Безумных. Просто мне чего-то не хватало, хотя я, конечно, не осознавал своей потери. Я был очень молод и не знал, как ощущают себя прочие люди. Полагал, что эта пустота внутри – нормальное человеческое чувство, что жизнь бессмысленна, глупа и безрадостна для всех. Меня ничто не интересовало по-настоящему: скучные и противные дни, похожие один на другой, ночи без сновидений, и усталость – такая бесконечная усталость! Я болтался, как неприкаянный, и мои тусклые глаза не видели ничего, кроме собственных отражений в многочисленных зеркалах, от которых меня смутно тошнило. Это метафора, Макс. Слов, которые нужны, чтобы объяснить, как это было паршиво, все равно не существует. Хуже всего, что какая-то часть меня помнила, что бывает и по-другому. Это приносило боль – неосознанную и неописуемую. Так продолжалось, пока старый шериф Махи Аинти не предложил мне место своего помощника. Теперь-то я знаю, первое, что он сделал, познакомившись со мной поближе, – это отправился в Хумгат и отыскал маленькую частичку меня. Ну, наверное, дал по морде кому следует, – одним словом, освободил мой заблудившийся дух из