Сказка о Горне Грусе

Часть первая

Глава первая.

Было раннее московское утро тридцать с лишним лет назад.

В городе гостило лето.

Оно приехало, как и положено доброй знакомой, с подарками.

Привезло солнце, теплые дожди и короткие ночи.

Взрослых одарило отпусками. Те, кому не досталось отпусков, получили заполненные пляжи Москва реки, или маленьких грязных прудиков в Чертаново. Загар до края коротких рукавов рубашек, очереди за мороженным и газировкой.

А детям?

Детям лето дарило каникулы.

Оно развезло малышню по дачам и пионер лагерям, скинуло их бабушкам и пионервожатым. Усеяло ими пляжи черного моря, выдало лопатки и ведерки и заставило лепить замки из песка.

Лето было в самом разгаре и мысли о школе еще не тревожили детские умы.

Не вспоминал о ней и Илюша.

Он выскочил из подъезда своего дома на улицу, где не было никого-никого.

Тихо было во дворе их дома.

И только скрип качелей, тихонько напомнил ему, что там, между песочницей и теннисным столом, ждет его верный друг Петька.

Он сидел на деревянном сидении, с отломанной доской, и отталкиваясь ногой от земли раскачивал качели и себя заодно.

Илюша рванул вперед, задыхаясь от восторга и желания удивить друга, а если получится, то и напугать.

Но он так топал ногами, так сопел носом, что не успел сделать и двадцати шагов, как Петька обернулся.

– Не вышло, – огорчился Илюша и собирался уже расстроится всерьез, а может даже и обидеться. Но друг улыбнулся ему так радостно и светло, что он тут же передумал обижаться и вместо этого заорал. что было силы.

– Петька, я приехал!!!!!

– Здорово друг!!! – Завопил в ответ Петя. – Ты из лагеря приехал?

– Да, приехал!!!

– И я приехал! Ты надолго?

– На все лето! Папе больше путевок не дают на работе!

– А на дачу к бабушке поедешь!!

– Нет. Она в больнице! Представляешь?!

– Урррааааа!!!!! Везука!!!!!

– А ты? Ты поедешь куда -нить?

– Нет!!! У мамки отпуск накрылся!

И счастливые они пустились в пляс. Они прыгали с качелей, стараясь улететь, как можно дальше, они пинали ногами песок в песочнице, они хлопали друг-друга по плечам.

Вдруг Петька остановился и даже замер. Глаза его сначала расширились, как будто он что-то вспомнил. Потом хитро сощурились, как если бы он придумал какую-то великолепную шалость. А потом нижние веки остались прищуренные, а верхние распахнулись. Получилось невероятно загадочно и интригующе.

– Слушай, Илюха! Я сейчас тебе такую штуку покажу – обалдеешь! Тоха с Аликом заикой, нашли подземный ход. За бойлерной люк. Там по лестнице слазишь и прям тоннель. Пошли?

– Ого! А ты уже лазил?

– Нет еще – они не пускают. Пошли пока нет никого.

Долго уговаривать Илюшу не пришлось. Не такой он был мальчик, чтобы не пойти и не посмотреть на подземный ход.

Ребята побежали мимо гаражей, взобрались по мокрой траве на горку, обогнули белую коробку бойлерной, и остановились перед открытым люком.

– Здоровско … А чего там?

– Я же говорю, подземный ход. Тоха говорил, что там прям лабиринт, можно заблудится. Один мальчишка навсегда потерялся. Они с Аликом его скелет видели.

Обоим от этой истории стало не по себе. Даже Пете, хотя он сам ее и выдумал только что.

Они некоторое время топтались вокруг груглой черной дыры входа в тоннель, не решаясь спуститься вниз.

Илюше стало немного страшно. Самую капельку. Но эта капелька, была в данный момент, гораздо весомее его желания полезть вниз, туда где лежал скелет какого-то мальчика.

– А давай потом, Петь? А то мне надо за хлебом. – И он ощупал карман шорт, котором лежал бумажный рубль. А в качестве доказательства, что слова его не выдумка, он достал из-под футболки полиэтиленовый пакет. Достал и даже залюбовался. На нем была нарисована новогодняя елка и свечка. С пакетом мама велела обращаться аккуратно. Он был тщательно ею вымыт и высушен на бельевой веревке.

– Зыкинский! – правильно оценил пакет Петя.

Они передавали пакет друг-другу, как полотно старинных мастеров. Что бы ничего не мешало любоваться красотой пакета, они старались держать его двумя пальцами. И завороженно замирали, глядя на елку и горящую свечу.

Илюша поднял пакет повыше и уже собирался сложить его и сунуть за пояс шорт, но подул ветер и пакет сделав прощальный кульбит, невероятным образом устремился в проем люка. Мальчики пытались его поймать, но только стукнулись лбами. И пока они терли ушибленные головы, пакет совсем пропал где-то внизу.

– Мама убьет.

– Ага. Чего делать будем?

Илья тяжело вздохнул – Чего? Ты уронил, ты и лезь.

– Я??? Ты сам его уронил…

– Я???? – Илюша постарался вложить в это "Я" максимум сарказма и презрения, но вдруг понял, что повторяется, потому что его друг только что это уже сделал.

Лезть было очень страшно, но лезть было необходимо. Такой пакет стоил не меньше тридцати копеек. Но с таким рисунком поди купи посреди лета. И мама, как назло, велела, перед выходом, пакета не терять. Зачем он только его взял? Батон и пол буханки можно и в руках донести. Что еще надо было купить. Ну вот – забыл.

– Петька. у тебя фонарика нет?

Тот начал старательно хлопать себя по карманам. Но и так было понятно, что фонарика у него нет.

– Погоди! Вон чего есть. – И Петя достал из карманов новенький коробок спичек. – Еще бы газету и можно было бы факел сделать.

Друзья стали вертеть головой вокруг себя, но газета или какая-нибудь бумага, не говоря уже о факеле, им на глаза не попались.

Илюша тяжело вздохнул.

– Я полез.

Внизу было не так уж и темно. Свет проникал через открытый люк и пакет нашелся сразу же. Он остановился, пораженный собственным мужеством, и уже представлял, как будет потом рассказывать в школе, что проник в секретный подземный лаз, который ведет от его дома, аж до самого кремля. В таком контексте воспоминании о школе не пугали, а даже наоборот …

Только коротенький выйдет рассказ. Куда же на самом деле ведет этот тоннель?

Илюша поднял голову наверх.

– Петь, спускайся.

И вот они уже вдвоем стоят внизу колодца и чиркают спичками пытаясь рассмотреть, что ждет их в темноте.

Постояли-постояли, и маленькими шажочками двинулись в темноту.

Никаких поворотов они не нашли. А потолок становился все ниже и ниже, пока идти дальше не стало никакой возможности. Над ними шумели машины, они поняли, что стоят под улицей Каховской. Спички кончились и довольные собой и собственной храбростью, они двинулись назад к открытому люку.

Уже почти дошли, когда свет померк и они услышали голоса. Кто-то спускался вниз по лестнице.

Друзья и рады были бы убежать или спрятаться. Но куда тут побежишь? И спрятаться негде.

Так они и стояли парализованные страхом.

Зажегся фонарик.

– А это еще кто? – Раздался знакомый голос.

– Д-д-да это сикильдявки из второго под-д-д-д-дъезда.

Алик заика и Тоха стояли перед ними и светили им в глаза фонариком.

– Блиииин! Я те-те-тебе говорил, что бы ты сюда не лазил! По морд-д-д-дасам захотел?

Алик, несмотря на заикание, был многословен и, говорить любил затейливо.

– Т-т-т-ты чего? На гандбол попер? – Он несколько месяцев прозанимался в спортивной секции, после чего у него появилась привычка сутулиться, покачивать при ходьбе плечами и бить малышню при любом удобном случае.

Вот и сейчас, он ударил Илюшу по лицу правой рукой.

– Алик, ты ему челюсть свернул. Надо выправить. – И уже Тоха, левой рукой бьет его по лицу.

Так они забавлялись некоторое время. Илюша не плакал. Было не сильно-то и больно, но ужасно обидно.

Особенно потому, что никто его ни о чем не предупреждал. Ведь он вчера приехал и только что узнал про этот тоннель.

Но ничего этого он не сказал. И Петька не сказал. Он прикрыл бы его от пуль, отдал бы ему свое сердце. Вызвал бы за него на дуэль сто гвардейцев кардинала сразу, и умер бы с улыбкой на лице, пронзенный сотней шпаг. Но тут было другое. Алик и Тоха были на четыре года старше. Какие уж тут гвардейцы. Тут он ничего и сделать не мог. – И шпаги нет. – думал он тоскливо. – Да, и не развернешься здесь со шпагой.

И Илюше было тоскливо. И болела у него челюсть. Он мял, в испуге, пакет. Он не жалел челюсть. Челюсть что? – Пройдет! А за пакет достанется дома. – А рубль-то! – Промелькнуло у него в голове. – Отнимут ведь! – и он рефлекторно сунул руку в карман, где лежал бумажный, аккуратно сложенный, рубль.

– П-п-погоди, Тоха! – Алик схватил руку с зажатым в ней рублем. – Т-т-ты где это взял?

Илюша пытался вырвать руку и спасти деньги, но сил не хватало.

– Это мое. Меня мама за хлебом послала! – Он все был готов потерпеть, унижение и боль, но за деньги с него сильно спросят – это он понимал и уже плакал.

– Блин, это же наш рубль! – Подключился Тоха – Мы его здесь спрятали.

– Т-т-точно. Вид-д-д-дишь, у него уголок надорван. – Алик внимательно рассмотрел рубль и указал на совершенно не надорванный уголок. – Я его специально здесь спрятал, чт-т-то бы не потерять.

– Так ты еще и вор. Знаешь, что за такое бывает? Алик, выдай ему еще раз.

Опять Илюшу бьют по лицу, рубль уже в руках у Антохи, и назад его он не вернет сколько ни плачь.

– А ну валите от-т-тсюда! Если наябед-д-дничаете, на улице лучше не показывайтесь

Мальчики вылезли наверх, подгоняемые пинками. Во дворе было сумрачно. Солнце скрылось за тучами, как будто не желая видеть слезы Илюши.

Они долго бродили вокруг дома, сходили к голубятне, покрутились вокруг булочной. Петя даже пытался просить у прохожих по две копейки, на телефон, надеясь насобирать целый рубль, но какая-то сердитая тетенька наругалась на них, пообещав, что пожалуется их родителям. И они убежали во двор.

– Что же делать – Вздохнул Илюша.

– Ну, скажи, что потерял. Только не говори про Тоху с Аликом. – Попросил Петя. – Тебе-то хорошо, а я сними в одной школе учусь.

Илюша вздохнул еще раз. Если сказать, что рубль отняли, придется рассказать и про то, что вместо магазина он полез в тоннель. Как ни крути, по любому накажут. Да и страшно. Алика с Тохой все боятся, и весь двор будет его презирать – Никто не любит ябед.

– Скажу, что потерял. – Вздохнул он еще раз.

– А знаешь, что надо сделать?

Илюша замер. Неужели выход есть? Он смотрел на друга, надеясь, что то, что-то придумал. У самого у него никаких идей не было, так он был растерян и напуган.

– Надо позвать Горна Груса!

– Кого?