Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Максим Вольфрамович, 2024

© СУПЕР Издательство, оформление, 2024

Фукусима

«Да пошёл ты на… мусор», – так подумал я, но вслух сказал:

– Уважаемый полицейский, я здесь немного постою, полюбуюсь красотами и, не мешая никому, соберу свой мотоцикл и уеду восвояси.

Я стоял сломанный посреди автобана. Но дело всё было как в анекдоте: немецкий полицейский по-русски не понимает, но надо сказать ему: «х… починюсь».

Он успокоится, потому что все немцы знают это слово. Он не станет беспокоиться, суетиться, вызывать эвакуатор и включать свои мигалки и крякалки. Чтобы он всё это проделал, необходимо произнести одно слово: «п…ц». А я бы всё равно в уме ему говорил: «Да пошёл ты на хер, мусор».

Хотя это я сам еду на горе мусора, которая называется Фукусима.

Перевал

Главный Кавказский хребет. Поднимаюсь к перевалу.

Внизу была жара за +30, а здесь –5, и снега по колено. Пересекли все пояса: внизу видели ишаков, стоящих в тени от столба и спасающихся от жары, потом были подснежники – белоснежные подснежники, вылезающие прямо из-под тающего снега, а снег, чистый, крупнозернистый, на глазах тает и плачет, плачет от тепла. А наверху снега по колено, но нам пробили дорогу «уазики», и я по колее, помогая ногами, добрался до верха.

Дух захватывает от вида! Высоцкий бы сказал: «И закрывает глотку нам и обривают щёки холодной острой бритвой восходящие потоки». Красота! Нет, не передать словами. Владимир Высоцкий смог бы передать, а у меня не получается.

Кругом сосны с искорёженными от ветра ветвями. Огромные камни стоят отполированные ветрами. Всё воет, гудит и шевелится! Всё, кроме гор. Горы молча смотрят на меня и не понимают мой щенячий восторг. Они ухмыляются в снежно-сосновые усы. Заметил высоко орла, он просто летел и, скорее всего, видел и тоже не понимал, почему я ору и радуюсь, зачем я встал у обрыва, раскинув руки, ведь я же не умею летать, или подумал, что умею, но ему я быстро наскучил, и он свалил: видимо, искал, кого бы сожрать.

А я заварил чай на примусе: мой шикарный золотистый бензиновый примус много где меня выручал и никогда не подводил. Чай с брусничными листочками, которые отрыл для меня ветер на склоне горы. Не могу насмотреться, не могу надышаться, не могу передать всего, что я чувствую, что я вижу, что я слышу. Я не могу так долго сидеть и писать. Мало того что сидеть часто не на чем, так ещё ручка вечно где-то пропадает. Видимо, все ручки с ножками и ручками (смеюсь), потому что они от меня разбегаются по всем местам, где я бываю: возможно, я являюсь разносчиком ручек, и они будут процветать так же, как распространённый кем-то борщевик.

Езжу я один. От скуки и для того, чтобы не уснуть, пою песни, потому что много песен знаю. Некоторые сам сочиняю. Люблю переделывать куплеты или припевы чужих песен. Знаю, что если смог переделать чужую песню, то там был слабый текст, а вот если не смог, то песня талантливая или даже гениальная, потому что, как говорится, талантливые стихи нельзя улучшить, не испортив.

Ну так вот: еду я и раздумываю, смотря по сторонам: вот бы моими глазами могли видеть мои дети, моими чувствами чувствовать, я бы мог им передать ощущение от дороги, передать красоту дорог, передать те чувства, что захватывают меня и переполняют. Ну вот: я не смогу так много писать, поэтому я решил наговаривать свои мысли на телефон, мысли и чувства, которые я вдыхаю вместе с дорожным ветром.

Раз невозможно мне писать длинными изысканными толстовскими фразами, то я решил наговаривать сказки на телефон.

Думаю, будет короткий, быстрый, отрывочный tiktok-роман.

Увидел – почувствовал – наговорил, забыл – вспомнил – рассказал.

Сказки дедушки Скамсоффа

Еду я и думаю, что такое «абьюзер». Это модное слово, его придумали слабаки, чтоб оскорблять тех, кто ими руководит. Моя Натали так делает. Она хочет, чтобы я как мужчина принимал решения и совершал поступки, а потом меня обзывает абьюзером. Девочки с ума сошли: ищут мужиков, а сами делают из нас тряпок.

Маша Хима. Абьюзер

 
Ласковый абьюзер лижет мои руки.
Лижет мне так сладко, что я вот-вот забуду,
Как превращает всю мою жизнь в драму.
Девчонки выбирают себе таких, как папа,
Но я не такая?
Если ты меня любишь,
Почему мне так плохо с тобой?
Почему мне так плохо?
Ласковый абьюзер,
Оборотень-монстр,
Никуда не пустит,
Сам не станет трогать.
 

А я езжу по стране, и везде у меня есть девочки. И я буду абьюзером. Я буду везде молодец.

Вообще-то я, конечно, люблю своих девочек и стараюсь их не обижать. Вы тоже старайтесь любить своих женщин. А про чужих девочек я не скажу ничего, потому что это чужие женщины… Про своё отношение к чужим женщинам я, наверное, не стану вообще рассказывать, даже в другой книжке.

Ракушка

Как-то в Сочи я купил огромную ракушку. Сынок Ваня был маленьким, и я спрятал ракушку в море. Потом мы с ним эту ракушку нашли, и он был такой счастливый и гордился находкой! Теперь эта ракушка стоит в серванте. Она занимает место как десятикилограммовый арбуз.

У меня есть девочка Мальвина, и у неё своя ракушка, я ей сделал пирсинг на самом интересном месте. Теперь у неё раковина с пирсингом, очень красивая. Пирсинг светится в лучах солнца и радует фотокамеру, как жемчуг. Раковина с жемчугом. Делайте пирсинг, это одна из немногих вещей, которые можно взять с собой в могилу, но это уже история для других ребят и другой книжки.

Тяжёлая фура

Что такое масса, знают все, но не все догадываются. В чём секрет тяжести и силы тяготения, мало кто знает. Это сложная физика, и нудно объяснять. У меня на работе тяжести по двадцать тонн. Мы их ворочаем краном. Ещё более тяжёлые штуки поднимали боги в Египте или Баальбеке. Вес – это очень опасно. На дороге самые тяжёлые машины – это фуры и самосвалы, их надо опасаться: даже гайка от их колеса может убить, а уж колесо или даже кусок корда от шины на скорости может снести тебя с мотоцикла и отправить в преисподнюю. Интуитивно ребята выбирают мотоциклы массивнее: Harley или BMW. Те, кто ездит на таких мотоциклах, понимают, что тяжёлый мотоцикл и лучше, и дороже, и красивее, что особенно приятно.

На большом мотоцикле можно много нести вещей с собой. Я не понимаю тех, кто ничего не возит на мотоцикле. Только думаю, что они не ездят и не способны никуда доехать. Помощи в дороге от них ждать не нужно, потому что они ничего не везут с собой. Сами по себе эти ребята неплохие. Был один такой, ездил на золотом спортбайке налегке и быстро, но это очень грустная сказка для других ребят.

Цветы

Цветы – это наше всё. Они безобидные и красивые. Мама любила полевые цветы, а Ольга любит розы, Вера любит пионы, а я просто люблю на них смотреть и дарить. И ещё цветы у меня хорошо растут – значит, у меня лёгкая рука.

Читал в детстве роман Клиффорда Саймака «Лиловые цветы», с тех пор знаю, что они живые и однажды смогут заговорить, рассказать о тех, кто их обижает. Но цветы всё равно добрые и не обидят никого. Про цветы можно говорить много, но эта сказка не для байкеров, а для ботанов.

хххх

 
Ах, какие смешные ботинки!
Много в жизни ботинок смешных.
Стыдно мне, что в ботинки я верил.
Горько мне, что сегодня не в них.
Скинув с ножек смешные ботинки,
Я свалю тебя на диван.
Стыдно мне, что тебя я обидел.
Горько мне, что с тобою ботан.
Ах, какая смешная потеря!
Ах, Серёжа, зачем же ты так?
Всё равно я ЧК не поверю,
Потому что их главный – м…дак.
 

Персики

Еду в Балаково, на обочине стоят бабушки с вёдрами. Смешно уже: бабушки с вёдрами, хотя у моей Ольги было ведро, но я отвлёкся…

Бабушки продают персики. Бабушки сказали: «Купи персики, не пожалеешь». Я купил, не пожалел, – вернее, я пожалел, что не купил больше. Сладкие, сочные, настоящие персики, как в детстве, а не из «Магнита». Сразу подумал о других персиках: еду-то один, и мысли всё время о девчонках посещают – редко, но посещают…

Персики… У моей Светланы персики, но я их назвал «груша» и «яблоко». Cкучаю по грушке и по яблочку.

Кстати, думать о персиках на дороге очень опасно. Мысли о женщине могут завладеть тобою полностью и перехватить управление… Так что нужно гнать мысли о девушках в дороге, но это уже в другой, эротической сказке, которые я писал в «Невской клубничке»…

хххх

 
Своё усталое лицо
Кладу тебе я на колени.
Мелькает свет, мелькают тени
И всё сплелось в одно кольцо.
Я здесь не чувствую беды,
Спокоен вдох, биенье сердца,
И в душу приоткрыта дверца.
Увидишь там лишь только ты,
Меня оберегаешь будто
От серых дней большой беды
Своею главной из идей,
Что завтра тоже будет утро.
 

Вот так еду и сочиняю. Разные стихи приходят в голову, безумное количество стихов… Конечно, лучше бы их сразу записывать, потому что они забываются, теряются и больше не приходят, как брошенные тобой люди и женщины…

Людей не вернуть. Но стихи можно записать:

 
Любовь осторожно, как кошка
На мягких пушистых лапах,
Заденет хвостом немножко,
Оставив надежды запах.
Сама по себе гуляет,
Сама выбирает место,
Сама очень точно знает,
Никто тебе или невеста…
 

Грибы

Слушаю песню «Крематория» «Грибы-мухоморы». Григорян в чём-то прав. Мне тоже нравятся грибы и эта песня. Вообще, грибы вокруг меня всю жизнь. Они отличные создания.

Говорят, гриб – самый большой организм на Земле, а никакой не синий кит и не итальянская мафия. Хотел грибов насобирать, но их нет: наверное, не сезон. Как говорят, снег разгрёб, а грибов-то нету.

Моя Людмила из Воркуты рассказывает, что в тундре грибы торчат из-под снега, потому что они выше деревьев, и они никогда не бывают червивыми.

А мне везёт на грибы, я их нахожу всегда и везде. Даже попадаются редкие грибы, такие как гигантский головач или лопастник курчавый, – большинство о таких грибах даже не слышали. Умные люди говорят, что если есть психотропные грибы, то гриб может заменить твоё сознание на своё, и ты станешь грибочеловеком или челогрибом, но я не пробовал таких грибов.

Я сушил мухоморы, но, как их употреблять, никто не рассказал, и я не знаю. Хотя, говорят, в жизни надо всё попробовать, но вот я не пробовал грибов-галлюциногенов. И тем более ядовитых не пробовал. И вам, дети, не советую…

Хотя, конечно, в жизни надо всё попробовать. Но пусть это будет в других сказках, а не в этой… Еду дальше.

Лживый придурок