Мне очень хотелось заплакать, не то от злости, не то от беспомощности, не то просто потому, что смерть симпатичного капитана Шихолы совершенно не согласовывалась с моими представлениями о том, как должны развиваться события моей единственной и неповторимой жизни. Разумеется, я не заплакал, а просто тупо уставился в одну точку. Между мной и остальным миром образовался какой-то странный барьер, прозрачный, но непроницаемый, даже голос шефа звучал, как радио за стеной.