Цитаты из книги «Гнезда Химер. Хроники Хугайды»

Тому, кто потерял все, легко быть мужественным. Почти так же легко, как мертвому.

Иногда говорить правду – все равно что бегать голышом среди малознакомых, прилично одетых людей, а я никогда не был эксгибиционистом.

Только меня не обманывай, пожалуйста, – доверчиво попросила она. – Так не хочется все время гадать: правду ты сказал или нет. Было бы здорово, если бы я могла просто получать удовольствие от беседы. – Ладно, – улыбнулся я. Ее просьба показалась мне трогательной и наивной

Ты что, умер? – беспомощно спросил я у неподвижного тела.

Я и сам не понимал, зачем ввязался в эту бредовую дискуссию. Впрочем, я всегда готов поспорить на отвлеченные темы с заинтересованным собеседником, разыгрывая из себя компетентного специалиста по всем вселенским проблемам.

Правду сказать всегда успею, сначала надо принюхаться

Бунаба – довольно суровые люди, особенно с виду, – пояснил Хэхэльф. – Единственное, что может их растрогать, – это красивая мелодия. Чем печальнее, тем лучше. Могут рыдать до утра и не заметят, как уходит время. Каюсь, мне так и не удалось разделить это их увлечение. То есть музыка мне нравится, но слезы из глаз почему-то не текут… У тебя тоже, да? – Не текут, – согласился я. – Знаешь, я думаю, все дело в воспитании. В детстве мне все время твердили, что настоящий мужчина не должен плакать, ни при каких обстоятельствах. Теоретически понимаю, что это чушь, но привычка есть привычка. – Вот-вот! – обрадовался Хэхэльф. – Я-то думал, у меня одного такие проблемы. Вечер завершился под хоровые рыдания суровых бунаба. Их всхлипывания почти заглушили последнюю песню, тоже до боли мне знакомую: ту, в которой

Он говорит, что еда не так отвратительна, как могла бы быть, если учесть, что все повара в этом доме – бездарные бездельники, – перевел мне Хэхэльф. И добавил: – На самом деле он так не думает, и все это знают, просто ндана-акуса должен все время быть недовольным, иначе его постепенно перестанут уважать.

психотропной дряни, а я, как всегда, трезвый, голодный и счастливый, что меня наконец-то оставили в покое.

Только дело не в том, что ты их любишь. Это не самое главное. Гораздо важнее, что они тебя любят. А здесь, в мире Хомана, никому нет до тебя дела, разве не так? – Ну почему же, – запротестовал я. – Бедняга Таонкрахт, наверное, ужасно расстроился, когда обнаружил, что я сделал ноги. И Мэсэн не очень-то хотел меня отпускать. И… – тут я запнулся, поскольку вдруг вспомнил, что настоящий джентльмен не должен предавать гласности имя своей дамы. Альвианта имела полное право рассчитывать на мою деликатность. – Чего язык прикусил? – усмехнулся Вурундшундба. – Хочешь сказать, что еще нашлась какая-нибудь девчонка, которая без ума от твоих глаз? Тоже мне, тайна! Но все это не в счет. Никому из этих людей нет дела до тебя. Просто им было лестно находиться в обществе демона, за которого они тебя принимали, вот и все. Наверняка все они строили на твой счет какие-нибудь корыстные планы. И ты это сам прекрасно понимаешь. Поэтому так тоскуешь о месте, которое называешь «домом». Твой дом там, где тебя любят. Ты очень просто устроен. – Как все люди, наверное, – растерянно согласился я. – Это верно, – насмешливо подтвердил он. – «Как все люди». Проблема в том, что ты не можешь позволить себе роскошь быть «как все люди».