существование мое наконец исполнилось совершенно особого смысла, в нем не осталось места ни страданиям, ни страху; в то же время, мне было абсолютно все равно, хороша моя жизнь, или плоха, и этот новый взгляд на вещи стал для меня подлинным сокровищем.