Есть разные одиночества. Способов оставаться одиноким, мне кажется, гораздо больше, чем способов быть вместе с кем бы то ни было. Физическое одиночество человека, запертого в пустом помещении или, скажем, на необитаемом острове – далеко не самый интересный и совсем не безнадежный случай; многие люди считают, что это скорее благо, чем несчастье. Принято думать, будто такая позиция свидетельствует о мудрости, но, скорее, она – просто один из симптомов усталости. В любом случае физическое одиночество не предмет для разговора, с ним все более-менее понятно.
Одиночество, на которое я был обречен изначально, в силу обстоятельств рождения и воспитания, а потому привык к нему с детства и даже полюбил – это одиночество человека, который превосходит других. Когда-то оно делало мне честь и тешило мое высокомерие; эти времена давно миновали, но страдать от него я так и не выучился. Даже в те дни, когда внезапно обретенные могущество и безумие окончательно оградили меня от других людей, одиночество стало для меня источником силы, а не муки. Да что там, оно до сих пор скорее нравится мне, чем нет, поскольку высокомерие по-прежнему мне свойственно; другое дело, что я не даю себе воли – в этом и вообще ни в чем.