Личные переживания музыкантов, художников и прочих творческих личностей всех мастей мне не чужды. С детства меня окружали люди, зарабатывавшие себе на жизнь неблагодарным творческим трудом. Из меня пытались сделать музыканта, но в итоге я взбунтовалась, заявила о своей бездарности и отказалась впредь садиться за пианино.
Роман Максима Замшева тоже о творческих кругах (почти все в нем – композиторы, музыканты, поэты и проч.), но и без карательных органов не обошлось. Повествование прыгает с 1948 г. в 1985 г., и попробуй понять, кто и что, и почему, и зачем это написано. А раз в книге есть времена Сталина, в тексте не может не быть допросов, доносов, страхов и подозрений. Зачем писали этот роман, понятно. Отчасти он опирается на реальную историю. Жил в Советском Союзе композитор Александр Локшин (в романе ставший Сашей Лапшиным). Написал 11 симфоний. Был заслуженным деятелем искусств РСФСР. Но, как вы понимаете, просто читать о музыкальных успехах скучно (нет), оттого личность в романе не очень-то и важна. Важнее вопрос: был Локшин/Лапшин стукачом во время Сталина или нет? В предательстве композитора обвиняли его друзья Есенин-Вольпин и Вера Прохорова. Вернувшись из мест заключения, Есенин-Вольпин и Прохорова рассказали, что на допросах им вменяли факты, известные только Александру Локшину. Т.е. каким-то образом в органах узнали, о чем говорили репрессированные с упомянутым уже композитором. Из этого те и сделали вывод, что сдал их именно Локшин, больше никто не мог. Из-за этого за Локшиным закрепилась слава любимца НКВД, и многие музыканты отказывались исполнять его произведения из солидарности с репрессированными.
Поскольку архивы НКВД еще не открыты и выяснить, был ли человек доносчиком или нет, не представляется возможным, логичнее избегать открытого обвинения или оправдания Локшина. Но «Концертмейстер» писался как раз за тем, чтобы очистить память о Локшине. Оттого в нем чрезвычайно много допущений. Стукачом объявляется случайный человек. При этом в книге Локшин/Лапшин знал о слежке за их компанией, но отчего-то не рассказал об этом друзьям (интересный факт…). Так же в книге композитор знает имя настоящего предателя, но почему-то не может его назвать, а нападки на себя принимает с поистине христианским терпением. В «Концертмейстере» все изображается так, будто композитора пытались подставить злобные чекисты. Но Локшин/Лапшин не был настолько уж заметной (и неудобной) фигурой, чтобы обрекать его просто так на бесчестие.
В остальном же «Концертмейстер» – типичный роман о сталинских временах и московской интеллигенции. Написан он хорошим языком, но больно уж похож на книги Улицкой и «Московскую сагу» Аксенова. Любовные интриги и семейные переживания призваны оттенять ужасы жизни при Советах, и потому малоинтересны. Сюжет тут, по сути, существует ради сюжета. До «романа семейного» книга не дотягивает, поскольку история нескольких поколений тут ни о чем не говорит. Это случайные типажи, неплохо выписанные, но их конфликты не разрешаются катарсисом, здесь нет подлинной трагедии. Но это и не «роман о репрессиях», ибо в книге нет ни углубления в личность «палача», ни изучения чувств «жертвы» или «стукача». Даже в «Детях Арбата», с их примитивным языком и бесконечным переливанием из пустого в порожнее, было больше уникального, авторского.
Сюжетные повороты, к счастью, не грешат тупостью, но странностей все же хватает. Самое любимое у автора – падающая крышка рояля. И не просто падающая, а падающая обязательно на пианиста! И так три раза за весь роман! Получает травму из-за крышки пианист Арсений, причем в самый важный момент своей жизни. Потом другой пианист, Михнов, тоже получает по рукам проклятой крышкой. Честно, сколько занималась на рояле, ни разу у меня ничего не падало. Ни у меня, ни у других. Ладно, уронил раз, но чтобы все в романе роняли эту крышку раз за разом? Только мне, что ли, объясняли, как правильно обращаться с музыкальным инструментом, чтобы он мне руки не отшиб?.. И, конечно же, финал. Он настолько сахарный, что ты давишься им. Все счастливы и плачут. А я была бы счастлива, отличайся этот роман хоть чем-то от своих аналогов из «репрессивной литературы». Читать ли? Если вы жить не можете без книг о временах Сталина и обожаете семейные саги – можете попробовать. Остальным лучше пройти мимо.