Поделиться

meteorologinya

Оценил книгу

Жизнь музыкальной интеллигенции в СССР. Подробно передан быть советской жизни в разное время от 50х до приблежающихся 90х. Линия героев достаточно сильно растянута и местами занудна. Интрига от того, что линии всех персонажей переплетены вместе, с течением времени теряется, все конфликты становятся менее обостренными, интерес пропадает. Начало книги интереснее чем конец. Читать стоит тем, кому интересна музыка и искусство в советское время при советском правительстве.

17 сентября 2022
LiveLib

Поделиться

NadezdaKatkova

Оценил книгу

Метроном на обложке это рецензия в стиле хойку. Все 500 с лишним страниц меня качало из классно в картонно, из года 1948 в 1985, от любви к злобе.

В основе романа реальная история советского композитора Александра Локшина. Этого мальчика угораздило родиться в реальности Диктатуры пролетариата. Идеальный кандидат на травлю и оговор - интеллигент, талантливый композитор и еврей. Наивно решивший написать музыку на стихи Бодлера. Это в 1939-то году.

Наглеца за такое из консерватории вышибли естественно. И запомнили. И при удобном случае ввернули фигурантом в архитектуру доносов и обвинений. Ни талант, ни поддержка коллег по цеху Локшина не спасли. Сын композитора Александр 20 лет исследовал обвинения против отца и выпустил две книги, где приведены доказательства его невиновности.

В книге две ведущие сюжетные линии - история опального композитора, в романе он Лапшин, что написана почти дословно, документально. И семейная сага коллеги и учителя Лапшина Льва Норштейна. В центре этой истории внук Льва, Арсений. Талантливый, но страдающий от жесткой психологической травмы музыкант-исполнитель. Обе истории развиваются паралельно, мало пересекаясь друг-с-другом. Повествование в обеих скачет между 48 и 85 годами, ничуть не напрягая читающего. Манера письма у Замшева мягкая, читалось легко.

Сначала озвучу минусы - часть второстепенных персонажей у автора прихрамывает, кое-что из фактов искажено “для красного словца”: оперативник Отпевалов вышел по балаганному, очень уж упивается злобой; работник французского посольства шатается по московским коммуналкам и пьет водку со студентами, в 48-то году; да и слишком большой срок за распространение самиздата в середине 70-х получился у Саблина. Однако, господа, это все же художественный роман, а не документальная хроника. Пусть его врач и француз, но опер все же черноват вышел.

Теперь о хорошем. В нем все что так любилось в детстве и юности.

Все эти московские дворы и переулки. Филигранно прописанная разница меж румяной московской уличной толчеей и сырой резкостью летящих питерских проспектов.
То, что сейчас ни за какие коврижки не найдешь. Москва и Питер брежневских и горбачевских времен, канувшие в Лету без возврата и права на помилование.
А еще, увы я капитан очевидность, в романе много музыки - “Течение мыслей его сейчас напоминало музыку Дариуса Мийо — нервную, не находящую покоя, в чем-то безоглядную, а в чем-то эстетски осмотрительную”, инструментов “инструмент его тут, насупившийся какой-то, будто сгорбленный, глядящий на все исподлобья”.
Повторюсь, но язык у романа хорош, читалось мягко, легко, “Концертмейстер” замечательная компания для зимнего вечера. Понравится любителям семейной прозы, больше московских, чем питерских историй, тем, кому будет интересно узнать мужскую точку зрения на чувства, ну и к звукам причастным любителям классики. Жаль только концовка подкачала. Слишком уж все хорошо закончилось. Сказочно.

6 апреля 2021
LiveLib

Поделиться

NadezdaKatkova

Оценил книгу

Метроном на обложке это рецензия в стиле хойку. Все 500 с лишним страниц меня качало из классно в картонно, из года 1948 в 1985, от любви к злобе.

В основе романа реальная история советского композитора Александра Локшина. Этого мальчика угораздило родиться в реальности Диктатуры пролетариата. Идеальный кандидат на травлю и оговор - интеллигент, талантливый композитор и еврей. Наивно решивший написать музыку на стихи Бодлера. Это в 1939-то году.

Наглеца за такое из консерватории вышибли естественно. И запомнили. И при удобном случае ввернули фигурантом в архитектуру доносов и обвинений. Ни талант, ни поддержка коллег по цеху Локшина не спасли. Сын композитора Александр 20 лет исследовал обвинения против отца и выпустил две книги, где приведены доказательства его невиновности.

В книге две ведущие сюжетные линии - история опального композитора, в романе он Лапшин, что написана почти дословно, документально. И семейная сага коллеги и учителя Лапшина Льва Норштейна. В центре этой истории внук Льва, Арсений. Талантливый, но страдающий от жесткой психологической травмы музыкант-исполнитель. Обе истории развиваются паралельно, мало пересекаясь друг-с-другом. Повествование в обеих скачет между 48 и 85 годами, ничуть не напрягая читающего. Манера письма у Замшева мягкая, читалось легко.

Сначала озвучу минусы - часть второстепенных персонажей у автора прихрамывает, кое-что из фактов искажено “для красного словца”: оперативник Отпевалов вышел по балаганному, очень уж упивается злобой; работник французского посольства шатается по московским коммуналкам и пьет водку со студентами, в 48-то году; да и слишком большой срок за распространение самиздата в середине 70-х получился у Саблина. Однако, господа, это все же художественный роман, а не документальная хроника. Пусть его врач и француз, но опер все же черноват вышел.

Теперь о хорошем. В нем все что так любилось в детстве и юности.

Все эти московские дворы и переулки. Филигранно прописанная разница меж румяной московской уличной толчеей и сырой резкостью летящих питерских проспектов.
То, что сейчас ни за какие коврижки не найдешь. Москва и Питер брежневских и горбачевских времен, канувшие в Лету без возврата и права на помилование.
А еще, увы я капитан очевидность, в романе много музыки - “Течение мыслей его сейчас напоминало музыку Дариуса Мийо — нервную, не находящую покоя, в чем-то безоглядную, а в чем-то эстетски осмотрительную”, инструментов “инструмент его тут, насупившийся какой-то, будто сгорбленный, глядящий на все исподлобья”.
Повторюсь, но язык у романа хорош, читалось мягко, легко, “Концертмейстер” замечательная компания для зимнего вечера. Понравится любителям семейной прозы, больше московских, чем питерских историй, тем, кому будет интересно узнать мужскую точку зрения на чувства, ну и к звукам причастным любителям классики. Жаль только концовка подкачала. Слишком уж все хорошо закончилось. Сказочно.

6 апреля 2021
LiveLib

Поделиться

gkayumova

Оценил книгу

В поэтический сборник вошли стихотворения как авторов, известных читателю по публикациям в блогосфере, так и тех, чьи имена не на слуху.

Максим Замшев, Дмитрий Молдавский, Мария Ватутина, Марк Лешкевич, Игорь Караулов, Ольга Старушко, Анна Долгарева, Иван Купреянов, Анна Ревякина - лишь некоторые из них.

Это голоса людей, знающих о событиях на Донбассе не с чужих слов. В сборник вошли тексты, начиная с 2014 года.

Издание подобной книги имеет, несомненно, большое значение. В первую очередь как фиксация свидетельств современников, их позиции, их боли, их надежд. Если оценивать качество поэтических текстов с точки зрения техники и образности, это будут очень неоднородные стихотворения.

Есть тут и гражданский пафос, и злость, и лирика, и самоирония. Есть тексты-слепки, фиксирующие момент, без какого-то внимания к размеру, ритму или лексическому ряду. В обычной ситуации они снискали бы множество придирок, но в контексте темы выглядят вполне органично.

Познакомившись с одной из рецензий, в которой звучит нелестная оценка и сборнику отказывается в праве называться поэтическим, приступала к чтению с опаской. Однако, мысленно согласившись с тем, что некоторые образцы откровенно любительские, нашла и немало по-настоящему сильных стихотворений.

Один из авторов, ставших открытием, - Борис Бергин. Особенно зацепили "Жёрнов" , "Говорить языками" и "Донецкое".

Их отличают образность, глубина, философичность. Здесь интересные аллюзии, интерпретация образов классической поэзии, мощное эмоциональное воздействие.

Ещё одно открытие - Влад Маленко. "Война и мы" отвечает на самые важные вопросы.

Да, очень сильные, мощные по воздействию и художественности стихотворения соседствуют в сборнике с рифмовками на злобу дня, но потраченное на чтение время нельзя считать потраченным напрасно ни в эстетическом, ни в эмоциональном смысле.

30 июня 2023
LiveLib

Поделиться