ощущение только что законченного почти невозможного дела – самое прекрасное, что может случиться. Ради него имело смысл рождаться слабым недолговечным существом человеком, для которого почти невозможно вообще практически всё. И путь к настоящему счастью вполне очевиден, если не уму, то сердцу…
– Вы так говорите, будто у нас был выбор, кем рождаться.
Я молча пожал плечами. Потому что объяснять, что у меня, кажется, всё-таки был, и сами видите, что я в итоге выбрал, – это уже верх бестактности.
Но Малдо Йоз, похоже, и так всё понял. Нахмурился ещё больше, отвернулся. Потом сказал:
– На самом деле, этот дом действительно оказался совершенно невозможным делом. Рановато мы за него взялись. Надо было ещё потренироваться, хотя бы до конца года. Но мне так припекло! Вот прямо сейчас, вынь да подай, и точка.
– И снова очень хорошо понимаю, – кивнул я. – Сам такой. И это, наверное, правильно. Потому что всё равно получа